Сын графа Монте-Кристо
Шрифт:
— Да, ты права,— ответила Ирена и коротко сообщила ей б заговоре и об аресте Фанфаро. Затем распечатала другой конверт и, с трудом разбирая безграмотные каракули, прочла:
«Мы должны спасти Фанфаро, и для этого у нас есть лишь один способ. У вас большие связи и знакомства: постарайтесь доставить ему предмет, который вам передаст Бобишель, но только по окончании процесса, который начнется через два дня.
Полагаюсь на вас, Жирдель».
— Какой ответ передать хозяину? — робко спросил клоун.
— Его просьба будет непременно
— Вот он,— сказал Бобишель и передал ей булавку с большой головкой, которую он быстро отвинтил: внутри лежала свернутая записка.— Как видите, графиня, и наши фокусы кое на что годятся, — произнес с улыбкой клоун и откланялся.
С того дня, как графиня де Сальв уведомила маркиза де Фужерез, что ее дочь Ирена после недавнего скандала не может быть женой его сына, в доме Фужерезов не прекращались бурные сцены. Разорение семьи было неминуемо, и маркиза, обожавшая виконта, обвиняла во всем мужа. При дворе говорили, что Фредерику не долго придется носить крест Святого Людовика и служить в рядах королевской гвардии, чему молодежь даже радовалась. Правда, товарищи виконта были нисколько не лучше его самого, только более тщательно умели скрывать свои грешки.
После одной весьма тяжелой сцены маркиз в изнеможении опустился в кресло. В эту минуту слуга доложил о приезде графа Фернандо де Веллегри.
Маркиз смочил холодной водой лоб и виски и сказал:
— Просите!
Этот визит подал ему некоторую надежду — через Симона ему было известно о влиянии графа среди иезуитов.
Веллегри вошел. Взглянув на него, маркиз удивился: не таким встречал он его прежде.
Длинный и узкий, сидевший в обтяжку, черный сюртук, черный высокий галстук, такого же цвета круглая шляпа, коротко остриженные, прилегающие к вискам волосы и скромно опущенные глаза — все указывало на то, что граф принадлежит к духовному ордену. Итальянец теперь выглядел иезуитом с головы до ног, и под его пристальным взором маркиз вздрогнул: он знал, каковы последователи Игнатия Лойолы.
Веллегри слегка поклонился маркизу и холодно сказал:
— Мне необходимо для вашего же блага лично поговорить с вами, маркиз. Здесь нам никто не помешает?
— Нисколько,— ответил смущенный маркиз, предлагая гостю кресло.
Итальянец сел и начал деловым тоном:
— Вам, маркиз, конечно, не безызвестно, что поведение вашего сына, виконта де Тализака, сильно повредило его служебной карьере и вместе с тем скомпрометировало вас. Я…
— Позвольте, граф,— перебил его Фужерез нетерпеливо,— не вы ли сами были другом и приятелем моего сына, участвуя во всех его скандальных похождениях?
Веллегри улыбнулся.
— Виконт де Тализак не ребенок,— продолжал он с расстановкой,— и на него не должны иметь никакого влияния случайные приятели. Я же участвовал в его похождениях лишь для того, чтобы уберечь его от худшего и спасти честь семейства де Фужерез.
— Я вас не понимаю, граф.
— Мне кажется,— резко продолжал итальянец,— что мы уклонились от сути дела… Выслушайте меня до конца, маркиз. Могущественный орден, к которому я принадлежу, уже давно следит за вами. При вашем влиятельном положении при дворе, образе мыслей и родственных связях вы можете быть для нас полезным орудием. И поэтому мне поручено вступить
— Вы, без сомнения, говорите об ордене иезуитов? — перебил итальянца маркиз.
Веллегри молча склонил голову и продолжал:
— Благодаря стараниям святых отцов Его Величество оставил виконту де Тализаку дарованные ему почести. Помимо этого орден готов дать вам средства, чтобы вы могли с честью выйти из затруднительного положения.
— На каких условиях? — прошептал Фужерез.
— Сейчас я вам все объясню… они вполне выполнимы…
— А если я все-таки откажусь?
— Вы серьезно думаете отказаться? — коротко спросил иезуит.
Фужерез понял, что сболтнул Лишнее, и закусил губу.
— Чего же требует от меня орден? — спросил он немного погодя.
— Важной услуги и верной гарантии.
— И предлагает мне взамен этого…
— Пост первого министра Его Величества.
Маркиз вскочил с кресла.
— Что такое? Как вы сказали? — робко спросил он.— Может быть, я не расслышал…
— Орден предлагает вам пост первого министра при короле,— отчеканил Веллегри.
На лбу маркиза выступил холодный пот, он знал, что при могуществе ордена это обещание будет выполнено непременно. Маркиз де Фужерез — первый министр! С этим постом были связаны влияние, сила, богатство…
— Вы упомянули о важной услуге и верной гарантии,— сказал он, тяжело вздохнув.— Я прошу вас — объясните подробнее…
— С вашего позволения, я сначала буду говорить об услуге,— спокойно ответил Веллегри.— Она даст вам возможность принести громадную пользу святому престолу и католицизму.
Как бы ослепленный блеском открывавшейся перед ним перспективы, Фужерез закрыл глаза.
— Вам, конечно, известно, маркиз,— продолжал итальянец,— что по закону, изданному в 1764 году, иезуиты были изгнаны из Франции. Два года тому назад Его Величество дозволил изгнанникам назваться «отцами веры» и на время снова поселиться в королевстве. Монарх-благодетель не осмелился сделать для нас большего. Теперь же наступил момент, чтобы вознаградить иезуитов за долгие годы страданий и гонений, которым необходимо сразу положить конец. Мы стремимся к тому, чтобы нам торжественно были возвращены наши права, чтобы орден снова мог носить прежнее название, свободно поднять голову и пользоваться, как и прежде, всеми привилегиями. С этой целью мы требуем издания не королевского эдикта, но непреложного, прямого закона, исходящего из палаты пэров. Дело это нелегкое, и тот, кто возьмется за его осуществление, возложит на себя большое бремя: он должен обладать красноречием, убедительностью, энергией и опытностью. Работа трудная, но велика и награда! Человек, которому мы предоставим министерский пост, может достигнуть всего… Можете ли вы быть им, маркиз?
Фужерез встал.
— Да,— сказал он решительным тоном.— Я шутя преодолею все препятствия, достигну цели…
— При нашем содействии,— перебил его иезуит. — Мы уже имеем на своей стороне значительную партию, и вам будет нетрудно с помощью обещаний и ловких инсинуаций завоевать умы.
— Я ваш телом и душой! — вскричал маркиз.— И сегодня же…
— Погодите немного,— перебил его иезуит быстро,— я упомянул еще о гарантии…
— Неужели вам недостаточно честного слова дворянина? — гордо спросил Фужерез.