Сводный босс
Шрифт:
Глава 12
Гас
Матрёшка не берёт трубку. Ни с первого раза, ни со второго, ни с шестого. Ками взглядом высверлила дупло в моём виске, в котором уже счастливо живут белки, а долбанная русская всё никак не соизволит ответить на звонок. Неужели, блядь, так сложно ткнуть в зелёную кнопку и сказать: «Я дома, отвези свою не вовремя появившуюся девушку и поднимайся ко мне в спальню, устроим ковбойское родео до седьмого пота».
Но это, конечно, при самом лучшем
Выруливаю во двор Камиллы и снова набираю матрёшкин номер. Уже в седьмой раз. Гудок, гудок, гудок. Хер тебе, Гас.
— Поднимешься? — Ками хлопает ресницами и выпячивает нижнюю губу, словно маленький обиженный ребёнок. Вот честно, сейчас мне совсем к ней не хочется. Хочется домой. Хочется отпустить пару колкостей в адрес матрёшки, чтобы посмотреть, как вспыхнут изумрудные глазищи, и как обнажатся её зубки в хищном оскале. Но с Камиллой так поступать нельзя. Мы не виделись и не разговаривали четыре дня, а это нарушает первый пункт моего устава хорошего бойфренда: моя девушка не должна чувствовать себя ненужной. Поэтому треплю Ками по щеке и киваю.
Как только заходим в квартиру, Ками исчезает в душе, а я плюхаюсь на диван и включаю телек. Там говорящая голова рассказывает, что кофеин состоит из тех же веществ, что кокаин и героин, а самый длительный полёт курицы составил тринадцать секунд. Глаза косятся на зажатый в руке смартфон — тишина. Может, она, правда, на свидании. Внутри шевелится что-то гадкое и чёрное, неприятно скребущее в печени, и мне это жутко не нравится. Окажись матрёшка сейчас рядом, превратил бы её задницу ярко-красный тамбурин за то, что своим молчанием сеет в душе эти мерзкие споры. Ревную я, что ли? Пфф, разумеется, нет. Это обычная похоть, я хочу её трахнуть. Побывать в каждой части её тела, чтобы она навсегда запомнила свой номер два. А уж Гас-младший позаботится о том, чтобы она его не забыла.
Камилла появляется в гостиной в шёлковом халате и мягкой походкой направляется ко мне.
— Я так понимаю, ты не голоден?
— Не голоден, малыш, — лениво киваю и хлопаю ладонью рядом с собой. — Иди сюда, расскажи, чем занималась эти дни.
Ками застенчиво улыбается и идёт к дивану. Вот только рядом не садится, а опускается передо мной на колени и робко кладёт пальцы на молнию брюк.
— Хочешь взять в рот, малыш? — удивлённо приподнимаю брови.
Камилла краснеет, словно я только что надел ей на шею ожерелье из анальных шариков, и кивает. Жду, когда младший начнёт брызгать слюной от радости, но этого не происходит, как лежал вялым клубком, так и лежит. Ну не могу же я обижать даму своего сердца, если она хочет мне отсосать. Расстёгиваю молнию и засовываю ладонь в боксеры, сжимая младшенького у основания. Не помогает, он продолжает притворяться, что сдох.
Кладу руку на затылок Ками и толкаю её голову к члену.
— Требуется твоя помощь, малышка.
Камилла едва заметно морщит нос и обхватывает головку губами. Знаю, что она не любит делать минет, но я ведь её и не заставлял. Придерживаю младшего рукой, чтобы не опозорился, грохнувшись в обморок, с удовлетворением замечая, что он понемногу начинает твердеть. Откидываюсь головой на спинку дивана и закрываю глаза. Может быть, это и подло, представлять на месте Ками другую, но она ведь никогда об этом не узнает.
Да, я представлю матрёшку. Вспоминаю свои пальцы у неё во рту, её влажный, щекочущий кожу язык. Вот кто точно не краснеет, когда делает минет. И наверняка подключает зубы и берёт глубоко, до слёз из глаз и спазмов в горле.
— Соси сильнее, сучка, — хриплю, надавливая на мягкую макушку.
Где-то у моего паха раздаётся всхлип, но моё сознание выстраивает кирпичную стену, не желая возвращаться в реальность. Губы Сла-вы на моём члене, её тёплый язык облизывает разбухшую головку, её волосы стискивает моя рука, её стоны впитывают мои уши.
И вот когда я уже приближаюсь к финалу, глаза непроизвольно распахиваются, и желанный оргазм летит в тартарары, потому что я вижу, что Камилла плачет.
Убираю руку с её головы и поднимаю за подбородок.
— Эй, малыш, ты чего?
— Ты такой грубый, — всхлипывает она, — как животное. За что ты обзываешь меня?
Ну вот как ей объяснить, блядь, что это никак не связано с тем, что я её не уважаю?
— Я читала, что это может быть связано с психологической травмой.
Камилла вытирает слёзы с припухших губ и принимает вид заправского мозгоправа.
— Тебе нужна помощь, Гас. Возможно, это как-то связано с твоей матерью. Вот Кристиан Грей...
— Камилла, — как можно мягче произношу я, хотя Бог свидетель, для меня это нелегко, потому что от её слов младший впал в кому. — Если ты пытаешься заставить меня пойти к психологу лишь потому, что мои сексуальные пристрастия отличаются от твоих, то лучше не стоит. Я не считаю себя ненормальным. Ты прекрасно знаешь, каких трудов мне стоит корчить из себя Кристофера Робина перед отцом, чтобы ещё дополнительно кастрировать меня надуманными этическими рамками в постели. Я, милая, люблю трахаться в разных позах, не брезгую анальным сексом и обожаю глубокий минет. У тебя появится повод нервничать, если я начну называть тебя сучкой на людях, перестану открывать тебе дверь или подниму на тебя руку. А до тех пор, блядь, не смей называть меня животным и говорить, что у меня проблемы с головой. Это на твоём складе сексуальных фантазий висит заржавевший амбарный замок.
В глазах Ками снова начинают сверкать слёзы, но в данный момент мне плевать. Хороню труп Гаса-младшего в трусах, дёргаю молнию и встаю.
— Ты куда? — пищит Ками, поднимаясь следом.
— Домой, — отвечаю хмуро, направляясь к двери.
— Заедешь завтра?
Киваю и захлопываю дверь. Цвет настроения — говно.
Заезжаю в супермаркет и прихватываю бутылку бурбона, нужно успокоить нервы, чтобы не вломиться в комнату матрёшки и не выпороть её за то, что не отвечает на звонки. Но дома меня ждёт разочарование, Сла-вы нет. На часах половина десятого, а русская где-то шляется. Плюхаюсь в кресло, стоящее в гостиной, и опрокидываю в себя большой глоток огненной воды прямо из бутылки. Терпкая горечь царапает горло и бьёт мягким кулаком в голову. Лучше, но сегодня я хочу лечь в нокаут, поэтому следом заливаю ещё. И когда, блядь, всё стало так сложно? Я ведь был вполне себе счастлив и доволен жизнью, пока русский расписной сувенир не поставил всё с ног на голову. Не зря Россия столько сидела за железным занавесом, эту страну нужно пожизненно держать на карантине.