Святитель Григорий Богослов
Шрифт:
Кроме этих основных черт, мы находим у «трех Богословов» и другие, более частные черты сходства. Если в 10-й главе Евангелия от Иоанна нарисован прекрасный образ доброго пастыря, знающего своих овец и полагающего за них душу свою (Ин. 10:1-14), то и Григорий Богослов, и в особенности преп. Симеон также прекрасно изображают нам идеал пастыря, высоту и ответственность пастырского служения [232] . О тесной связи богословской системы Симеона с богословием сына громова (Мк. 3:17) говорит еще их одинаково настойчивое учение о любви как о важнейшей для христианина заповеди, являющейся необходимым условием жизни в Боге [233] , неоднократно восхваляемой Симеоном в качестве главы добродетелей, госпожи и царицы их [234] . О той же связи Нового Богослова с новозаветным Тайнозрителем свидетельствует частое цитирование первым последнего и постоянное заимствование им своих излюбленных идей у Иоанна Богослова [235] . Что касается до отношения Григория Богослова к возлюбленному Апостолу, то здесь еще раз следует указать на то, что как у евангелиста Иоанна ключом богословия является учение о воплощении Бога Слова [236] , так и у Григория Назианзина его мысль в особенности обращена была к Предвечному Слову [237] . А близость между Григорием Богословом и преп. Симеоном, кроме всего вышесказанного, видна из того еще, что Новый Богослов с особенной любовью и чаще всех других отцов цитирует великого каппадокийца [238] . О ней говорит и то обстоятельство, что оба святых отца, как поэтически одаренные натуры, писали стихи и, таким образом, были не только богословами-проповедниками, но в то же время и христианскими поэтами [239] .
232
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 3 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 28, 31,34,49; Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 321–323, 378–380, 459–470; Divinorum amorum…, cap. 14. Col. 528A-529A.
233
Ин. 13:34; 15:12, 17; 1 Ин. 3:11, 16, 18, 23; 4:7, И, 19–21; 2 Ин. 1:5.
234
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 206–207; Вып. 2. С. 5–7; Divinorum amorum…, cap. 17. Col. 537A, 538CD, 540D и др.
235
См. особенно: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 229, 247, 384, 482–485; Вып. 2. С. 70, 448–449 и др. Некоторые оригинальные мысли преп. Симеона — о том, например, что пришествие дня Господня и Суд будут только для грешников, а не для праведников, что одно явление Божественного Света будет уже судом для первых и прославлением для последних (Он же. Слова. Вып. 2. С. 35–37, 53, 319–320; Вып. 1. С. 412), что греховно падший человек утратил образ Божий и начал быть по образу и подобию диавола (Он же. Слова. Вып. 1. С. 251, 45), и пр., — являются не чем иным, как проникновенным комментарием и последовательным развитием соответствующих мест главным образом из Евангелия от Иоанна (см.: Ин. 3:18–21, 36; 5:24; 8:41, 44; ср. 1 Ин. 3:8, 10). Недаром поэтому некий панегирист Василий, говоря о Симеоне, восклицает: «' ' '» (Notitia // PG. T. 120. Col. 308D);
236
См.: Богословская энциклопедия. Т. VI. Столб. 821.
237
См.: Филарет, архиеп. Историческое учение… С. 190.
238
В двух выпусках «Слов» преп. Симеона мы насчитали восемь случаев, когда Новый Богослов ссылается на Григория Богослова, например: Вып. 1. С. 55, 389,429–430; Вып. 2. С. 27, 53 и др., тогда как Василия Великого и Иоанна Златоуста Симеон цитирует только по два раза, всех же почти других упоминаемых им отцов — только по разу.
