Святой в миру
Шрифт:
– Да. Конечно.
– Что?!
– Вы полюбили меня, Доран.
– Глаза Коркорана смотрели прямо и задумчиво, - вы полюбили мисс Бэрил. Вы любите графа Хэммонда. Что здесь дурного, помилуйте? Любить - это прощать, не искать своего, не помнить зла, но, по сути, любить человека - желать ему подлинного, спасающего душу блага. Кому, как ни вам, знать истинные определения подлинной Любви? Вы же не Нортон, помилуйте.
– А сами вы, по-вашему, верите себе и умеете любить? И при этом - не умеете прощать? Не потому ли вы сказали, что подобные вам опасны на людских путях?
– Доран невесело усмехнулся.
– Мисс Бэрил назвала вас человеком не от мира сего. "Мистер Коркоран, сказала она, слишком силён и может быть только палачом..."
– Бэрил - умница.
– Коркоран тоже вздохнул.
– Но я опасен только для тех, кто пытается на мне играть... Я - не флейта. Опасен я и для тех, кто хочет сделать меня своей игрушкой. Опасен я и для того, кто хочет стать моей игрушкой... Мне игрушки не нужны. А прощать я умею. Всё - кроме мерзости и подлости. Их и нельзя прощать - от этого они как плесень в сырости расползаются и страшно усиливаются. А вот вы умудряетесь to give the devil his due. Простить и иродов, и иуд... Вы нашли в Писании слово "всепрощение"?
– Нет...
– Ну, так и помните об этом. Но проблема ваша глубже.
– Коркоран наклонился к Дорану, - мы можем дать только то, что у нас есть. Любить расслабляющей любовью, которая позволяет человеку становиться все мельче и мельче, скатываться ниже и ниже - это не любовь, Доран. Это - измена Христу. Христос любил Иоанна, любил Петра и Андрея, но на лицемерных фарисеев смотрел "с гневом". Грешник же не вразумляющийся, по сказанному, "будет тебе как язычник и мытарь". А у вас - чем подлей и иудистей, тем милей почему-то. Пастырь-всепроститель! Не удивлюсь, если паства ваша хиреет, - вы же волков норовите держать вместе с овцами. Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет. Не надо смешивать снисходительность, преступную и губительную, с милосердием, которое никогда таковым не бывает. Христос не "снисходителен", - Коркоран откинулся на скамье, - правда, иногда у вас бывают проблески истинности. Я это отметил. Вы пожалели для задниц господ Моргана и Кэмпбелла свой кактус, но не пожалели сами задницы - и то хорошо. Но, боюсь, это не проявление праведных судов Божьих и подлинной любви к природе, а просто - эгоистическое нежелание жертвовать своей собственностью. Скаредность, так сказать. Что там такое, Господи?
Последняя фраза Коркорана - элегичная и задумчивая, относилась к неожиданно появившейся у входа в дом странной процессии с тремя фонарями. Раздались и крики - кого-то звали. Доран и Коркоран, сидевшие в круге фонарного света, были замечены с порога, и к ним поспешно побежал толстый человек с фонарём. Доран узнал его по силуэту и неторопливо поднялся навстречу.
– Ледлоу, это вы? Что там случилось?
Полный лакей ответил не сразу, некоторое время пытаясь отдышаться. Наконец, заговорил.
– Мистер Стэнтон, сэр...- При этих словах стремительно поднялся и Коркоран, - Он... там...
– Только не говорите, что он выбросился из окна!
– голос Коркорана звенел злостью.
– Нет, сэр, как можно? Что вы, милорд? Он... не нашёл в доме мисс Хэммонд и сейчас требует, чтобы её искали в парке.
– Мисс Хэммонд? Но что ей делать в парке в такое время? Она наверняка в доме - он просто не нашёл её.
Ледлоу пожал плечами.
– Мы везде посмотрели, сэр. Разве что мисс Софи специально спряталась куда-то - а так осмотрели весь дом.
– Я её не видел. Здесь её не было, - Коркоран сел на скамью, - может быть, она пошла в оранжерею? Или в одной из беседок?
