Сводный босс
Шрифт:
— Не противен, но не более того. Мы идём ужинать, потому что я голодна и уже иссохла от тоски в четырёх стенах, а Драко хочет загладить передо мной вину за тупизну своего эльфа-торчка.
Чтобы не выглядеть ханжой, принимаю предложенную мне руку и следую за Гасом к ресепшен. Мы же, в конце концов, взрослые люди и на один вечер можем запихнуть свои зазубренные мачете в ножны.
Когда проходим мимо длинной зеркальной стены, не удерживаюсь от того, чтобы бросить туда взгляд, и невольно замедляю шаг. Мы выглядим красивой парой. На Гасе тёмные брюки, идеально сидящие на его
Встряхиваю головой, чтобы избавиться даже от мимолётной мысли о нас, как о паре. У Малфоя уже есть пара: Барби с глазами Бэмби и сиськами Памелы. А русская Слава найдёт второго Данилу Багрова у себя на родине и будет очень счастлива. Когда-нибудь. Чуть позже.
— Охренительно выглядишь, матрёшка, — раздаётся хриплое урчание над моим ухом, и я понимаю, что Малфой тоже смотрит в зеркало. Я даже собираюсь его поблагодарить, когда он добавляет:
— Уверена, что не хочешь сначала оценить туалетные достопримечательности в компании опытного гида?
— Твоему опухшему носорогу пора сделать прививку от бешенства. Ты собираешься меня накормить или нет?
— Я собираюсь заполнить тебя до отказа, — растягивает слова Малфой и тащит меня к стойке ресепшен.
А там нас ждёт классика: рыжуля с наращенными волосами, красными губами, пятью литрами силикона и взглядом текущей сучки.
— Гаааас! — расцветает она, выпархивая из-за своей трибуны. — Я скучала.
— Поппи, нам с сестрёнкой нужен столик.
Малфой перехватывает её плечи, до того как она успевает приложиться к его щекам своими кровавыми варениками, и в этот момент я начинаю уважать его чуточку больше. Отодвигает девицу в сторону, словно дешёвый шифоньер, и переводит хитрый взгляд на меня.
— В самом дальнем углу, да, матрёшка?
— В центре зала, — чеканю я, — в самом освещённом месте.
— Чёрт, матрёшка, мы с тобой, как грязные близнецы, я тоже люблю делать это при свете и при свидетелях.
— Ох, да заткнись ты уже! — стону, закатывая глаза к затылку.
Поппи пытается морщить парализованный ботоксом лоб, силясь понять, что происходит. На брата с сестрой мы вряд ли похожи, так же, как и на влюблённую парочку.
— Обожаю, когда ты превращаешься в шипящую кошку, которой отдавили хвост, — ухмыляется Малфой, закидывая руку мне на плечо.
— Пойдём покормим тебя, пока ты не начала потрошить птичек. Поппи, зайка, не нужно нас провожать.
Мы входим в приглушённо-освещённый зал, оформленный в стиле «элегантный модерн» с шоколадного цвета полами, уютными коричневыми столиками и бархатными креслами. В одном Малфою не откажешь — у него есть вкус.
— Милое местечко, правда?
Прищурив глаза, он следит за моей реакцией.
Согласно киваю и посылаю ему сдержанную улыбку. Ну не могу же я двадцать четыре часа быть колючкой.
— Здесь, действительно, мило. Признаться, я немного удивлена.
— Думала, притащу тебя в красную комнату с диванами из кожзама и секс-качелями, и начну рассказывать, что люблю трахаться жёстко?
— А я похожа на застенчивую овцу, которая любит засовывать в рот карандаши? И откуда, признайся, ради бога, ты знаешь этот фильм?
— Посмотрел в развивающих целях, — игриво сообщает мой спутник, отодвигая для меня кресло.
— Признаю, не осилил и половины, младшенький всё время рвался преподать слабаку Грею урок. Того, похоже, не брали в скауты, потому что вязать узлы ему однозначно нравилось больше, чем трахаться.
Я морщусь и жую губы, пытаясь спрятать улыбку. У Гаса, действительно, хорошее чувство юмора, в моём стиле. Я не принадлежу к тому типу девушек, которые падают в обморок при слове «трахаться», и адекватно реагирую на мат, если он уместен. И я терпеть не могу «Пятьдесят оттенков», и уж если быть честной, сама высекла бы Анастейшу как Сидорову козу, за такую невыразительную актёрскую игру. И никакое «стоп-слово» её бы не спасло.
— Давай, матрёшка, — в голубых глазах пляшет демонический булгаковский квартет, — тебя не разорвёт на части, если улыбнёшься на шутку старины Гаса.
Начинаю улыбаться шире, потому что решаю, что сегодня мы можем притвориться, что я не хочу размазать его по стенке, а он не мечтает избавиться от меня как назойливого прыща.
Лицо Малфоя становится серьёзным, он немного склоняет голову набок, пристально разглядывая меня, словно видит впервые.
— Красивая улыбка, матрёшка, — говорит совсем тихо, но я слышу его так отчётливо, словно он произнёс это в микрофон. — Ты похожа на Чеширского Кота.
Его незамысловатый комплимент звучит так обезоруживающе, что я опускаю глаза в подол своего фиолетового платья и начинаю считать полоски. Да что со мной не так? Это же вредный слизеринец, трахающий всё, что способно встать на четвереньки, а я — умница Гермиона, ждущая своего пусть и некрасивого, но верного Рона Уизли.
«Протего», крысёныш. Тебе не взять меня дешёвыми приёмами.
К счастью, официант подходит как раз вовремя, чтобы рассеять моё замешательство. Гас переключает внимание на него и, не заглядывая в меню, делает заказ:
— Две бутылки минеральной воды, тартин с авокадо и рикоттой, филе ягнёнка с полентой, — переводит взгляд на меня, — Матрёшка, ты ведь не травоядная? — и сам отвечает на поставленный вопрос. — Судя по тому, как ты умело работаешь когтями, совсем нет. Баранью рульку с овощами и салат «Россини». И на десерт двойную порцию клубники со сливками.
Я издаю недовольное шипение, и он вопросительно смотрит на меня.
— Не нужно превращаться в дракониху, матрёшка. Я заказал за двоих, потому что хорошо знаю здешнее меню. Если тебя что-то не устраивает, можем переиграть.
На самом деле меня устраивает всё, кроме его доминантских замашек. Я привыкла сама выбирать себе еду, пусть это даже не всегда был лучший выбор.
— Не люблю клубнику со сливками, — фыркаю я, грохая меню об стол.
— Обожаю клубнику со сливками, — понижает голос Малфой и потирает языком шрам на губе.