239
Григорий Богослов написал до 408 стихотворений (см.: Виноградов Н., свящ. Догматическое учение св. Григория Богослова // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 157; см. еще исследование Говорова «Св. Григорий Богослов как христианский поэт»), представляющих собой, по словам Фаррара, «исповедь прекрасного духа, вздохи святой души, которая ни в чем не может находить себе удовлетворения, кроме как в своем Боге» (Фаррар. Жизнь и труды… С. 557–558). И преп. Симеон, по свидетельству упомянутого панегириста, сложил стихов числом 10 752 (Notitia. Col. 309С). Это стихи политические, ямбические и анакреонтические. Ими главным образом и написаны те «Божественные гимны» Симеона (Ibid. Col. 303А), которые мы весьма часто цитируем здесь по изданию Миня (в латинском переводе надписанные: Divinorum amorum…). Эти гимны полны высоких созерцаний и самых чистых и возвышенных излияний святой и пламенно любящей Бога души.
Такое близкое сходство у «трех Богословов» в решении ими важнейших вопросов богословия побуждает нас поискать причины этого сходства в личных свойствах и качествах трех этих мужей. Однако с первого взгляда мы больше, пожалуй, заметим различия в их индивидуальных чертах, чем сходства. И в самом деле, Иоанн Богослов, как самовидец Господа, как возлюбленный ученик Христов и избраннейший из избранных апостолов, является настолько великой и единственной в своем роде личностью, настолько яркой звездой, что в этом отношении сравнивать его нельзя не только с каким-либо отцом Церкви, но даже и с апостолом [240] . Великий каппадокиец — Григорий Назианзин, величайший из великих учителей христианства [241] , пастырь и святитель, всю жизнь ревностно боровшийся за истину Православия, блестяще образованный по своему времени богослов-философ и красноречивый оратор [242] , — также является своеобразной и почти неподражаемой величиной среди всех отцов Церкви. Что касается до Симеона Нового Богослова, то и он представляет из себя весьма оригинальную и выдающуюся личность, но совсем в другом роде — как самоуглубленный аскет, весьма строгий монах, величайший мистик, глубокий созерцатель и оригинальный богослов-проповедник [243] . Но при всем этом указанные различия и своеобразность «трех Богословов» являются внешними, обусловленными главным образом разнообразием их служений и положений, но отнюдь не внутренним различием душевных качеств. В этих именно качествах мы, напротив, видим у них глубокое сродство и полное сходство.
240
См. исследование иеромонаха (ныне епископа) Евдокима [(Мещерского)]: Иеромонах Евдоким. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов. Сергиев Посад, 1898. С. 11, 125.
241
См.: Говоров А. В. Св. Григорий Богослов как христианский поэт // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 2. С. 571.
242
См.: Виноградов Н., свящ. Догматическое учение св. Григория Богослова // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 676, 680, 166–168.
243
См.: Kurtz J.H. Handbuch der allgemein Kirchengeschichte. Mitau, 1858. Bd. I, Abth. 3. S. 132 (далее — Kurtz. Handbuch…); Holl K. Enthusiasmus und Bussgewalt beimgriechisch. Monchtum. Eeipzig, 1898. S. 36 (далее — Roll. Enthusiasmus…); Krumbacher K. Geschichte der Byzantinischen Eitteratur. Munchen, 1897. S. 152; Аникеев П. Мистика преп. Симеона Нового Богослова. С. 126–127, 132.
Общими для всех «трех Богословов» являются следующие черты. Во-первых, полная отрешенность от мира, от всего временного, земного, неудовлетворенность настоящим и обращенность к небу, к будущему, духовному, вечному, как бы всегдашний полет в мир горний, в мир таинственной Истины и бесконечной Любви. Недаром символом Иоанна Богослова как евангелиста является парящий орел. Черта эта настолько характерна для всех «трех Богословов», что они еще при жизни были более небожителями, чем обитателями земли [244] .
