Сыны Всевышнего
Шрифт:
Роман задумчиво подтянул к себе за тоненькую ножку бокал и разом, не отрываясь, выпил оставшееся в нём вино.
– А то я не понимаю, – пробормотал он, водружая вопреки всем правилам этикета на стол локти и опуская на руки отяжелевшую вдруг голову. У него не было желания спорить. Он уже узнал, что хотел. И это только обострило ощущение пустоты внутри, вызванной отсутствием Бергера – как будто душу вынули. Теперь-то он точно знал, что чувствует Радзинский, когда Аверина нет рядом…
– День добрый! – раздался в этот момент от двери до боли знакомый звонкий голос и сердце Романа радостно дрогнуло. На пороге, раскрасневшийся
– Шалом алейхем! Сюрпри-и-из…
====== Глава 118. С нами Бог! ======
– Так и сказал? – переспросил Кирилл, отправляя в рот очередную конфету. – Ух, жаль, меня там не было – я бы ему всю физиономию расцарапал!
– Пуся, что ты несёшь? – закрывая лицо руками, счастливо смеялся Роман. Его мечта исполнилась – Бергер был здесь – родной, домашний, бесконечно свой. Только в его присутствии Роман почувствовал себя, наконец, полностью защищённым и смог по-настоящему расслабиться. И конфетам сразу нашлось идеальное применение – как же приятно было наблюдать, с каким удовольствием Кирилл расправляется с ними!
Роман с таким умилением глядел на окружённого блестящими конфетными обёртками своего Ангела-Хранителя, что по законам жанра комнату должны были уже заполнить резвящиеся на радужных облаках розовые единороги и прочие слащавые символы его трогательной привязанности к Бергеру.
– Может, ещё чаю?
– Не-не-не!.. – замахал руками Кирилл. – Пойдём лучше, погуляем! Ты видел, какие дядя Серёжа сделал скульптуры из снега? Мне больше всего нравится собачка – она как живая! Но олень тоже замечательный. Он ещё и раскрасил их сегодня утром, пока все спали после службы!
– Дядя Серёжа? – скептически хмыкнул Роман, застёгивая куртку. – А что ты, кстати, можешь о нём сказать?
– Я могу сказать, что его жизнь только начинается, – неожиданно серьёзно ответил Кирилл и потянул Романа за рукав к двери. – У него в голове много интеллигентского хлама, он излишне подвержен влиянию эмоций, но по сути он человек очень чистый – у него хороший потенциал. Я думаю, что Юрий Александрович приобрёл в его лице достойного преемника.
– Юрий Александрович? – изумился Роман. – Это с какой ещё стати?! Он вообще не наш!!!
Кирилл резко затормозил на пороге и с укором взглянул Роману в глаза:
– А это не нам решать – не тебе и не мне. Это Промысел, понимаешь? Так уж сложилось, что обе наших линии практически слились в одну. Ты не забыл, часом, что Викентий Сигизмундович тебя «усыновил»? Как ты полагаешь, зачем?
– И зачем же? – сухо поинтересовался Роман. Всё его умиление вдруг разом испарилось.
– Ты ещё очень долго ничего не сможешь сделать для них – для всех этих людей. Радзинскому пришлось взять эту ответственность на себя. Вместе с ответственностью за твою жизнь и благополучие. Но когда Радзинского не станет, ты тоже окажешься во главе не только своей линии, но и нашей. Это, кстати, безумно радует твоего патрона…
Роман яростно впечатал Бергера в стенку, крепко сжав его плечи и не позволяя Кириллу трепыхаться.
– Какая ему от этого радость? – Губы Романа побелели от злости.
– Он управляет тобой, – холодно ответил Кирилл. – И через тебя он получит власть надо всеми твоими подопечными – людьми, очень далеко продвинувшимися в своём
Роман медленно убрал руки и, понурившись, отошёл к окну. Морозные узоры на стекле сверкали серебром на фоне синей бархатной ночи. Холодный отсвет падал на усыпанный шариками из смятой конфетной фольги стол, казавшийся сейчас выразительной инсталляцией на тему «праздник кончился».
– И тебя это не останавливает? – со злостью бросил он через плечо. В ответ – тишина. Роман резко обернулся – Бергера в комнате не было.
– Куда ты так разлетелся? – доброжелательно поинтересовался Ливанов, в которого Роман врезался, едва отворил дверь на улицу. – Шапку надень. А то на улице мороз, а голова тебе ещё много раз в жизни пригодится!
Роман рывком натянул отороченный мехом капюшон и шагнул за порог.
Во дворе было весело: взрослые дяди и тёти резвились словно дети, с азартом швыряя друг в друга снежками. За забором у калитки Роман с удивлением заметил запряжённую в сани лошадь. Бергер с восторгом в глазах протягивал ей кусок посыпанного солью хлеба. У Романа аж сердце ёкнуло – вдруг эта добродушная с виду животина укусит доверчивого ботаника? Или лягнёт?
– Прокатиться не желаешь? – сияющий запыхавшийся и весь залепленный снегом Аверин уверенно взял Романа под руку и увлёк за собой.
Из саней навстречу им лихо прыгнул Радзинский.
– Коля! Ну как так можно! – он, нахмурившись, принялся старательно отряхивать ничуть не раскаивающегося в своём легкомыслии Аверина и проверять, насколько промокло его пальто. – Молодёжь – загружайтесь! – распорядился он, подсаживая в сани завёрнутого в шерстяной плед Николая Николаевича. Тот по-прежнему лучился от счастья и пылко поцеловал недовольно ворчащего Радзинского, пока тот возился с меховой полостью, стараясь получше укрыть его ноги. В голове Романа мелькнула было мысль, что учитель банально пьян, но внутренний локатор мгновенно вычислил истинную, нетривиальную причину его необычного поведения – на Аверина как наркотик действует общество себе подобных. Ну как же – помним…
Кирилл, понурившись, всё ещё гладил шею лошади.
– Давай помогу, – Роман решительно взял его за локоть и подтолкнул к саням. Бергер на удивление покладисто позволил ему собой руководить.
– Трогай! – В ответ на окрик Радзинского возница дёрнул поводья, и сани полетели вперёд.
Морозный ветер обжигал лицо, скрипел под полозьями снег, поскрипывала упряжь – было здорово мчаться так за луной по заснеженному ночному лесу. Но, похоже, Бергер так не считал. Он с тихим писком мгновенно вцепился в куртку Романа, зажмуриваясь на повороте.
– Ты что – боишься? – удивился тот и усмехнулся, когда Бергер сжал его рукав ещё сильнее. – Успокойся и держись за меня, – рассудительно сказал он. – Было бы это настолько опасно, никто бы в санях не ездил.
– Умный какой! – буркнул Кирилл, хватаясь другой рукой за бортик. – А мне всё равно страшно! Ясно тебе?
– Ясно. – Роман вдруг уверенно обнял Бергера за плечи и притянул к себе, чтобы дать другу почувствовать, что он в безопасности, что ему есть, на кого положиться. – Мне тоже. После того, что ты сказал, – добавил он уже тише в самое ухо Кирилла.