Сводный босс
Шрифт:
Матрёшка издаёт громкий всхлип и впивается зубами мне в шею. Шиплю от восторга, надавливая на влажность сильнее, и слышу пение ангелов:
— Ещё, Гас.
Это становится концом моей вменяемости. Впаиваю её спину в скользкую стену и сжимаю розовый сосок губами, параллельно загоняя в матрёшку пальцы. На ощупь она, как расплавленная карамель, такая же податливая, нежная и горячая.
— Повтори, — вот теперь уже я умоляю.
Сла-ва с силой сжимает мои волосы и послушно хрипит:
— Ещё, Гас.
Толкаю пальцы глубже и трахаю её так самозабвенно, как ещё никого и никогда не трахал членом. Каждое погружение внутрь её тела отзывается в мозгу головокружительной
— Какая же ты шлюха, матрёшка, — сиплю ей в ухо, с изумлением понимая, что готов кончить. Вот так просто потираясь об неё через полотенце. Такого не было даже в четырнадцать, когда я увидел сиськи Энжи в «Соблазне».
— Скажи ещё раз, — страстный пожар на моём виске.
Девушка-мечта. Самая горячая фантазия. Моя идеальная проститутка.
— Шлюха... ты шлюха, Сла-ва, — исступлённо рычу, кусая её шею, — маленькая грязная проститутка, мечтающая о моём члене между своих ног.
Слава издаёт громкий стон, усиливает хватку в волосах и начинает бешено сжиматься вокруг моих пальцев. Что в этот момент делает младший? Его рвёт в полотенце. Долго и безостановочно. А я в это время прижимаюсь губами к матрёшкиному виску, и как впечатлительная сучка, стону её имя.
На минуту или на час мы застываем в этой позе. Первой в себя, как настоящий мужик с яйцами, приходит Сла-ва. Командует:
— Закрой глаза и опусти меня на пол.
Мой мозг похож на растаявшее желе, и я покорно делаю, как она говорит. Когда открываю глаза, Сла-ва стоит передо мной, укутанная в огромное махровое полотенце. В лице ни кровинки, глаза жёсткие.
— Это, — крутит пальцем в воздухе, — было в первый и последний раз. Ещё раз вломишься ко мне в душ или в спальню, или прикоснёшься ко мне своими лапами, я позвоню твоему отцу и расскажу, что его домашний тушканчик вырос в похотливого лживого дикобраза.
Хлопаю глазами, как имбецил, и пытаюсь уловить в её словах намёк на юмор. Его нет. Вот тебе и русская матрёшка. Дождалась, пока враг сложил оборону, и вонзила когти прямо в горло.
— Не успеешь сказать «алло», как твоя мамочка узнает, как мастерски ты скакала на члене своего почти брата, — сообщаю я, глотая разочарование. Разворачиваюсь к выходу, поправляя полотенце.
— Через полчаса жду тебя в машине. Говорю это на тот случай, если моя ДНК в твоей глотке не добавила тебе мозгов, и ты не передумала на меня работать.
Врываюсь в свою комнату и тру грудь. Там отчего-то больно ноет, словно русская и, правда, запустила под кожу свои отравленные когти.
Глава 13
Слава.
Слава-Слава. Какая каша варится в твоём русском котелке? В лучшем случае манная с комочками. Как ты позволила такому случиться?
После импровизированного шоу с заглатыванием клубники в ресторане, мозг находился в полном раздрае. Мне необходимо было побыть с собой наедине, чтобы разобраться, какого хрена я творю. Меня даже посетила идея переночевать в гостинице, но я от неё отказалась, потому что это глупо и по-детски. Не прятаться же мне вечно из-за минутной слабости. К тому же я была уверена, что после появления в ресторане Мальвины, Буратино поедет выгуливать свой сучок и не явится ночевать домой. Пытаясь привести мысли в порядок, я просидела три сеанса тупых комедий в кинотеатре и съела столько попкорна, что вполне могла бы претендовать на кубинское гражданство. И даже такое самобичевание не спасло меня от совершения едва ли не самой большой тупости в моей жизни, не считая лишения девственности со смазливым кобелиной с мудацким именем Серёжа. Ай да умница Слава, наступила дважды в одну реку, получив при этом граблями по лбу. Ну какого чёрта я поцеловала Гаса в ответ со всеми вытекающими? Худшего кандидата на такую глупость и представить себе нельзя. Во-первых, у Малфоя есть блаженная Полумна, а чужие парни для меня — это табу. Во-вторых, Драко, как и мудака Серёжу, шляпа ещё с рождения определила в блядский Слизерин. Таким уже никогда стать моногамными гриффиндорцами, они до старости своей гербовой змеёй будут трясти направо и налево. Ну и, в-третьих, он мне почти сводный брат. Чует моё сердце, если немолодые в кругосветке глаза друг другу не выцарапают, свадьбе быть. Мы же не вампирский клан Калленов, чтобы большой дружной спаривающейся семьёй жить под одной крышей.
Малфой паркует «Мерседес» и, не изменяя манерам, открывает для меня дверь. Протягивает руку, но я намеренно игнорирую её, и сама вылезаю из машины. В спину несётся недовольное ворчание, когда я походкой, уверенной в себе деловой женщины, направляюсь к стеклянным дверям офиса. На самом деле, я собираю в кулак всё своё хладнокровие и выдержку, чтобы не превратиться в графиню Вишенку и не сбежать в луковые поля, потому что ситуация в высшей степени неудобная.
Подхожу к лифту, мысленно радуясь, что вместе с нами его ждут ещё шесть человек. Двадцать минут в машине наедине с Малфоем были настоящим испытанием, и вряд ли я выдержу ещё. По крайней мере, не тогда, когда он каждые три минуты подносит ладонь к носу и демонстративно глубоко вдыхает. Извращенец.
Двери лифта разъезжаются, и нас смывает внутрь чёрно-белым потоком. Кажется, я рано радовалась, потому что теперь плотно прижата к длинному телу Драко, а его волшебная палочка пытается оставить вмятину на моём бедре. Я чувствую тепло его дыхания на неприкрытой волосами шее и почти жалею, что назло его придуманному уставу собрала волосы в высокий хвост.
— Ты бы акупунктуру попробовал, — шиплю сквозь зубы, — а то у тебя расслабиться совсем не получается.
Вздрагиваю всем телом, потому что Гас касается губами мочки моего уха и с придыханием шепчет:
— Младшенький подвергся русскому заклинанию «Остолбеней». Не хочешь вернуть ему должок и поработать ручками?
— Мой должок ещё не высох на твоём полотенце. И я подам на тебя в суд за сексуальное домогательство на работе.
— У нас ещё восемь минут до начала рабочего дня, Сла-ва.
Малфой скользит пальцем по моей шее, ныряя под воротник комбинезона, и мне приходится закусить губу, потому что это, чёрт возьми, невыносимо меня заводит.
— За лёгкий фроттеризм меня, в худшем случае, отправят к анонимным сексоголикам.
— Наш этаж, — каркаю я на весь лифт и, расталкивая пиджачные спины, вылетаю в коридор.
— Твоя задница в этом комбинезоне выше всяких похвал, матрёшка, — несётся мне вслед, когда я захлопываю за собой дверь в кабинет.
Твою мать. Это просто невыносимо. Я редко теряю над собой контроль, но Малфою удаётся вывести меня из себя с завидной быстротой. И что больше всего бесит — он, как дрянная отечественная попса, застрял в моей голове и никуда не уходит. Закон подлости — чем дерьмовее мотив и тупее текст, тем дольше песня с вами пробудет.