244
Иоанн Златоуст говорит об Апостоле любви: «Вещает муж с небес и издает глас сильнее грома» (Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского, в русском переводе: В 12 т. СПб., 1895–1906. Т. 8. С. 6; ср.: С. 8; далее — Свт. Иаонн Златоуст. Творения). Ср.: Августин, блж. Творения. Ч. 10. Киев, 1906. С. 6, 9 (далее — Августин, блж. Творения). См. также: Муретов М. Д. Подлинность бесед и речей Господа в четвертом Евангелии. Оттиск из «Православного обозрения» за 1881 год. С. 22–24; Иеромонах Евдоким. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов. С. II–IV, 140. В последней книге между прочим говорится об Иоанне Богослове: «Он как бы был на самом небе и с неба, как бы небожитель, вещал о Боге и жизни небесной» (с. 144). См. также: Богословская энциклопедия. Т. VI. Столб. 821. Такими же чертами обладал и свт. Григорий Богослов, что видно из его творений (см.: Свт. Григорий Богослов. Слова 18, 20, 33 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 242, 254, 412; Стихотворение, в котором святой Григорий пересказывает жизнь свою // Там же. Т. 2. С. 232). «Моя жизнь в ином мире», — говорит однажды Григорий (Свт. Григорий Богослов. Стихотворение 1. Стихи о самом себе // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 2. С. 183). Что и преп. Симеон отличался теми же качествами, ясно уже из того, что он ушел из мира и, предавшись полному уединению, был в истинном смысле слова монахом (см. в вып. I «Слов» Симеона житие его. С. 4–6, 9, 14, 19; см. также: Divinorum amorum…, cap. 19. Col. 545BCD-546A). Монах Иерофей говорит, что Симеон поставил себя выше земного: «…' vra » (Notitia // PG. Т. 120. Col. 307В). А по словам другого панегириста, вышеупомянутого Василия, он, совершенно удалившись умом от вещественного пристрастия к земному, представил себя Богу в жилище: «К » (Ibid. Col. 309A).
Второй отличительной чертой наших Богословов являются чистота и девственность души, цельность натуры и высокое благородство нрава. Это такие качества, которые присущи не только возлюбленному ученику и великому Богослову, но в такой же почти мере и двум другим Богословам [245] . Наконец, третьей общей чертой для «трех Богословов» являются несокрушимая вера, всецелая преданность Богу и горячая, пламенная любовь ко Христу. Эта любовь привлекла к апостолу Иоанну преимущественную любовь Господа, сделала его возлюбленным учеником и наперсником Спасителя и удостоила усыновления Богоматери (Ин. 19:26–27). Изображая эту любовь сына Зеведеева ко Христу Иисусу, М. Д. Муретов говорит: «Христос составлял центр, основу и светоч всего духовного и физического существа Богослова. Христос был для Иоанна все: начало, конец, средина универсума — альфа и омега всего бытия» [246] . А Григорий и Симеон сами с замечательной силой и выразительностью свидетельствуют о своей любви ко Христу. «Я люблю Христа, — говорит Григорий Богослов, — не знаю меры в сей любви и хвалюсь ею» [247] . «Христе Царю! — восклицает он однажды. — Ты — мое отечество, моя крепость, мое блаженство, мое все!» [248] «Я уязвлен любовью к Нему, — заявляет преп. Симеон, — и доколе не получил Его, сокрушаюсь духом и истаеваю…» [249] «Я стараюсь ненасытно любить, — говорит о той же любви преподобный, — я принуждаю свою природу любить и выше природы» [250] . «Оставьте меня одного, — умоляет святой отец, — я не хочу более видеть свет мира сего, ибо я вижу Господа моего… позвольте мне не только запереть келлию и сидеть внутри ее, но если даже я, вырывши яму, сокроюсь там и буду проводить жизнь вне всего мира, созерцая бессмертного Создателя и Господа, желая умереть из-за любви к Нему…» [251]
245
Характеристику Иоанна Богослова с этой стороны см. в цитируемом сочинении Муретова (с. 26–27); в Богословской энциклопедии (т. VI, столб. 820). Церковное предание и литургическая письменность вместе с другими наименованиями усваивают Апостолу любви и наименование девственника. См., например, службу на 26 сентября, стихиру после Евангелия и др. Чистота и девственность для Григория Богослова были особенно излюбленными и часто восхваляемыми им добродетелями. Они же, конечно, осуществлены были им и в жизни (см.: Свт. Григорий Богослов. Слова 8, 37 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 152, 436; Он же. Плач о страданиях души своей; Похвала девству // Там же. Т. 2. С. 301; С. 49–65 и др.). По словам церковных песнопений, Григорий избрал себе супружницей и споспешницей боговидную чистоту и целомудрие, которыми он был украшен в жизни (см. службу на 25 января, 2-й тропарь 3-й песни второго канона и 4-й тропарь 6-й песни первого канона). О преп. Симеоне мы читаем у его панегиристов, что он, поставив целью своих подвигов всесовершенное очищение чувств (Notitia // PG. Т. 120. Col. 309С), действительно очистился душою, разумом, умом и мыслями (Ibid. Col. 307D).
