Святослав, князь курский
Шрифт:
— Не может быть! — опешил Святослав от коварства Давыдовичей. Он многое от них ожидал, но все же не такое… — Они же крест целова-ли…
Посланец ничего не ответил на восклицание северского князя, лишь молча пожал плечами: мое, мол, дело маленькое, что велели — пе-редал, а за поведение князей ответ держать не могу. Не моего ума то дело…
Отпустив посланца верного Коснячки, расстроенный князь под-нялся в светелку княгини и грузно сел на первую попавшуюся скамью. Нахлынувшая апатия сковала все члены, парализовала волю к действи-ям.
— Что еще случилось, витязь мой? — обняла его за плечи княгиня, обняла нежно и бережно, как мать обнимает расстроенного ребенка. — Что еще за докука?
— Давыдовичи изменили… — вымолвил вяло князь. — Последняя на-дежда пропала… Воевода Петр предупреждал, а я, глупец, не верил… Считал: блажит старик от своей древности… Выходит, что нет… Бла-женный не он, а я!
— А Ростислав и Святополк? — с надеждой спросила княгиня. — Может хоть тут удача не отвернула от нас лица своего?
— Теперь к ним бесполезно… — поморщился Святослав. — Рости-слав уже в Переяславле на княжеском столе, а в Смоленске вместо него младший из Мстиславичей, Владимир. Не к кому мне больше с печалью свой обратиться…
— Раз бывшие друзья изменили и бросили в беде, то не поискать ли новых… — тихо молвила Мария, поглаживая плечо мужа легонькой ла-дошкой.
— У меня не осталось теперь друзей, — попечалился Святослав. — Старых, как видишь, не стало, и новых негде искать… Остались одни враги да недруги!
— А среди старых врагов… — не отступала княгиня. — Не поискать ли друзей среди прежних врагов… Например, среди Ярославичей Му-ромских и Рязанских.
— Не то… — махнул обреченно северский князь дланью. — Не то…
— Тогда у Юрия Суздальского…
— Так во вражде мы… Игорь года два назад на поход против него подбил, забыла что ли?..
— И я о том говорю, что друзья становятся врагами, а враги, случа-ется — друзьями… Да и не всегда вы ведь врагами были! И даже в ка-кой-то мере родственники через жен своих… половчанок, — продолжала развивать свою мысль княгиня. — А знаешь что, князь дорогой, — доба-вила она звонкого металла в свой голос, — напиши-ка ты ему послание, да распиши все как есть. Смотришь, и найдешь себе заступника перед сильными и коварными. Ведь Юрий со своими племянниками не очень-то дружен.
— Не то, что недружен, — ухватился за эту подсказку, как за соло-минку утопающий, повеселев, Святослав, — во вражде с ними!
— И я о том же речь веду, — улыбнулась Мария. — Я даже больше скажу… у тебя еще есть к кому обратиться…
— Это к кому же еще? — поднял заинтересованный взгляд князь на супругу.
— А к родственникам своей первой жены, да к братьям матери, по-ловецким ханам Аепичам да Осолуковичам! Вот к кому, — выпалила скороговоркой княгиня.
— Так половцы ведь… — сконфузился, померкнув, Святослав. — Не-удобно их как-то на Русь приводить…
— Да брось ты, — жестко хлестнула супруга взглядом зеленых руса-лочьих глаз Мария — сказывались привычки гордых и надменных нов-городцев. — Неудобно ваши штаны через голову надевать, все-таки не женский сарафан… Остальное все удобно, особенно когда речь о собст-венном уделе и о благополучии семьи идет. К тому же ты сам наполо-вину половец… по матери своей, половчанке Анне Осолуковне, — мягко напомнила она. — Так что зови! Не брезгуй! Когда на полоцких князей водили, на Андрея Владимировича Переяславского или на Псковичей — значит, хороши были. А сейчас чем хуже?..
— Так то не я, — слабо оправдывался Святослав, чувствую в словах супруги правоту: действительно половецких ханов привлекали на свою сторону многие князья, в том числе и его родной брат Всеволод. — То по велению брата… А тут надо самому… Разницу чуешь?..
— Что-то не очень, — усмехнулась княгиня. — По-моему разница лишь в том, что бит будешь или же бить будешь… А как и с помощью кого, то дело уже десятое…
«Господи, — в который раз подумал с добротой и теплом в сердце о своих женах Святослав, — спасибо тебе за то, что весьма мудрых жен дал мне. Не оставляют ни своей добротой, ни своим умом меня в труд-ный час… что Елена, что, вот, Мария. Сделаю, как советует княгиня — попытка не пытка. Хуже все равно уже не будет».
Написав послание Юрию Суздальскому и направив его с надеж-ными людьми в Суздаль, Святослав с малой дружиной отбыл в Путивль и Курск. Мрачные мысли не покидали всю дорогу. Не радовали ни уб-ранные поля, ни зазолотившиеся леса и подлески. Еще неизвестно, кому они достанутся…
И путивляне, и куряне, выслушав на вечах князя, заверили, что станут обороняться от Изяслава и его союзников. После каждого веча Святослав, не довольствуясь принятым решением, имел еще разговоры с посадниками с глазу на глаз. И Векша, посадник в Путивле, и Влас Ильин — курский посадник, мужи в своих городах уважаемые и автори-тетные, обещали блюсти интересы своего князя и города. А Влас, кроме того, заявил: «Если прижмет нужда, а тебя, князь, поблизости не будет, ты уж не обессудь, сделаю вид, что рад «незваным гостям», чтобы спа-сти город, не дать его разрушить. Со временем не на пепелище же тебе возвращаться…» Слова курского посадника сначала резанули слух кня-зя, но пораздумав над их сутью, он согласился с их жизненной мудро-стью, тем более, что уже сам предполагал передать этот удельный город под руку потомков Владимира Мономаха.
Урядившись на вечах с горожанами и оставив эти города на своих посадников, Святослав немедленно возвратился в Новгород Северский, чтобы приготовиться к обороне. Когда он прибыл туда, то там его уже ждали посланцы суздальского князя с обещанием в оказании помощи.
«Направляю к тебе сына моего Ивана, — читал, развернув перга-мент, северский князь, — пока что с небольшой дружиной, так как спе-шу. Потом сам большую приведу. Только ты Ивану какой-нибудь стол в уделе своем выдели, чтобы злее за тебя стоял и сражался».
«Уже что-то… — мысленно поздравил себя с положительной ве-стью северский князь. — Не одним же худым вестям и делам свадьбу справлять да пиры пировать… Надо и хорошему чему-то, наконец, объ-явиться. Правда, стол требует суздальский князь… губа не дура, видит за собой силу, а за мной необходимость. И то правда: только глупая ку-ра из-под себя гребет, остальные же — всяк под себя! Да, ладно, пожи-вем, увидим… Если что, то Курск дать можно… временно. Не потому, что не жалко, а потому, что окраинный, порубежный со степью… Юрь-евичи в нем долго не усидят».