Сын на отца
Шрифт:
Глава 13
— Я рада вас видеть, генерал, тем более с письмом от кронпринца Алекса! Надеюсь, он жив и здоров, и находится в безопасном месте? Прошу оставить нас, господа, разговор будет тет а тет!
Шляхтичи почтительно поклонились пани Микульской, и, позвякивая саблями, вышли из кабинета. Половинки двери тихо притворились, и два авантюриста остались наедине.
— Ты прохвост, мой дорогой! То заявился ко мне в личине царевича, бедного кронпринца Алекса, совратив несчастную вдову, — женщина бросила на него такой игривый взгляд, который совершенно не соответствовал ее повествованию, — То теперь стал датским генералом и немецким бароном, да еще с орденской лентой Данеброга через плечо. Или это детали твоего нового имени или похождения?! А может ты зарезал настоящего обладателя, присвоив все его регалии?!
— Что ты, Анна, такое говоришь?! Все это превратности судьбы, что посылают на моем пути то трудности, то немыслимые награды, на которые я, признаться, не рассчитывал, но они потрясали мое воображение. Особенно ты, хотя я не вижу, что ты в тягости…
Фрол окинул наглым взором точеную фигурку женщины, остановив свой взгляд на округлых прелестях, сдавленных тугим корсетом так, что края полушарий, как пена из воды, поднимались над краями.
— Ты плохо трудился, но теперь не отвертишься, и будешь прилежно выполнять ночные занятия, — пани засмеялась и легонько ударила его по руке веером. — Шалун!
Фрол нехотя убрал ладонь, которой сжал притягательную окружность, показывая тем, что не прочь восстановить нужные отношения немедленно. Но пришлось слушать дальнейшую сентенцию:
— Как так можно плохо стараться и не подарить женщине столь нужного бастарда?! Что ты никакой не царевич я знала еще тогда у кареты — видела настоящего однажды, женщины такое мгновенно замечают. Но ты повел себя так, что ноги у меня сами раздвигаться начали — нужно рожать или мужу, либо от того, кто впал в сердце — тогда ребенок в счастье. А отца… любого отца ему можно приписать! Надеюсь в этом облике ты не самозванец? А то если шляхтичи заподозрят в тебе шпиона короля Августа — будет плохо, но я хотя бы успею получить твое семя!
Авантюрист засмеялся — убийственный цинизм полячки мог состязаться только с ее красотой. И сразу же рассеял ее сомнения:
— На меня просыпался ливень наград от датского короля Фредерика, после того как я ему предъявил верительные грамоты от кронпринца Алекса, будучи прикованным к пыточной камере — меня там хотели охолостить раскаленными щипцами!
— После этого я бы приказала поймать любого придворного датчанина и сделать с ним тоже самое, — голос Анны прозвучал вроде шутливо, но потому как в ее глазах блеснула молния, шуткой эти слова уже не звучали. И новый вопрос прозвучал по-деловому:
— Я у тебя не видела грамот. Знаю, что ты передал камергеру из Брауншвейга для графа Людвига Рудольфа драгоценности его дочери.
— Так они не письменные. Царевич приказ предъявить в таком случае звезду ордена святого Андрея Первозванного, и сказать — Sapienti sat!
— Действительно, «умному достаточно». Так ты, если хорошо подумать, отвлекаешь на себя убийц царя Петра, пока сам царевич готовит «коп д этат» в Москве. Мне говорили о той бойне, что случилась в Мекленбурге, когда тебя догнали царские гвардейцы.
— Пришлось отбиваться вместе с фон Мюннихом, гвардейцев было шестеро — но тут на выручку пришли шведы, они меня поджидали.
— Король Карл суровый воин, но не политик, и потому он принял обман за правду. Бьюсь с тобой об заклад, что это был единственный монарх, что поверил в твою мистификацию при личной встрече?!
— Увы, но это так. Датский король приказал меня сразу отдать в руки палачей, даже не заговорив.
— А что ты хотел — время Лже-Дмитриев прошло, хотя новую Марину Мнишек у нас еще найти можно — я чем плоха?! Шучу — разделять ее судьбу совсем не хочется, царь Петр таких забав не воспринимает. А Фредерик дав тебе генеральский чин с орденской лентой и баронством, просто откупился. Думаю, пожаловал «пустой титул», судя по «фон Шульцу» в Голштинии, которая ему не принадлежит — узнаю крохобора! Тогда все патенты подлинные, можно не смотреть — он их составил тщательно, не оставляя зацепок, но решив тебя привязать к себе на всякий случай. Ему ведь неважно кто станет русским царем — отец или сын!
Фрол был потрясен — пани ни в чем не ошиблась в своих рассуждениях. Анна, немного подумав, спросила:
— А Карл что тебе подарил? Встречался ты с его министрами?
— Только с бароном Герцем, его советником. А с королем мы обменялись шпагами!
— Барона повесят сразу, как умрет король — за его медные далеры! Он ловец удачи, и если понял, что ты самозванец, то не скажет королю — он сейчас в таком положении, что заключит сделку хоть с сатаной! А вот Карл наивен и все принял за «чистую монету» — а это значит, что он высадится в Польше снова! Денег не дал?
— Нет, лишь моему спутнику дал патент на чин полковника и баронство у Штеттина. Зато Фредерик отсыпал нам на двоих немного золотых дукатов, да Силасу шпагу вручили, впрочем, не сильно дорогую.
— С паршивой собаки хоть шерсти клок, — пани продемонстрировала неплохое знание русских поговорок. — Они вам дали баронства, которые не в их власти. Но здесь и расчет — вы на природных шведов и датчан совершенно не похожи, но зато говорите на немецком, а потому никто не заподозрит подвоха с «московитской начинкой» — даже мои паны сие «скушали». Да, вы ведь через Бранденбург ехали — и как вас там встретил прусский король? Только не говори, что с ним не встречался, не поверю! Он в своих владениях знает все, даже с кем спят добропорядочные фрау!
— Увы, увы. Мне только предложил покровительство, а Силусу подтвердил шведские патенты, приказав выдать свои. И готов был взять его на службу в любое время. И все — даже грошенов не насыпал.
— Шведские офицеры в цене — они умеют воевать, потому и прусский патент получил. Это очень хорошо — появление шведского полковника, пусть и немецкого барона сильно взбудоражит панство, а там вы исчезните, как только переговоришь с королем Августом!
Пани фыркнула как кошка, глядя на вытянувшееся лицо Фрола — тому совершенно не улыбалось ехать в Саксонию — встреча с курфюрстом и польским королем могла оказаться для него фатальной.
— Да что ты с лица переменился?! Я не желаю неприятностей отцу своего будущего сына, которого мы сейчас пойдем зачинать в опочивальню. Я как раз могу, и неделю надо провести плодотворно — наш отпрыск будет тем еще прохвостом, не уступит ни матери, ни отцу. Но с Августом переговорить нужно — он должен дать мне гарантии, ведь рокош может иметь совсем иной исход, чем тот, на который рассчитывает ясновельможное панство. А мне зачем так рисковать?!
Глава 14