246
Муретов. Подлинность бесед и речей Господа… С. 27. «Из всех апостолов, — читаем мы там же, — только один Иоанн с первого момента знакомства с Иисусом на берегах Иордана и до Голгофы и вознесения Христа на небо ни на минуту не сомневался в своем Учителе и ни разу не колебался в своей вере в Него».
247
Свт. Григорий Богослов. Слово 24 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 295.
248
Свт. Григорий Богослов. К себе самому. В вопросах и ответах // Там же. Т. 2. С. 294. Ср.: Он же. Плач и моление ко Христу // Там же. Т. 2. С. 304; Стихотворение, в котором святой Григорий пересказывает жизнь свою // Там же. Т. 2. С. 199. Или вот еще замечательные фразы святого пастыря: «Забота моя о Тебе единственно, моя Троица!», «…Которой и неясные тени приводят меня в восторг» (Он же. Стихотворение, в котором святой Григорий пересказывает жизнь свою // Там же. Т. 2. С. 231, 233; ср.: Он же. На безмолвие во время поста // Там же. Т. 2. С. 284 и др.). Уже в двух этих словах — «моя Троица» — выражена вся несокрушимость веры св. Григория, его беззаветная преданность и любовь к Богу.
249
Divinorum amorum…, cap. 16. Col. 533C. Ср.: Ibid., cap. 21, 29. Col. 556A, 572D.
250
Ibid., cap. 20. Col. 552AB. Ср.: Ibid., cap. 26. Col. 563D.
251
Ibid.,cap. 19. Col. 545BD-546A.
Анализируя сходные черты в учении «трех Богословов», мы опустили у них еще одну наиболее интересную для нас сторону. Это именно идеальное изображение богослова и богословствования. Опущение это сделано нами умышленно, дабы обследовать эту сторону более обстоятельно.
Итак, обратимся прежде всего к Григорию Богослову, которым сделано отчетливое изображение идеального богослова, ввиду того что в его время крайне злоупотребляли высоким именем и делом богослова. «Любомудрствовать о Боге можно не всякому… — заявляет великий святитель. — Это приобретается не дешево и не пресмыкающимися на земле!» [252] Пока не преодолено в человеке вещественное и не очищены слух и мысли, небезопасно вдаваться в богословствование [253] . Говоря с иронией о производящих «в один день» в богословы и делающихся богословами [254] , св. Григорий с силой восстает против тех, которые «составили из нечестия науку» [255] и христианское учение — это «великое наше таинство» — пытаются обратить «в низкое ремесло» [256] . В противовес таким ложным богословам Григорий, по его собственному фигуральному выражению, как бы изваяние, иссекает идеального богослова во всей его красоте [257] . «Хочешь ли со временем стать богословом?.. — спрашивает святой отец и сам же отвечает: — Соблюдай заповеди и не выступай из повелений. Ибо дела, как ступени, ведут к созерцанию» [258] . «Восходи посредством дел» [259] , потому что к Богу мы приближаемся жизнью и делами [260] . «Любомудрствовать о Боге, — говорит еще святитель, — способны… люди, испытавшие себя, которые провели жизнь в созерцании, а прежде всего очистили, по крайней мере очищают, и душу и тело» [261] . Богослову «должно быть, сколько можно, чистым, чтоб свет приемлем был светом» [262] . Наконец, для богослова безусловно необходимо еще «иметь руководителем Духа» Святого [263] , потому что «при одном содействии» Его «и можно только о Боге и мыслить, и говорить, и слушать» [264] . Итак, очищение себя, соблюдение заповедей, созерцание и руководство Духа Святого, возможное, конечно, только в Церкви, — вот необходимые условия для того, чтобы стать богословом.
