Священное опьянение. Языческие таинства Хмеля
Шрифт:
Из Ригведы следует, что как раз обладание Индрой такими атрибутами, как ваджра [50] и чаша c сомой, и поставило его во главе пантеона. Право обладать ритуальным хмельным напитком, право испить его (у арьев, в сущности, = участвовать в обрядах) – это право свободного.
Не исключено, что имущество такого уровня, как ритуальный напиток (мед, а в русских былинах при поздней записи, видимо, «вино»), в силу своего особого сакрального (что в данном случае одно и то же) статуса в доклассовом архаическом обществе могло рассматриваться как общественное достояние. Особое положение занимал тот, кому общество доверяло сохранение обрядовых атрибутов, без которых немыслимо было, видимо, употребление этого напитка (напомним об особом значении котла у, например, кельтов). В этой связи вспоминается также похищение Одином меда поэзии у великанов и возвращение его как всеобщего достояния асам и их сторонникам (Гаврилов, 2006, с. 157). История и эпос Средних веков сохранили для нас немало свидетельств такой исключительной роли ритуального напитка…
50
Отождествляемая
На какие только преступления не идут в этих преданиях люди, лишь бы добыть волшебное вместилище, будь то рог, чаша или котел! Удивительно, но… эти действия рассказчиками никак не осуждаются, а то и подаются как христианская добродетель.
Гаруда, небесный вестник
Так, в английской сказке «Волшебный рог» повествуется, что в Глостере в лесу есть волшебный холм. Если в одиночку подняться на его вершину и сказать, «будто перед тобой кто-то стоит», «Хочу пить!», тотчас предстанет виночерпий со светлым челом и в богатой темно-красной одежде. «Он протянет тебе большой рог, украшенный золотом и самоцветами, – так в древности украшали рога наши предки. Рог будет полон до краев неведомым душистым напитком. Стоит лишь отведать его, как жажда и усталость покинут тебя, и ты снова сможешь отправиться в путь. А когда ты осушишь рог, виночерпий протянет тебе полотенце, чтобы отереть рот, и, не дожидаясь вопросов и благодарности, исчезнет», – гласит легенда. Еще она рассказывает о некоем алчном рыцаре, который выкрал чудесный рог у хозяина холма. Вскоре он поплатился за воровство: его убил граф Глостерский, но не вернул рог волшебному виночерпию, а подарил своему королю – Генриху Старшему. «И с тех пор вы можете хоть весь день простоять на волшебном холме и повторять «Хочу пить!» – вам уже не придется отведать из волшебного рога» (Сказки англов, бриттов, скоттов, 2008, с. 176–177).
А шотландская сказка «Паж и серебряный кубок» рассказывает о мальчике, который не послушал мудрого наказа: «Гулять гуляй, но держись подальше от Бугра Фей. Ведь с «маленьким народцем» надо держать ухо востро!» Паж проник внутрь Бугра и оказался в пиршественной зале. Хозяева, а их было великое множество – и феи, и эльфы, и гномы, – пили из великолепного и тяжелого серебряного кубка, богато разукрашенного снаружи и позолоченного изнутри. Из кубка пили по очереди. «Но сколько бы они ни пили, вино в кубке не убывало. Он все время оставался полным до краев, хотя никто его не доливал. А вино в кубке все время менялось как по волшебству. Каждый, кто сидел за столом, по очереди брал в руки кубок и говорил, какого вина ему хочется отведать. И кубок мгновенно наполнялся этим самым вином». Пажа заметили и пригласили к столу, ему даже позволили выпить из кубка. Тогда паж пожелал, чтобы кубок наполнился водой, ею он плеснул на свечи в зале и сбежал в наступившей темноте. Погоня столкнулась с неодолимым препятствием – воришка побежал по морскому берегу, песок которого был смочен солеными водами, а «феи не смеют тронуть человека, если он ступит на прибрежный мокрый песок» (там же, с. 336–339).
