Сын Неба
Шрифт:
И оставили сидеть в том же положении - но уже с отрубленной головой на окровавленных коленях.
Гром еще поворчал, но постепенно стих. И тут по всей Венеции и даже по Терра-Фирме до самого острова Азолы все мало-мальски здравомыслящие матери вытащили своих детей из-под перин, где те в страхе прятались. И заставили каждого ребенка проглотить хотя бы три драхмы прославленного венецианского бальзама, помогающего решительно от всего, кроме "черной смерти", и содержащего 365 ингредиентов, включая плоть ядовитых гадов.
Но мало того. Мощь и размах незваной
Долго же оправлялась венецианская торговля от этого несчастья! Агат и сердолик, индийский миткаль и мальвовые ткани, а также обе разновидности нарда - все упало в цене на малую долю дуката. И еще многие месяцы даже самые богатые едва могли предложить на рынок длинный (иначе - желтый) перец, белладонниум и ликиум, мальчиков-певчих, кабульскую медь, шелковый газ (как выпряденный, так и нераспутанный), а также свинец для чеканки фальшивых монет.
И все - из-за простого пренебрежения к законам мира растений. А разве старый отец Павел не вдалбливал в Марко мудрые слова Плиния Старшего? "Дикая местность суть одна громадная аптека". И что, если бы Марко не попросил своего опрометчивого дядю Маффео остеречься и не оскорблять более мощный банан, на котором они расселись?..
– Ну что, чужеземные трюкачи? Может, знаете пару-другую фокусов, чтобы отсюда спастись?
– Воспоминания Марко внезапно прервал назойливый голос с верхних ветвей дерева.
Сфинкс взглянул наверх, помахал своим львиным хвостом - и нахмурился.
– Кто это там, сфинкс?
– спросил Марко.
– Ваш старый неприятель. Царь обезьян, что охраняет пещеру феи Облачного Танца.
– Далеко же его оттуда занесло. Ведь может статься, лукавая госпожа наконец обратится к нему после стольких столетий - а он не услышит ее бессмертных слов.
– Для Великого Мудреца из Пещеры водного занавеса расстояние ничего не значит! По остроте мой слух не уступает моему разуму!
– затараторила белая короткохвостая обезьяна, ловко перепрыгивая по упругим ветвям поближе к измученным путникам.
– Что же привело тебя к нам в это затопленное болото?
– поинтересовался Марко.
– Меня привел долг. Переродившись, госпожа приобрела кроткий облик и теперь очень одинока. Облачная плясунья желает, чтобы сфинкс вернулся в ее пещеру, - она скучает по его пустой, но забавной болтовне.
– Вот еще!
– возмутился сфинкс, не переставая вылизывать свою золотистую шерстку.
– Я никогда не болтаю. Тем более - впустую. И возвращаться в эту мерзкую пещеру у меня нет ни малейшего желания.
– Перерожденная госпожа стала кротка и ласкова как бабочка. Или ты предпочитаешь сидеть с жалкими смертными на этой подмоченной деревяшке? фыркнула обезьяна.
– Никакие мы не жалкие смертные, - прорычал рыцарь Хэ Янь, угрожающе покачивая алебардой.
– ...и
– тихо прошелестел банан.
– Марон! Подумаешь, госпожа!
– проворчал дядя Маффео.
А Марко подумалось, что все это как сцена из катайской оперы. Все выделывают пируэты и дуют в трубы, а главный волшебник тем временем важно расхаживает туда-сюда, делая пробные взмахи боевым топором. Но ведь сейчас они не в опере.
– Послушайте-ка вы все!
– закричал Царь обезьян.
– Да вы хоть понимаете, кто я такой? Известно ли вам, что сам Нефритовый император зовет меня "равным небу"? Знаете ли вы, что я способен одолеть и перехитрить самых могучих и смекалистых демонов, духов звезд и гигантских многоглавых людоедов?
– И все же забрать маленького сфинкса против его воли ты не можешь, заметил Марко.
– Знаете, знаете, кто я такой?
– продолжала бахвалиться обезьяна, от возбуждения переходя на визг.
– Знаете? На небесных Персиковом и Коричном пирах я сижу рядом с Нефритовым императором лицом к двери! Мне ведомы Внутренние и Внешние превращения! Сила моя такова, что я запросто могу доставить в пещеру госпожи всю вашу компанию! А там госпожа высосала бы вас, как паук мотыльков, - не подвергнись она перерождению в кротком облике!
– Ну, жалких смертных ты, может, и доставишь, - пожав плечами, отозвался Марко, - но я сильно сомневаюсь, что ты способен захватить с ними и их коней.
– Никто не смеет сомневаться в силе Великого Мудреца, равного небу, из Пещеры водного занавеса!
– вскричал Царь обезьян. Красные глазки его запылали гневом и неистовством. Вдохнув в себя ветер, он вдруг сделался невообразимо огромен и многорук. Бесчисленные эти руки тотчас подхватили сфинкса, людей, коней - и потащили их в небо. Наконец, оседлав грозовое облако, Царь обезьян вместе со своей ношей полетел прочь от затопленного болота.
Напрасными были возгласы изумления и страха. И излишней была улыбка маленького сфинкса, когда все они поплыли под пасмурным куполом.
Облегченно вздохнув, банановое дерево снова погрузилось в свои древние бессвязные грезы.
Грозовое облако то ныряло, то подпрыгивало, словно бумажный змей на отчаянном ветру. Зажатый в одной из могучих рук Царя обезьян, Марко с тошнотворной смесью страха и надежды смотрел вниз. Затопленное болото осталось позади. Теперь они летели над прибрежной равниной, где густые леса то и дело сменялись пахотными землями. Вот бы как-нибудь выскользнуть из обезьяньей хватки...
– Я продрог и хочу есть, - заявил маленький сфинкс.
– Очень скоро тебе будет тепло и сытно в пещере кроткой госпожи, пророкотала могучая обезьяна.
– Не-ет, - захныкал сфинкс.
– Мне холодно! Я проголодался! Если ты немедленно меня не накормишь, я пожалуюсь госпоже, что ты жестоко со мной обращался! Я обижусь и не стану развлекать ее шутливой беседой! Тогда она разгневается - и уже никогда не скажет тебе второго слова!
– Но здесь нет еды, - проворчал Царь обезьян.
– Придется тебе подождать.