252
Свт. Григорий Богослов. Слово 27 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 328.
253
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 20 // Там же. С. 328.
254
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 27 // Там же. С. 331.
255
Свт. Григорий Богослов. Слово 21 // Там же. С. 265.
256
Свт. Григорий Богослов. Слово 27 // Там же. С. 327.
257
См.: Там же. С. 330.
258
Свт. Григорий Богослов. Слово 20 // Там же. С. 259.
259
Там же.
260
Там же. С. 254.
261
Свт. Григорий Богослов. Слово 27 // Там же. С. 328.
262
Свт. Григорий Богослов. Слово 28 // Там же. С. 333. Ср.: Он же. Слово 20//Там же. С. 254.
263
Свт. Григорий Богослов. Слово 31 // Там же. С. 391.
264
Свт. Григорий Богослов. Слово 3 // Там же. С. 38.
Если таков должен быть богослов, то и на дело богослова — на богословствование — св. Григорий Назианзин смотрит так же высоко. Ведение Бога, говорит Григорий, есть совершеннейшее из всего существующего [265] . Будущее блаженство, по мысли святого отца, будет состоять не в чем ином, как в совершенном познании Троицы [266] . Истинное богословие [267] настолько неразрывно соединено для Григория с деятельной верой, с христианской жизнью в лоне Православной Церкви, что он не разделяет их даже и в мыслях. Поэтому православное богословие везде он называет «благочестием» [268] , которое противопоставляет злочестию и нечестию или богохульству [269] , разумея при этом ариан и других современных ему еретиков и их «излишнее, сладкоречивое и ухищренное богословствование» [270] . Себя же святой отец называет «недерзновенным богословом» [271] , который всякий раз, когда говорит о Боге, имеет «трепетный язык, и ум, и сердце» [272] . А о богословии своем Григорий замечает, что он излагает его «по способу рыбарей, а не Аристотеля, духовно, а не хитросплетенно, по уставам Церкви, а не торжища, для пользы, а не из тщеславия» [273] .
265
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 20 // Там же. С. 259.
266
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 33 // Там же. С. 415.
267
Термин «богословие» имеет у Григория, как и у многих других отцов Церкви, весьма узкий смысл. Св. Назианзин обозначает им учение о Боге в тесном смысле, не включая сюда даже и учения о Домостроительстве нашего спасения (см.: Свт. Григорий Богослов. Слова 31, 38 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 387, 445 и др.). Кстати сказать, в этом отношении и нам необходимо возвратиться поближе к временам Григория Богослова, потому что в настоящее время и понятие «богословие», и самое звание «богослов» сделались настолько расплывчатыми и неопределенными, что ими означаются часто вещи и лица, совершенно далекие от истинного значения этих слов.
268
Святой отец говорит, например, о «слове благочестия», о «речениях благочестия» и пр. См.: Свт. Григорий Богослов. Слова 3, 28 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 40, 333. Ср.: Он же. Слова 3, 20 // Там же. С. 38, 256 и др.
269
См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 21 // Там же. С. 275.
270
Свт. Григорий Богослов. Слово 21 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1.С. 265.
271
Свт. Григорий Богослов. Слово 20 // Там же. С. 259.
272
Свт. Григорий Богослов. Слово 39 // Там же. С. 455.
273
Свт. Григорий Богослов. Слово 22 // Там же. С. 283.
