Святослав, князь курский
Шрифт:
Когда большинство курян прибыло на торжище, и местное боярст-во встало в первых рядах, Мстислав Изяславич поднял вверх десницу, призывая к тишине.
— Тише! Тише! — зашикали друг на друга собравшиеся, пытаясь на-вести порядок и тишину. — Пусть князь говорит.
Вскоре шум в толпе прекратился, и над торжищем повисла тре-вожная тишина.
— Я собрал вас, жители славного града Курска, — звонким юноше-ским голосом начал князь, так и не одев шлема, позволяя ветру играться в его кудрях, — чтобы сказать неприятное известие: к Курску идут полки Святослава Ольговича и его союзников… Глеба Юрьевича, сына суз-дальского князя Юрия Владимировича, да половецкие ханы — сродст-венники Святослава…
Толпа колыхнулась, удивленно легонько шумнула, словно ветер, промчавшись в верхушках деревьев, резко потревожил их своим поры-вом, но тут же вновь затихла наподобие порыва ветра.
— А потому я хочу знать, — продолжил князь Мстислав, — готовы ли вы сразиться с дружинами Святослава и его союзников? Готовы ли вы оборонять город вместе со мной и моей дружиной от них?
— Готовы, — не очень-то дружно отозвалась князю мужская часть горожан, тогда как бабы отчаянно зашмыгали носами, тоже готовые… пустить слезу.
— Светлый князь! — поднялся на помост к князю бывший посадник Влас Ильин. — Как видишь, люди готовы сразиться с твоими врагами… и постоять за город. Жители Курска уже давали клятву племени Влади-мира Мономаха стоять за его потомков, и они, жители, эту клятву ис-полнят. Но…
— Что «но»? — потребовал грозно кто-то из княжеских телохраните-лей, тогда как сам князь молчал лишь вопрошающе глядя на бывшего посадника и ожидая от него разъяснений. — Что еще за «но»?
— Куряне готовы, — не смутившись угрожающего окрика княжеско-го дружинника, продолжил Влас все тем же ровным голосом, — но дело в том, что к граду идет не просто Ольгович, бывший наш князь, но и потомок Мономахов, Глеб Юрьевич, равный тебе по роду и положению. Потому и говорим тебе, князь, решите-ка вы дело между собой, не ввя-зывая бедных горожан в родственные распри. Ведь, вступившись за те-бя, мы обязательно вызовем гнев Глеба, который может наш город пре-дать огню и разорению. Кроме того, как нам поднять меч на потомка Мономахова, не нарушив клятвы? Да никак! Нам нельзя обнажать меч против него… А потому, светлый князь, спасайся сам и спасай этот го-род, не подвергай его разорению. Помни, случится возвратиться — встретим тебя с честью, с хлебом-солью, с хоругвями церковными, с пением хвалебных псалмов…
Влас Ильин не успел окончить свою речь, как собравшаяся толпа курян разразилась гулом одобрения.
— Мудро сказано, — усмехнулся невесело Мстислав Изяславич, не-смотря на свой юный возраст поняв жгучее желание горожан спасти не столько свои жизни, сколько свой град. — Самому царю Соломону так бы не сказать… Да Бог с вами, живите. Ежели снова к вам приду с си-лой, то встретьте меня так же, как приготовились встречать Глеба. А я пока пойду в Киев к родителю… призывал к себе…
— Слава-а-а! — взорвалось вече радостным криком. — Слава нашему молодому, но мудрому князю!
Взяв своих людей, недобрыми взорами буравивших курян, Мсти-слав Изяславич поспешил покинуть Курск, а уже к вечеру следующего дня у его врат появились дружины Святослава Ольговича и Глеба Юрь-евича. Город, не подвергаясь разрушению, передался под руку Глеба Юрьевича, но посадником в нем вновь был поставлен боярин Влас Иль-ин, узнавший в тот же день лично от князя Святослава о смерти своего старшего брата.
«Царство небесное брату-ратоборцу, — перекрестился Влас истово. — Пусть земля ему будет пухом», — тут же, совсем как язычник, добавил он. Традиция! Ничего с ней не поделаешь, ее ни княжеским словом не отменишь, ни церковной анафемой не убьешь.
В опочивальне черниговского князя сидели двое: сам князь Влади-мир Давыдович и его брат Изяслав. Оба в легкой, но богатой одежде. На столе серебряный кувшин с узким горлышком и серебряные чары для вина, легкие закуски и заедки.
— Святослав с каждым днем все больше и больше в силе — по-видимому, продолжая давно начатый разговор, произнес Изяслав между несколькими глотками вина. — Все Вятичи под себя подмял… Мои по-садники бежали оттуда сломя голову.
— Знаю, — поморщился как от зубной скорби Владимир, — знаю.
— Да что там Вятичи, — продолжил Изяслав раздражительно. — Он уже и к северской земле подбирается. Слышно, Курск у Мстислава ото-брал… и другие посемские городки…
— Отобрал, но не себе, а союзнику своему, князю Глебу, сыну суз-дальского князя, — уточнив, поправил брата Владимир.
— Суть-то едина, — тут же отреагировал на реплику старшего брата Изяслав, — хоть совой об пень, хоть пнем по сове… Суть в том, что Святослав, братец наш двоюродный, чтоб ему пусто было, ныне в силе. К тому же племянничек его, Святослав Всеволодович, о котором мы с тобой так радели, как мне сказывали сведущие люди, уже с ним зами-рился. И не только замирился, но и посредничество свое в замирении с великим князем предлагает…
— И про то знаю, — взглянув пристально на младшего брата, молвил Владимир Давыдович. — К чему все эти речи?
— А к тому, брат, — оживился Изяслав, — что не пора ли нам о мире со Святославом подумать?..
— Тяжело будет… Столько бед мы ему принесли… — не отвергая мысли младшего Давыдовича, осторожно обронил свои опасения стар-ший.
— Ничего, — был более оптимистичен Изяслав. — Как пообещаем ему помощь в борьбе с Изяславом Мстиславичем, так о многом забудет. Только владения Игоря, перешедшие к нам, за нами должны остаться. Иначе какой смысл будет?..
— Со Святославом решить дело хоть трудно, но можно, — продол-жил Владимир, — но как быть с великим князем? Ведь не простит он нам предательства…
— А его надо как-нибудь хитростью к нам сюда заманить, да и схватить, а Игоря Ольговича снова на престол возвести…
— Брат! — укоризненно молвил Владимир. — Опомнись! Мыслимое ли дело затеваешь?! Ведь такого еще не было на Руси. Одно дело — бо-роться за великий стол, другое…
— А что?! — загораясь только что высказанной им идеей, перебив брата, стал развивать далее свою мысль Изяслав. — Схватим Изяслава Мстиславича — и в узилище. Игоря же — на киевский стол! Он в благо-дарность нам новые уделы и земли подарит! Первыми князьями на Руси станем!
— Мы и так не последние, — перебил его Владимир. — Слово о мире со Святославом поддерживаю, а о кознях против великого князя даже слушать больше не желаю! И ты поосторожнее бы, брат, с такими реча-ми — говорят, что и у стен уши имеются…
После этого оба черниговских князя на долгое время замолчали, неспешно и сосредоточенно попивая вино, словно ничего более важно-го, кроме данного занятия, у них не было. Они молчали, но мысли, са-мые разные мысли, большей частью тревожные, беспокойные, изматы-вающие душу, не покидали их склоненные головы.