Знаменитый окованный серебром турий рог из Княжьей могилы с изображениями явно сакрального характера (ныне сохраняется в Государственном историческом музее)
В уже упоминавшемся «Мабиногионе» Исбаддаден, Повелитель великанов, дает герою Килоху, желающему получить дочь Исбаддадена Олвен в жены, в числе прочих и такое задание: «Если ты сделаешь это, есть то, чего ты не сможешь сделать. Потребуется котел Диурнаха Ирландца, который служит Одгару, сыну Аэдда, королю Ирландии, чтобы сварить еду для свадебного пира».
Речь идет об уже не раз упомянутом знаменитом «котле изобилия» ирландцев, который, как считается, принадлежал богу Дагде. Килоху покровительствует сам легендарный король Артур:
«После этого Артур отправил послание Одгару, сыну Аэдда, королю Ирландии, прося у него котел Диурнаха, его наместника. Одгар попросил у Диурнаха его котел, но тот сказал: «Видит Бог, любой, узнавший пользу этого котла, отказался бы отдать его». И посланцы Артура вернулись из Ирландии ни с чем. Тогда Артур сел на свой корабль Придвен с малым числом спутников, и прибыл в Ирландию, и вошел в дом Диурнаха. И когда они поели и попили, Артур потребовал у него котел. Диурнах сказал: «Если я и отдам его кому-нибудь, то только по просьбе Одгара, короля Ирландии». Услышав отказ, Бедуир встал, и взял котел, и взвалил его на спину Хигвидда, слуги Артура, который был братом по матери Какимри, другого слуги Артура, и обязанностью его было носить котел Артура и чистить его. А Лленлеауг Ирландец схватил меч Каледфолх, взмахнул им и убил Диурнаха и многих его людей. Воины Ирландии пытались завязать бой, но Артур и его спутники убили их всех и сели на корабль, унося с собой котел, полный ирландского золота».
А вот в подтверждение слов о значимости владения ритуальным напитком отрывки из предания об избрании лехитского (польского) короля по имени Пяст:
«Когда род Помпилиуша, прозванного Хотышко, был с корнем уничтожен, знатные люди (proceres regni) королевства, придя в вышеупомянутый город Крушвицу, слывший в те времена среди городов лехитов наиболее сильным и красивым, начали думать об избрании будущего правителя; хотя они и желали выбрать кого-либо из сыновей отравленных князей, однако, поскольку они предлагали разных, [то] не могли прийти к общему согласию, ставя овое благосостояние выше общественной пользы. В конце концов они решили избрать кого-либо простого и скромного происхождения, однако свободно рожденного и потомка лехитов. И был им некий бедный землепашец по имени Пяст, имя его жены было Репка, и жили они в упомянутом городе Крушвице. Предполагали, что они во времена Помпилиуша, или Хотышко, гостеприимно приняли двух чужеземцев, то ли ангелов, то ли, согласно мнению некоторых, мучеников Иоанна и Павла, которых привратники вышеупомянутого правителя (principis) Хотышко отогнали от входа в его дом. Эти два чужеземца пришли в жилище Пяста во время выборов, и чудесным образом вышеупомянутого Пяста избрали королем. А именно, когда для такого количества [людей], собравшихся избрать короля, не хватило пива и Пяст в своем жилище наварил только малость меда для себя и для своей семьи, медвяная жидкость, которая по-польски называется «мед», настолько увеличилась, что ее в изобилии хватило всем, и каждый мог пить столько, сколько хотел. Увидев это чудо, сотворенное божественной милостью, они единогласно избрали вышеупомянутого Пяста своим королем. Назывался он Пястом потому, что ростом был мал, но крепок телом и красивой наружности» (Великая хроника, 1987, с. 62– 63).
Собственно, многие из наших читателей, кто почему-либо не добирался до польских хроник, должны бы видеть превосходный фильм «Когда солнце было богом». Кинокартина, пусть и в достаточно вольной художественной форме, но все же повествует именно о тех полулегендарных временах. Галл Аноним [51] (конец XI – начало XII вв.) в «Хронике и деяниях князей и правителей польских» излагает легшую в ее основу легенду на свой лад и дополняя существенными для нас подробностями:
51
Упоминание о Хронике Галла в перечне тех документов, которыми непосредственно пользовался создатель «Великопольской хроники», отсутствует.