Обращаясь к преп. Симеону Новому Богослову, мы видим, что идеал богослова и условия для богословствования рисуются у него в тех же чертах, что и у Григория, только более подробно. По словам преп. Симеона, ведение Бога в Троице есть жизнь [274] . Отсюда ясна важность богословия как истинного боговедения. А как высоко смотрел Симеон на богослова, видно из того, что богословствующий, по его представлению, это тот, кто находится как бы в царских палатах, близ Самого Царя — Бога и беседует с Ним [275] . Поэтому-то святой отец и говорит: «Удивляюсь я тем… которые прежде рождения от Бога… не трепещут богословствовать и беседовать о Боге. Когда слышу, как многие… будучи исполнены грехов, богословствуют о Боге… без благодати Святого Духа… трепещет, ужасается и некоторым образом из себя выходит дух мой» [276] . «Что может быть нечистее того, — восклицает Симеон, — кто… покушается учить и тех, яже Духа суть, без Духа? И что сквернее того, кто… приступает богословствовать с одним лжеименным знанием и внешней мудростью?» [277] Порицая современных ему легкомысленных богословов, занимавшихся богословием не для пользы духовной и извращавших своими мудрованиями догмат Святой Троицы, святой отец называет их «суесловами и нескладными богословами», противопоставляя им апостола Иоанна как самого глубокого Богослова [278] .
274
См.: Divinorum amorum…, cap. 1. Col. 515В.
275
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 552.
276
Там же. Ср.: Divinorum amorum…, cap. 37. Col. 593C и след.
277
Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 85.
278
См.: Там же. С. 76, 79.
Но какие же условия необходимы для истинного богословствова-ния? Мы видели уже, что преп. Симеон упомянул о благодати Святого Духа как необходимейшем условии для этого. Для получения же благодати необходимо сперва чрез покаяние [279] , разгоняющее наше неведение, очистить свое сердце [280] . «Прежде надобно очистить сосуд от всякой скверны, — говорит Симеон, — и потом влагать в него миро» [281] . Но помимо этого необходима еще вера, ради которой Бог дает нам ведение [282] , и соблюдение заповедей [283] или добродетели, коими также открывается нам дверь ведения [284] . Или, говоря образным языком Симеона, должно сперва положить основание веры и создать из добродетелей дом внутреннего благочестия души, чтобы возложить потом на него кровлю — ведение Бога [285] . Невозможно, говорит святой отец, чтобы не исполняющий заповедей Божиих «верно возвещал божественные догматы и богословствовал» [286] . Соблюдающий же заповеди и тем доказывающий свою любовь к Богу облекается благодатью Святого Духа [287] , Который «отверзает ум наш» и «всему научает» нас [288] . Благодать Божия — этот сокровенный и умный свет — так же необходима для духовного ведения, по словам Симеона, как чувственный свет для того, чтобы видеть видимые твари или читать книги [289] . Или как без солнечной теплоты не может созреть плод земной, так и без молитвы, без благодати, без теплоты умного Солнца — Христа — невозможно получить зрелого плода духовного от чтения Священного Писания [290] , то есть от всякого вообще теоретического богословствования. Силой же веры и благодати ум наш, поврежденный грехом и больной, очищаясь, делается здравым [291] , соединяется с Богом, со Христом [292] и постигает истину [293] .
279
Если мы не разорим между нами и Богом стену грехов наших, говорит Симеон, «то не только Бога не возможем познать, но и не познаем даже и того, что мы человеки» (Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 84).
280
См.: Там же. С. 86.
281
Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 89. Ср.: Он же. Вып. 2. С. 329–330, 560–561. Сын Божий не для того пришел, учит святой отец, чтобы богословствовали, но «да разрушит дела диавола», то есть грехи. В ком они будут разрушены, «тому можно вверять и тайны богословия и православных догматов» (Он же. Слова. Вып. 1. С. 89–90).
282
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 82.
283
«Иного способа к тому, чтобы Бог открылся в ком-либо, — говорит святой отец, — не может быть, кроме точного исполнения заповедей Его» (Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 101).
284
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 444. Ср.: Он же. Слова. Вып. 1. С. 446–447; Divinorum amorum…, cap. 20. Col. 551А и др.
