Свод
Шрифт:
Якуб спешил. Едва начавшийся день и прошедшая ночь не несли в себе ничего хорошего, поэтому молодой пан даже разозлился, увидев перед собой смеющуюся и раскрасневшуюся от смущения девушку:
— Что так панночка веселится спозаранку? — Ехидно спросил он. — Смешинку на полу нашла? Девушка опустила взгляд и поклонилась, а раздосадованный собственным пустым злословием Якуб, тяжело вздохнул и прошёл мимо неё в комнату.
Свод был удивлён, увидев Войну в тёплом камзоле, шляпе и забрызганных грязью сапогах:
— Бог мой! — удивлённо произнёс Ричи, приподнимаясь и осматриваясь вокруг. — Якуб, где вы с утра пораньше умудрились найти столько грязи и …, чёрт побери, что со мной вчера произошло?
Война молчал. Глядя на пирата можно было с полной уверенностью сказать, что тот ничего не помнил о прошедшей безумной ночи. Сидя на постели, он сгибал и разгибал затёкшие пальцы. Чувствуя боль, он ощупывал отливающие синевой запястья и, как видно о чём-то спрашивал себя.
Якуба тоже донимали вопросы, и все как один они были адресованы сидящему перед ним Своду, а потому молодой пан не стал больше мучить себя созерцанием этого жалкого зрелища.
— Вы чем-то озабочены, Ричмонд? — прямо спросил он.
Взгляд Свода не изменился:
— Не понимаю, — в который раз пожимая плечами, уже вслух удивлялся пират, — не по-ни-маю. Что здесь произошло?
— Вы ничего не помните?
— А что я собственно должен помнить? — Вяло возмутился Свод. — Помню только, что надрался вчера до упаду и всё. Снилось всякое…, чертовщина в общем. То какая-то старуха, то этот наушник Эшенбурк…
— Никаляус? — живо поинтересовался Война.
— Да. Представляете, мне кто-то говорил во сне, что ему разбили голову. Нет, правда, — продолжал Ричи, заметив, как Якуб отчего-то побледнел, — во сне я сам видел, как он сидит с разбитой головой в каком-то подвале, а по ночам его мучают страшные Тени. Если, не дай бог, он сегодня припрётся, обязательно спрошу, не болит ли у него голова? Моя, признаться звенит, как колокол…
— Эшенбурк больше не припрётся. — Разом отрезал глупое и неуместное веселье Свода Война. — Вчера вечером его нашли мёртвым в овраге.
Крестьяне везли сюда дрова. Мальчонка их спрыгнул с воза, по нужде ему захотелось, стал на край оврага и …увидел. Учителя здесь многие знают, …знали, — уточнил Якуб. — Вчера сразу же послали за священником, старостой и паном Лянге, это наш дальний сосед. Эшенбурк как раз только нанялся к нему. К нам никого не посылали, да и зачем? Жыкович, пан Мечислав и святой Ойтец Казимиж Кажуцкий на месте всё осмотрели и отвезли Эшенбурка в имение Лянге. Там пана учителя отпели, а сегодня утром похоронили.
А вы говорите сны, мистер Ричмонд. Сюда староста только с рассветом прислал Франтишека. Всё, что я успел, так это попасть к скромной тризне по несчастному человеку. Да и та, — Война тяжко вздохнул, — состоялась только от душевной щедрости пана Лянге, ведь у Эшенбурка никого нет…
— Ничего не понимаю, — снова повторил привычную в сегодняшнее утро фразу Свод. — При чём тут мои сны?
— При чём? Хм! — Якуб подозрительно посмотрел на растерянного пирата. — Бедняга Никаляус погиб от того, что сильно ударился головой о придорожный камень. Его голова просто раскололась пополам. Заметьте, Ричмонд, не на землю, не на траву, а на увесистую каменюку, вокруг которой в пятидесяти шагах вокруг нет больше ничего твёрдого, одни одуванчики. Лянге думает, что пан учитель просто поскользнулся и упал на этот трижды проклятый камень.
— Лянге? — Задумчиво, переспросил Ричмонд. — Значит, Лянге думает так, а вы что, …иначе?
— Мне недосуг думать, Свод. Я просто сопоставляю факты, а исходя из этого, картина рисуется следующим образом. Вчера вы поссорились с Эшенбурком. Не добившись от него признания в том, что он состоит в тайной королевской службе, вы попросту убили его. Вспомните, мы как-то уже говорили об этом и вы всерьёз заявляли, что хорошо было бы как-нибудь хитро избавиться от подобного наушника. Я не знаю, Свод, больше никого, кто мог бы так ловко всё обставить. Шёл человек, поскользнулся, да ещё так, что голова, лопнула, словно гнилая тыква. Само собой Эшенбурк, это не сброд Базыля Хмызы, вам трудно далось это убийство, именно поэтому я застал вас вчера пьяным, в полусознательном состоянии.
Потом, будучи не в ладах с совестью вы засыпаете и, всю ночь беснуетесь до полусмерти. Если бы не Климиха, думаю, вас Свод, хватил бы удар и с этой подачи вы, скорее всего, отправились бы в мир иной вслед за несчастным Эшенбурком…
Зачем, Ричи? — Горько спросил Война. — Когда же вы, наконец, уймётесь? Неужели недостаточно было страданий и смертей повинных и невиновных? Куда же смотрит господь? Ведь вы убиваете просто ради забавы, и только прикрываетесь некими высшими целями. Почему вы, чёрт подери, не можете понять, что выбросив вас в Литву, судьба дала вам последний шанс, спасти свою пропавшую душу. Заметьте, Свод, судьба, в отличие от людей, достаточно ревностно относится ко всем словам и если это «последний шанс», то другого уже не будет.
Война снял шляпу и устало сел на то место, где раньше сидела Михалина.
— Что скажете, Свод?
Пират был подавлен. Всё выходило против него, и не будь он в себе уверен, глядишь и сам бы уверовал в то, что прикончил этого учителя. Нет, такого просто не могло быть. Свод прекрасно помнил, как они расстались у ворот Мельника и тут же в тяжёлой голове Ричи раскалённым железом вспыхнули слова: «Идёт зима, а ведь это божья кара для вас, одуванчиков. Это очередной указ свыше, подыхать от голода и холода. Я проклинаю вас и вашу жизнь!». «Ты проклял его», — словно эхо отозвались в голове слова старухи. Пират тяжело вздохнул:
— Одуванчики, — непонятно к чему вслух произнёс он. — Слушайте, …и как же давно я не слышал это: «Последний шанс»!
Война удивлённо вскинул брови:
— Да, Свод, одуванчики и последний шанс. Но что из себя представляют куцые и поникшие от осенних холодов одуванчики, а что последний подарок судьбы? Или вы питаете к этим растениям некие тёплые чувства? …Как интересно. То есть смерть человека не в счёт, шанс не в счёт, а вот придорожная трава…. В таком случае, хочу вас расстроить, Свод, столь приятные вам одуванчики под Эшенбурком были просто бурыми от его запёкшейся крови.
Очнитесь! Посмотрите, Ричмонд, что с вами творится? С каждым днём вы, из весельчака и прожиги превращаетесь в какое-то чудовище. Может быть я не прав, и это не вы, а наша земля проявляет в вас всё низменное и нечистое? В это верится с трудом, но сегодняшняя ночь переворачивает всё с ног на голову!
Климиха говорит, что в вас живёт чёрная сила большого колдуна и, если вы не перестанете пить, эта страшная и злая мощь, подобно браге разорвёт вашу душу и вырвется наружу большими несчастьями для всех.