«I.1.Был в городе Гнезно, что по-славянски означает «гнездо», князь по имени Попель. Он имел двух сыновей и, по языческому обычаю, готовил к их пострижению большой пир, на который пригласил многих сановников и друзей. Случилось так, что, по тайному решению Бога, туда пришли два чужеземца, которых не только не пригласили на пир, но даже грубо отогнали от входа в город. Они, как только увидели невежество этих людей, спустились в пригород и по счастливой случайности пришли к домику пахаря вышеназванного князя, устраивавшего пир в честь своих сыновей. Этот радушный бедняк пригласил чужеземцев в свой домик и оказал им свое гостеприимство. А они, охотно приняв приглашение бедняка и войдя в гостеприимную хижину, сказали: «Пусть наш приход будет вам на радость, и вы получите от нас избыток благополучия, а в потомстве честь и славу».
I.2. Пяст, сын Котышко, и жена его, по имени Репка, отличались большим гостеприимством. Они с большим сердечным чувством, по мере своих возможностей, старались удовлетворить потребности гостей, а те, видя их благоразумие, были готовы помочь им своим советом осуществить их сокровенные пожелания. Когда чужеземцы, по обычаю несколько помедлив, поговорили о том о сем и попросили чего-нибудь выпить, гостеприимный пахарь ответил: «Есть у меня бочоночек перебродившего пива, которое я приготовил в честь пострижения моего единственного сына, но какая польза от такой малости? Если угодно – пейте…» [52] Этот бедный крестьянин решил приготовить кое-какое угощение в честь пострижения своего сына именно тогда же, когда и господин его, князь, готовил пир в честь сыновей, – ведь в другое время он не мог бы этого сделать вследствие своей чрезмерной бедности; он хотел пригласить несколько человек из друзей своих, таких же бедняков, как и он сам, но не к обеду, а к более скромной закуске, и откармливал поросенка, приберегая его специально для этого случая. Я намереваюсь рассказать вам о чуде, но кто может понять величие Бога? Или кто осмелится рассуждать о благодеяниях Бога, Который нередко возвышает бедняков в нашей бренной жизни и не отказывается вознаграждать гостеприимство даже язычников. Итак, гости спокойно приказывают хозяину налить пива, хорошо зная, что оно во время питья не будет убывать, а, наоборот, будет прибывать, и, как говорят, пиво прибывало до тех пор, пока не наполнились сосуды, взятые взаймы, а также и сосуды пирующего князя, которые чужеземцы нашли пустыми».
52
Это место перекликается и с весьма характерным эпизодом в саге об Эгиле Скаллагримссоне (Сага об Эгиле, 1999), согласно которой сперва надо напоить гостя, а лишь потом расспрашивать. И горе тому хозяину, кто «зажмет» бражный напиток. Также родственный, видимо, обычай можно проследить и в русских волшебных сказках: вспомним хотя бы приход героя к Бабе-яге, от которой он требует вначале «накормить-напоить» гостя, а потом уже расспрашивать «о деле». Совместная трапеза налагала на хозяина и гостя обязательства взаимного непричинения вреда.
У Галла Анонима нет никаких выборов князя «де-юре», а «де-факто» есть вызов действующего монарха на соревнование: у кого больше хмельного напитка, у кого обильнее стол, кто оказывается хлебосольнее (а хлебосольство здесь приравнивается к гостеприимству). В сущности, спор идет о том, чья Удача больше. По совету и с одобрения своих гостей, земледелец Пяст приглашает хозяина своего, князя, и всех гостей его к себе:
«…И князь не отказывается снизойти до приглашения крестьянина. Еще не было столь могущественно княжество польское, и князь этой страны не кичился такой спесивой гордостью и, выступая, не был еще окружен столь многочисленной клиентелой. Когда по обычаю начался пир и всего оказалось в изобилии, эти чужеземцы совершили обряд пострижения мальчика (сына Пяста. – Авт.) и дали ему имя Земовит, согласно предсказаниям о будущем.