285
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 343.
286
Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 91.
287
См.: Там же. С. 173–174. Путь для получения благодати Святого Духа более подробно описывается у преп. Симеона в таких чертах: вера, возрастая, восходит в любовь (см.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 82–83); также и добродетели приводят к любви, потому что когда они бывают все вместе, тогда, по словам Симеона, среди них, как древо, произрастает страх Божий, который приносит иной, совершенно новый плод — любовь (см.: Divinorum amorum…, cap. 17. Col. 535BCD). А любовь уже и есть Божественный Дух и Христос (см.: Ibid. Col. 536В; cap. 6. Col. 518D). Таким образом, страх Божий, как начало премудрости, является одним из посредствующих условий для стяжания боговедения. То же мы видим и у Григория Богослова (см.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 322; Вып. 2. С. 27; Divinorum amorum…, cap. 5 ets. Col. 517В; Свт. Григорий Богослов. Слова 21, 39 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 262, 454).
288
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 70; Divinorum amorum…, cap. 31. Col. 579A. Ср.: Divinorum amorum…, cap. 20. Col. 550D-551A; Он же. Слова. Вып. 2. С. 83.
289
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 83, 222–223. Ср.: Divinorum amorum…, cap. 21. Col. 558В.
290
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 75, 76.
291
См.: Там же. С. 147–148,174. Не обладающие же здравым умом, по словам Симеона, «не имеют чувств и рассуждения для различения даже дел человеческих» (Он же. Слова. Вып. 2. С. 326).
292
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 173. Ср.: Divinorum amorum…, cap. 89.
293
См.: Divinorum amorum…, cap. 307. Истина, говорит здесь Симеон, утерянная нами чрез грехопадение, «в слове Божием содержится и благодатью Христовой постигается. Благодать во Христе Иисусе своей недомыслимой силой раздробленные и многосплетенные воззрения упростила, исправила и объединила некоторым, как бы физическим и непоколебимым, единством, показав тем, что все другие к тому способы недейственны, непрактичны и бесполезны».
Итак, если ты примешь Христа в себя, говорит преп. Симеон, то, не припадая к персям Спасителя, как Иоанн, «но имея внутрь персей своих все Слово Божие, будешь ты богословствовать богословие новое и ветхое и добре поймешь все богословия» [294] . Имея в себе Бога — вдохновителя Писаний, ты «сам… будешь вдохновенной книгой, носящей новые и древние тайны» [295] . Без соединения же с Богом, без просвещения божественной благодатью никакая добродетель не доставит нам «слова премудрости, или знания, или рассуждения», потому что все добродетели — только путь к свету, а не самый свет [296] : никакая мудрость мира не сообщит нам истинного знания и понимания Божественных Писаний [297] . А в этом именно понимании и заключается, без сомнения, основа для всякого богословия. Если бы кто, выучив наизусть Священное Писание, все его имел как бы в устах [298] , то и тогда без благодатного откровения Духа Святого оно было бы для него закрытой и запечатанной книгой или являлось бы полным неизреченного богатства, но крепко-накрепко замкнутым сундуком, которого нельзя открыть никакой человеческой мудростью [299] . Итак, для того, чтобы богословствовать, по словам Симеона, надо прежде перейти от смерти в жизнь, приять семя Бога Живого — благодать Святого Духа, родиться духовно, стать чадом Божиим — и тогда уже беседовать о Боге [300] . Резюмируя же все вышеизложенное, следует сказать, что для истинного богословствования, по учению преп. Симеона, необходима высоконравственная, добродетельная жизнь в благодатной атмосфере Церкви и ее таинств.
294
Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 366–367.
295
Там же. С. 551.
296
Там же. С. 455.
