Сыновья человека с каменным сердцем
Шрифт:
Когда, после двухчасового титанического штурма горных вершин, гусары оглянулись на пройденный путь, у них закружились головы. Они сами не понимали, как им удалось так высоко взобраться! Весь склон горы был покрыт огненно-черной мантией, которая все удлинялась по мере того, как пожар находил себе новую пищу.
Взмокшие, все в испарине стояли гусары на вершине горы под леденящим ночным небом.
Оставаться здесь долго мог только тот, кто искал смерти. Надо было идти, хотя бы только
Снова взялись за поводья лошадей. Умные животные не нуждались в понукании: они сами шли за своими хозяевами.
Все молчали. И без слов было ясно: надо идти и идти вперед, пока хватит сил. Кто не выдержит, кто остановится, – тот погиб.
Наступил рассвет. Начинался самый тяжелый день их похода. Вокруг – ледяные поля, снежные равнины. Ни тропы, ни ориентира.
Уже вторые сутки у солдат не было во рту и маковой росинки.
Жгучую жажду пытались утолять кусочками льда. Растает во рту льдинка, а пить хочется еще больше.
Но особенно мучительно сжималось сердце гусар при виде того, как гибли кони. То одна, то другая лошадь окончательно выбивалась из сил и падала у дороги. Останавливался солдат над своим конем и плакал. Легче самому навеки лечь на этих безжалостных, холодных камнях, чем расстаться с верным другом!
Старый Пал никому не давал покоя. Он ехал позади, подбадривал, утешал, ругался, клял всех святых, помогал поднимать упавших коней, показывал пример выдержки новобранцам.
– Никому не отставать! Ведь скоро мы будем дома.
«Дома! На небе!» – записывал в свою книжечку молодой гусар.
Отряд растянулся и окончательно утерял походный вид. Передних отделял от задних двухчасовой переход, Рихард с группой гусар ушел далеко вперед, прокладывая дорогу в глубоком снегу, а Пал по-прежнему замыкал шествие.
Казалось невероятным, что гусары еще могут двигаться.
Одежда превратилась в ледяной покров, сабля тянула книзу. Подковы у лошадей отлетели, копыта они разбили в кровь, бока втянулись, подпруги ослабели. И никто не знал, сколько еще предстояло пройти до желанной цели!
Судьба приготовила отряду еще одно испытание. После полудня началась пурга.
Темно-фиолетовые тучи, громоздившиеся на вершинах гор, бросились оттуда на заснеженные скалы. Ветер, завывая, швырял в лицо острые льдинки. Затем густыми, огромными хлопьями посыпал снег, вмиг заметавший следы. Люди поддерживали связь друг с другом только криками.
Кто знает, куда они идут?
Может быть, прямо в пропасть или в непроходимое ущелье? Тогда всем конец.
Со склонов гор с грохотом скатывались снежные обвалы, которым ничего не стоило унести с собой лошадь и всадника.
И все же люди не падали духом. Их согревал
Снова близились сумерки.
Рихард вдруг заметил, что дорога пошла круто вниз. Показался лесной массив. Сосны были сейчас для отряда желанным укрытием.
Пурга гремела и выла между стволами деревьев, словно гигантский очаг. Но сквозь эту ужасную музыку Рихард внезапно различил один звук, который наполнил его сердце надеждой и радостью, То был стук топора.
Значит, где-то рядом люди!
О, какое счастье увидеть человеческое лицо! Какое блаженство узнать, что царство смерти пройдено!
С двумя солдатами Рихард направился на звук топора и вскоре встретил человека в опорках, очищавшего от сучьев сваленную сосну.
Рихард окликнул его по-словацки.
Человек ответил ему на чистейшем венгерском языке.
– Благослови тебя бог!
Услышав эти слова, гусары чуть не задушили в своих объятиях обутого в опорки из лыка крестьянина.
– Значит, ты венгр? И это – венгерская земля?
И они припали, лицом к мерзлой, заснеженной земле: – Воистину благослови! Во веки веков! Аминь!
Дровосек рассказал им, что их уже ждут в городе, там внизу, совсем близко. Еще утром туда пришел их проводник, спешивший привести людей на помощь гусарам, чтобы спасти солдат от гибели.
Пурга ушла в сторону, и как только снежная завеса приоткрылась, гусары увидели с высоты то, ради чего они проделали весь этот далекий и страшный путь: прекрасный венгерский край!
Ясно ли они его увидели? Пусть об этом скажут их слезы.
У подножья горы лежал маленький городок. Пологая дорога вела прямо к нему. По этой дороге навстречу отряду уже двигалась торжественная процессия с флагами и оркестром, чтобы приветствовать героев. Гусары издали заметили флаги и услышали музыку.
Рихард и шедшие с ним впереди солдаты выстрелами дали знать отставшим, куда держать путь. Капитан ждал подхода всего отряда. Теперь уже некуда было спешить.
Наконец весь отряд оказался в сборе. Гусары построились в колонну и пошли навстречу своим соотечественникам.
Что это была за встреча! Ее невозможно описать, это могут понять только те, кто пережил что-либо подобное!
В городе для героического отряда гусар был устроен торжественный пир. И венгерские солдаты, шесть дней и шесть ночей не смыкавшие глаз, танцевали на этом пиру до утра.
Все описанное – не поэма, не плод вымысла: тот самый молодой гусар, ныне – старик ветеран, сохранил свой дневник до наших дней; воин этот жив еще сейчас и свидетельствует, что все именно так и происходило в действительности.