Ледлоу кивнул и, обещав посмотреть, двинулся к оранжерее.
Доран сел рядом с Коркораном, тупо глядя перед собой. Коркоран удивлённо окинул его взглядом.
– Что с вами, Патрик?
Доран закусил губу и обратил к нему напряжённое лицо.
– После вашего нравоучения мне трудно говорить, но я не могу поверить, - он и вправду не мог в это поверить. Просто не мог.
– Кажется, я заметил... Во время вашего разговора с Клэментом в галерее стояла женщина. Я видел тень, она метнулась потом за кусты лигуструма.
Коркоран побледнел.
– Вы хотите сказать, Софи... подслушала наш разговор со Стэнтоном?
– Он опустил глаза в землю, - чёрт, я же видел, как она вышла из дома и пошла вокруг Хэммондсхолла. Я забыл о ней. Конечно, она вышла к галерее. Little pitchers have long ears. Я как-то забыл об этом.
– Ночь, тишина... Вас было слышно за двадцать шагов.
Оба они некоторое время молчали. На лицо Коркорана легла печать мутной тоски и уныния.
– Ну, и где она может быть?
– Где угодно. Не исключён и Лысый Уступ...
– Типун вам на язык, Доран!
– Разве вы сами не об этом подумали? Ваши слова были жестоки...
– Что за вздор? От меня она услышала то же самое, что от неё самой услышал Стэнтон. Почему же вы её не обвиняете в жестокости? В конце концов, из услышанного она сделала тот же вывод, который ей пришлось бы сделать через две недели. Неделей раньше, неделей позже! У женщины поразительная интуиция: она может догадаться обо всем, кроме самого очевидного. Видит Бог, если ей казалось, что она любима, то у неё вовсе не было мозгов. Жестокие слова! Чёрт возьми, начинается дождь...
– Он тяжело вздохнул и поднялся.
– Но я вас понял. Пойдёмте.
– Куда?
– Надеть сапоги и взять фонари. Надо найти дурочку.
Глава 19. "
Вы возили дьявола на чёртову мельницу?"
Ни за что на свете Доран не хотел бы пережить вторую такую ночь.
Надо сказать, что Клэмент Стэнтон не понял причин исчезновения мисс Хэммонд. После того, как ему пришлось выслушать весьма резкий выговор дяди, он, раздосадованный и обозлённый - и отказом мисс Софи, и ужасными словами Коркорана, и нагоняем его сиятельства, - пришёл в гостиную. Он хотел просто обдумать ситуацию. Разговор с кузеном, хоть и оставил в нём гнетущее чувство неприязни и унижения, был отраден. Тот определённо сказал, что не любит Софи, и добиваться её не собирается. Клэмент мог считать Коркорана каким угодно мерзавцем, но в словах его не усомнился ни на минуту. В его понимании, его брат был кем угодно, но не лжецом. По размышлении Стэнтон подумал, что чёртов кузен прав - когда он уедет, Софи успокоится, и тогда сможет в полной мере оценить то, что он может ей предложить. Надо было просто выждать, ибо угрозы, - и та, к которой прибёг Коркоран в гостиной, и та, пугающая, напоминающая о смерти Нортона, что высказал Коркоран в галерее - вовсе не казались Клэменту досужим вымыслом.
Однако впереди были ещё две недели...
Он пошёл искать мисс Софи. Просто, чтобы увидеть её. Чтобы убедить самого себя, что через совсем недолгое время он сможет добиться её. Но в музыкальном зале сидели милорд Хэммонд, его сестра, Морганы и Кэмпбелл. Он торопливо прошёл к комнатам Софи - но горничная сказала, что не видела мисс Хэммонд с тех пор, как она ушла на ужин. В недоумении мистер Стэнтон прошёлся по всем комнатам, заглядывал на балконы, обошёл весь дом - но не нашёл кузину. Поднял на ноги лакеев, которые тоже, осмотрев все закоулки, высказали мысль, что мисс Хэммонд вышла в парк, или гуляет в саду. К этому времени поиски Клэмента успели взбудоражить весь дом.