297
Читать Божественное Писание «в нашей состоит власти, — говорит святой отец, — то же, чтобы понимать читаемое, есть дело благодати Божией» (Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 75). Оттого только немногие из людей могут правильно разуметь смысл Божественных Писаний, прочие же при толковании постоянно ошибаются (Он же. Слова. Вып. 2. С. 525). Поэтому, предостерегает Симеон, «не следует никому прежде причастия Божественной благодати восходить на учительскую кафедру… так как из мудрых в слове, но не приявших Божественной благодати иные сделались начальниками ересей, другие побеждены были словами еретиков» (Он же. Слова. Вып. 1. С. 466).
298
Полагающие надежду своего спасения в одном изучении Писания, по словам Симеона, будут осуждены еще более других. См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 445.
299
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 1. С. 442–444, 446–447. Если бы «познание истинной премудрости и боговедения» подавалось посредством «внешней премудрости, то для чего бы, — спрашивает преп. Симеон, — требовалась вера? или Божественное Крещение? или Причастие Святых Тайн?» (Он же. Слова. Вып. 2. С. 328).
300
См.: Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Вып. 2. С. 92–93. Не просвещенным же благодатью, по строгому взгляду святого отца, нельзя не только богословствовать и учить других, но «не позволяется даже читать Божественные Писания», тем более входить в храм и стоять с верными; по апостольским правилам, им должно стоять за дверьми храма, как оглашенным (Там же. С. 334–335, 453).
Но найдем ли мы что-либо подобное у Иоанна Богослова? Правда, у него нет изображения идеального богослова и богословствования, но, однако, никто иной из новозаветных писателей, как именно он — Апостол любви, так ясно и полно развил ту теорию богопознания, которую мы видели у Григория и Симеона. «Апостол Иоанн, — читаем мы в одном месте о нем, — не допускает никакой противоположности между теоретическим и практическим, знанием и делом, верой и жизнью. Одно интеллектуальное познание истины (с его точки зрения) не имеет никакого значения» [301] . И в самом деле, в Евангелии Иоанна Христос Спаситель говорит, что познание единого истинного Бога и посланного Им Сына Божия есть уже жизнь вечная (Ин. 17:3), что истину Его учения познает только тот, кто хочет творить волю Божию (Ин. 7:17); а в Посланиях Иоанна не об изучении истины говорится, но о «хождении во истине» (2 Ин. 1:4; 3 Ин. 1:3) и о том, что согрешающий не видел Бога и не познал Его (1 Ин. 3:6; ср.: 3 Ин. 1:11). Что касается частных условий богопознания, то, по Иоанну Богослову, для него прежде всего необходима вера как основание (Ин. 7:38; ср.: Ин. 5:38; 3:36; 6:47; 17:3), затем очищение (1 Ин. 3:3) и главным образом любовь (1 Ин. 4:7–8; ср.: 2 Ин. 1:3), неразрывно связанная с соблюдением заповедей и проявляющаяся в нем [302] . Чрез соблюдение заповедей дается познание истины и боговедение (Ин. 8:31–32; 1 Ин. 2:3–4). Но не непосредственно, а чрез особое «священие» во истину (Ин. 17:17–19), чрез рождение от Бога (Ин. 1:12–13), чрез пребывание в Боге во Христе (Ин. 17:21, 23; 1 Ин. 2:5; 3:6; 4:12–13 и др.), Который есть свет истинный, просвещающий всякого человека (Ин. 1:9). Он именно есть путь, истина и жизнь (Ин. 14:6), и Он дал нам свет и разум (1 Ин. 5:20). Наконец, познание истины, по писаниям Иоанна, дается чрез благодать Христову (Ин. 1:17) или чрез Утешителя — Духа истины (Ин. 14:17; 15:26; 1 Ин. 5:6), Который научает нас всему и наставляет на всякую истину (Ин. 14:26; 16:13). Это и есть то истинное и неложное «помазание», пребывая в котором человек не требует, чтобы кто учил его (1 Ин. 2:20–21, 27).
301
Богословская энциклопедия. Т. VI. Столб. 820.
302
Ин. 14:15, 21, 23–24; 1 Ин. 5:3 и др. И наоборот, соблюдение заповедей является необходимым условием для пребывания в любви Божией (Ин. 15:9-10).