Связанные
Шрифт:
— Но он же говорил… говорил… — ошарашенно повторяла Кристина, чувствуя, как горло сжимает тисками. В носу засвербело от обиды. Впервые за годы знакомства девушка задумалась о том, что Дух может ей лгать.
Несколько лет назад они вместе исследовали Тропы и пытались составить более-менее подробную карту безопасных переходов. Духу она, разумеется, была ни к чему, а вот Кристина, когда счёт изученных Троп перевалил за третий десяток, начала в них откровенно путаться. Так или иначе, в тот раз они прошли через несколько односторонних переходов и вышли на второй Перекрёсток где-то в горах Южной Америки.
Стоило задуматься о том, что что-то идёт не так уже тогда, когда Дух не позволил ей нанести
Именно тогда среди обычных переходов Кристина обнаружила кое-что новое: необычную Тропу, которая, на первый взгляд, никуда не вела. В отличие от других, рядом с ней не ощущалось ни приятного тепла, разливающегося по телу, как после кружки имбирного чая, ни сухого потрескивания электрических разрядов в воздухе. Было и ещё кое-что: обычно рядом с Тропой Кристина ощущала лёгкое сопротивление, словно аномалия не желала, чтобы её кто-нибудь обнаружил и, тем более, воспользовался, но тот переход был другим: он будто хотел, чтобы его нашли.
— На вашем месте я бы не стал рисковать, — предостерёг её Дух. — Даже мне сложно предсказать, как именно поведёт себя Провал при вашем приближении.
— Куда он ведёт? — Кристина остановилась на безопасном расстоянии и протянула к Провалу руку, прислушиваясь к новым ощущениям. Уже тогда интуиция подсказала ей, с чем именно она столкнулась.
— В другую реальность.
У девушки перехватило дух, она резко обернулась к своему спутнику и с горящими глазами спросила:
— А мы можем посмотреть? Хотя бы ненадолго туда заглянуть?
Он только покачал головой.
— Боюсь, что вам будет весьма непросто пережить знакомство с Провалом. Он пропустит только того, кто уже совершал подобные переходы.
— Значит, это невозможно, — разочарованно сказала Кристина. Девушка понурилась, хмуро поковыряла каменистую почву носком ботинка и мрачно добавила: — Замкнутый круг.
— Я бы не был столь категоричным.
Дух взмахнул рукой и начертил в воздухе горящую оранжевым фигуру: несколько горизонтальных линий, пересекаемых вертикальным росчерком с хитрым завитком на конце. Раньше Кристина думала, что это какая-то магическая руна или загадочный иероглиф, но вскоре поняла, что её странный знакомый рисовал этот знак без какой-либо причины — может быть, просто для того, чтобы сосредоточиться.
— Впрочем, вы правы, — между тем продолжал он, — это действительно создает своего рода парадокс. Он занимает меня уже какое-то время, хотя решение, сколько бы я над ним ни бился, по-прежнему ускользает. Что же до этого Провала, то уверяю вас, вы не много потеряли: на другой стороне лежит совершенно мёртвый мир, где вы не смогли бы сделать и вдоха без одного из тех хитроумных устройств, которыми так славится ваш собственный мир.
С тех пор они больше ни разу не возвращались к этой теме, хотя иногда им встречались и другие Провалы — за которыми, по словам Духа, находились такие же мертвые миры, а иногда и целые реальности. Со временем Кристина смирилась с тем, что некоторые вещи ей просто недоступны — стоит ли о них вообще думать? Но теперь ей было ясно одно: Дух решил свой парадокс и испробовал решение на ней.
Девушка покачнулась от непреодолимой слабости и опустилась на землю. Несколько секунд спустя из сжавшегося, чуть покачивающегося из стороны в сторону клубочка, раздался сдавленный нервный смех.
— Что с тобой? — раздался спокойный голос Хель.
В ответ послышалось только невнятное мычание.
— Я не понимаю.
Внутри что-то оборвалось, и Кристина обрушила на голову призрака настоящий град ругательств. В них нашлось место для всех: для самой Хель с её бесчувственностью и бестактностью; для «реконструкторов» — или кто они
Хель дождалась момента, когда, казалось бы, нескончаемый поток слёз, ругани и вопросов без ответа чуть поутихнет, и не преминула этим воспользоваться. Кристина неожиданно почувствовала, как что-то мягкое опустилось ей на голову, аккуратно провело по волосам; в сознании постепенно проявились чужие эмоции: сочувствие и искренний интерес. Из глаз сами собой побежали слёзы, а вместе с ними наружу хлынул и поток слов. Кристина говорила и говорила: о старом доме, о маленькой девочке, которую угораздило познакомиться с его хозяином, о самом Духе, давно уже обезумевшем от собственного почти бесконечного могущества, о Тропах и Перекрёстках, о родителях и городке, в котором всё началось…
Слова лились и лились, и конца им, казалось, не будет никогда.
[3] В «Младшей Эдде» скандинавская богиня Хель описывается как дочь бога Локи и великанши Ангрбоды. Отдельно отмечается её исполинский рост.
Интерлюдия. Тропа у Перекрестка, ч. 1
17 октября 2015 г.
Кристина постучала по экрану закоченевшими от холода пальцами и невесело хмыкнула. Часы показывали 10:56, а в городском парке, мрачном от промозглой осенней погоды, по-прежнему не было ни души. С тягостным вздохом девушка поправила шерстяной шарф и поплотнее натянула на уши шапку.
Не так-то просто найти работу — особенно если ты подросток, и тебе нужно совмещать её со школой. Кристине, можно сказать, повезло, и она почти сразу натолкнулась на подходящее объявление. В нём молодая и, без всяких сомнений, перспективная компания спешила сообщить, что нуждается в не менее молодых и перспективных сотрудниках для, ни много ни мало, «целенаправленной рекламы и консультирования по вопросам, связанным с местом проведения мероприятий компании». Поначалу такая формулировка озадачила Кристину, но оказалось, что нужно было всего лишь раздавать листовки у входа в городской парк и подсказывать потенциальным покупателям, как добраться до нужного павильона.
Не ахти какая работа — отвратительная работа, чего уж там; много ли радости морозить уши за гроши? — но зато и отнимала она всего пару часов в день. Чего Кристина так и не поняла, так это зачем понадобилось устраивать какое-то «собеседование» — неужели хотят убедиться, что клиенты не станут в ужасе от неё разбегаться?
Девушка поднесла руки к лицу, тщетно пытаясь согреть их своим дыханием, и кисло поморщилась. Она никогда не считала себя красавицей. Не настолько, конечно, чтобы обходить зеркала десятой дорогой, но поныть и пожаловаться маме, что все вокруг, кроме неё самой, выглядят «нормально» (пусть Кристина и сама не совсем понимала, что под этим подразумевает) — что ж, это входило в обычную программу. Да и могло ли быть иначе, если поводы для недовольства появлялись будто по волшебству? Ей всегда хотелось иметь задорный вздёрнутый нос, а не скучный прямой; светлые, а не каштановые волосы; и это не говоря уже о том, что было бы неплохо перенести пару килограммов из одного стратегического места в другое и стать немного выше. Но больше всего нареканий вызывали глаза — слишком серые, чтобы назвать их голубыми, они всегда казались Кристине блёклыми и невыразительными.