Святой
Шрифт:
– Мило.
– Одобряюще кивнула Элеонор.
– Она хорошая. Старомодная. Ты влюблена в моего брата?
Элеонор уронила сумку на пол.
– Можешь сказать правильный ответ на вопрос, пока я не ответила на него?
Клэр улыбнулась во все тридцать два зуба. Эта широкая улыбка приблизила ее к красоте ее старшего брата.
– Если бы я не была его сестрой, то влюбилась бы в него. Я и так влюблена в него, но не в таком смысле.
– Он волнуется за тебя.
– Элеонор надеялась, что осторожная смена темы сработает.
– Он хочет знать, почему ты
Клэр застонала и упала на кровать. Она зарылась лицом в подушку и рассмеялась.
Это поведение казалось совершенно неуместным для девушки, чей отец умер на этой неделе. Элеонор решила плыть по течению.
Клэр перевернулась на спину и улыбнулась в потолок. Элеонор порылась в своей сумке и выудила шорты и футболку с Pearl Jam, которую упаковала как пижаму.
– Очень странно иметь брата священника.
– То есть, священника-брата?
– Именно.
– Кивнула Клэр.
– У меня нет ни братьев, ни сестер, поэтому само наличие брата было бы странным. Но священник, мда, это странно.
– Это более чем странно. К тому же, ему тридцать, а мне шестнадцать, так что это он должен все делать, жениться, встречаться и прочее, а я должна быть девственницей, верно? Но только он не встречался ни с кем с подросткового возраста, а я...
– У тебя есть парень.
– Элеонор сняла рубашку и расстегнула лифчик.
– Да.
– А вы двое...
– Ага.
– Поморщилась Клэр.
Элеонор уставилась на нее.
– Вот везучая сучка.
Клэр рассмеялась и стянула покрывала с кровати. Следующие два часа они провели, обсуждая парня Клэр, Айка, и их сексуальную жизнь, которая состояла не более чем из дюжины встреч в его спальне или подвале после школы, пока его родители были на работе. Клэр решила, что секс был самой потрясающей вещью, и Айк согласился с ней. Они бы занимались им чаще, но он был из консервативной еврейской семьи, которая не одобряла его свиданий с иноверцем и была бы в ярости, узнай, что они уже занимались сексом.
– Я бы продала свою душу за трах, - выдохнула Элеонор.
– Ты восхитительная, Элли. Ты можешь трахаться с кем захочешь. Ты до сих пор девственница?
– Задай этот вопрос своему брату.
– Ох, просто сделай то, что я сделала с Айком.
– И что же?
Клэр дьявольски улыбнулась.
– Набросилась на него.
К полуночи Элеонор вытащила из Клэр обещание, что та расскажет Сорену о парне и что она была слишком занята, чтобы писать письма. Миссия была выполнена, Элеонор заснула, не подумав о том, что она на самом деле спала в постели в доме, где вырос Сорен, и что с ней в постели была его младшая сестра. Она была влюблена в католического священника, который вел себя так, словно владел ею. Странно, но ей это казалось нормальным.
Элеонор проснулась следующим утром и позавтракала с Клэр, не переодевая пижаму. Она не могла поверить, что Сорен так ненавидел это место. Она никогда не была в таких старых больших особняках. Этот тип деревенской жизни прекрасно ей подходил.
После завтрака она осталась в комнате, пока Клэр спустилась вниз к Сорену.
– Никого не впускайте, - приказал Сорен, - кроме...
– Кроме вас и Клэр. Знаю, знаю. Меня изнасилуют ночью, если я оставлю дверь незапертой?
Сорен одарил ее самым пронзительным взглядом, пока Клэр располагалась под его рукой и прижимала голову к его груди.
– Ты будешь не первым человеком, с которым это произойдет в этом доме.
Элеонор заперла дверь.
Около двух часов дня Клэр вернулась в спальню с тарелкой еды для нее. В шесть вечера она принесла еще одну тарелку.
– Ты пытаешься меня раскормить или ищешь предлог выйти отсюда?
– спросила Элеонор поглощая еду.
– По большей части, второе. Ненавижу такое. Предполагалось, что я буду грустной и поглощена горем. Но я плохая актриса.
– Без обид, но почему ты не грустишь? Умер твой отец.
– Элеонор надеялась, что говорила без осуждения. Она бы точно не грустила, если бы умер ее собственный отец.
Клэр плюхнулась на диван рядом с Элеонор.
– Я едва его знала. Чему очень рада.
– Он был настолько плохим?
Клэр вздохнула и стащила клубнику с тарелки Элеонор. Элеонор притворилась, что пытается проткнуть ее руку вилкой.
– Хочешь знать, насколько он был плох?
– спросила Клэр.
– Вероятно, нет, но все равно расскажи.
– Frater8 рассказал мне не так много, узнала я все это от мамы.
– Погоди, остановись тут. Объясни мне, что такое Frater.
– Это на латыни Брат. Soror - сестра. Мы так называем друг друга - Фратер и Сорор. Он говорит, что ненавидит имя Маркус.
– Это было именем его отца?
– Именно. Поэтому он ненавидит это имя, и поэтому я не скорблю из-за смерти отца.
Клэр сделала глубокий вдох, сбросила черные балетки и прижалась к спинке дивана.
– Мой отец... был очень плохим человеком. Мама говорит, он причинял боль Элизабет, когда та была еще маленькой.
– Он бил ее?
– Хуже.
Сердце Элеонор перестало биться на несколько секунд.
– Вот черт.
– Мама Элизабет и мой отец развелись из-за этого. Они поженились в шестидесятых и развелись в семидесятых. Все держат подобное в секрете. Затем он встретил мою маму и женился на ней. У них появилась я. Элизабет узнала от ее мамы о повторной женитьбе и обо мне. Она не знала, что делать, и написала письмо Фратеру.
– Что он сделал?
– Элеонор пыталась быть осторожной и не называть Сорена Сореном. Очевидно, она не знала его настоящего имени. Интересно, Сорен считал, что она больше достойна знать его настоящее имя, чем его младшая сестра.
– Мне мама так рассказала. Она говорила, что это произошло в ноябре. Мне было три. Папа отправился в одну из деловых поездок. Мама рассказывала, как услышала звонок в дверь после обеда и подошла к двери. И на пороге стоял, цитирую ее слова: «белокурый ангел».