Свобода!
Шрифт:
Рубахи, сёдла, черпаки,
Лохани, сарафаны, пилы…
Жучков, далёк от этих бед,
Весёлой жизни предавался
И славный закатил банкет.
В те дни как раз сформировался
Известный прогрессивный блок.
Событье это не отметить
Жучков, конечно же, не мог.
На этом «скромненьком» банкете
Столы ломились от сыров,
Колбас, омаров, мармелада,
Паштетов, дынь, перепелов,
Печенья,
Форели, водки, балыка,
Бисквитов, крабов, буженины,
Икры, бананов, коньяка,
Желе, шербета, осетрины,
Арбузов, рябчиков, котлет,
Лангустов, заливного мяса,
Вина, креветок, груш, конфет,
Шампанского и ананасов.
Разнообразен и состав
Гостей, но всех объединяло
Одно стремленье: расшатав
Самодержавие, сначала
Добиться права выбирать
Общественное министерство,
А дальше… Впрочем, рассуждать
Об этом было слишком дерзко.
И в этом обществе подчас
Встречались странные субъекты.
Так было и на этот раз:
«А это кто?» – «А это некто
Клестов». – «Простите, кто?» – «Клестов». –
«Его не в первый раз встречаю.
А он?..» – «Нет-нет, не из шпиков.
Ему всецело доверяю».
5
Жучков буквально ликовал:
Какая дивная удача!
Как ловко немец фронт прорвал!
Хотя могло ли быть иначе,
Когда нарушить удалось
Подвоз войскам боеприпасов!
«Такое в Ставке началось!
Пронёсся вихрь депеш, приказов».
Но всё же хитроумный план
Сработал, как и замышляли.
«Виновных не нашли. Туман!
Да и не очень-то искали,
Пока сдавали города, –
Жучков довольно улыбнулся. –
И я замечу, господа,
Что трон серьёзно пошатнулся.
Но главное – не допустить
Сейчас народного восстанья,
Всех непременно убедить,
Что наше высшее призванье –
В такие роковые дни
Спасти Россию от голгофы,
От кайзеровской западни,
От неизбежной катастрофы.
Мы подождём, покуда царь
Ещё и армию озлобит.
Тогда великий государь
Себя талантливо угробит».
Кому война – свинцовый шквал,
Кому – пути к обогащенью.
Жучков, к примеру, выполнял
Заказы по вооруженью,
Но обстоятельство сие
Его нисколько не смущало –
Определялось бытие
Преумноженьем капитала.
Всю душу, словно плоть – бубон,
Изъела денежная щёлочь.
Из всех свобод воспринял он
Свободу поступать как сволочь.
6
Вполне обычный господин
Назавтра посетил Клестова:
«Не помешаю? Вы один?» –
И, больше не сказав ни слова,
Прошли в отдельный кабинет,
Дверь за собою затворили
И, лишь оставшись тет-а-тет,
Вполголоса заговорили.
Клестов легко пересказал
Все разговоры на банкете.
Гость одобрительно кивал:
«Вы многое смогли подметить!
Ваш дивный дар запоминать…» –
«Ну, это для меня не ново.
Вы собираетесь принять
Однажды в ложу и Жучкова?» –
«Жучкова? Нет. Ведь он богат,
А значит – независим. Этим
Он не подходит нам как брат.
К тому же слишком уж заметен.
Но он свою сыграет роль,
Об этом ничего не зная.
К числу приписывая ноль,
Я тем число преумножаю…»
И закулисный дирижёр
Добавил тихо, осторожно:
«Я убеждён с недавних пор:
На Запад опираясь, можно
Страною ловко управлять
И с ней нисколько не считаться.
Нам важно нашу связь скрывать
И благородными казаться.
Простите, дольше не могу,
Пора, пора». И распрощались.
Лишь только в избранном кругу
Таких опасных тем касались.
А чтобы тайн не разглашать,
О тех беседах в кулуарах
Старались не упоминать
Ни в дневниках, ни в мемуарах.
7
В те дни в Таврическом дворце,
Как буря, бушевала Дума.
В Москве, в Архангельске, в Ельце
Звучали отголоски шума,
Влияя более всего
На обывательские нравы.
«Сегодня в «Речи» – каково!» –
«Кадеты несомненно правы!
Я каждый номер, господа,
Читаю до последней точки.
Ура республике! Тогда
Настанут славные денёчки».
Раззявка у таких людей
Слыл гениальным острословом.
Он, полон думских новостей,
Частенько ужинал с Жучковым;
Свои идеи излагал
По-европейски элегантно:
«Ещё один германский шквал –
И трон окажется вакантным.