Сыщик-убийца
Шрифт:
«Я ошибался, — подумал Анри. — Обморок этой женщины не скрывал ничего подозрительного».
«Какая ужасная проницательность, — думала мистрисс Дик-Торн. — К счастью, Анри де Латур-Водье, став мужем моей дочери, будет безопасен».
Вскоре после полуночи многие из гостей стали прощаться, и приемный сын сенатора был в их числе.
Стыдясь своих несправедливых подозрений, он был очень любезен с хозяйкой дома и Оливией, сердце которой билось сильнее в его присутствии, и, прощаясь с ними, обещал вскоре прийти опять.
Анри не велел кучеру приезжать за собой, думая, что тут недалеко до станции железной дороги, где всегда можно найти экипаж. Выйдя из дома, он пошел по улице Берлин по направлению к Амстердамской.
В ту минуту, как он поворачивал за угол, несколько пьяных шли к заставе, распевая во все горло, держась за руки и занимая весь тротуар. Чтобы не столкнуться с ними, Анри вошел под ворота и заметил, что наступил на что-то мягкое и упругое. Он наклонился поднять эту вещь.
То был бумажник из русской кожи.
«Если в бумажнике есть деньги или документы, — подумал адвокат, — то завтра я отнесу его в полицейскую префектуру».
Он подошел к фонарю, развернул свою находку и осмотрел все отделения.
— Ничего нет, — проговорил он, — даже карточки. Впрочем, я осмотрю его подробнее, когда приду домой.
И, положив бумажник в карман, он продолжил путь.
Тефер, который стоял на бульваре Рошшуар напротив ресторана «Черная бомба», видел, как вышел Жан Жеди в рубашке, неся сюртук на руке, и направился к заставе.
Инспектор, пробираясь у самой стены, дошел до места, где оставил свой фиакр.
— Езжайте, — сказал он кучеру, — и остановитесь на углу бульвара и улицы Ребеваль.
Прошло полчаса, прежде чем Тефер доехал до указанного места, там он заплатил кучеру и отпустил его. Потом через улицу Ребеваль и Лозен вышел к Шамонским холмам и через пустыри дошел до забора у дома Жана.
Тефер стал прислушиваться. Вокруг царствовало мрачное молчание. Ни малейшего шума не было слышно внутри дома старого вора.
— Я, по всей вероятности, пришел минут на десять раньше Жана, — прошептал Тефер.
И он прислонился к забору, продолжая прислушиваться; время тянулось для него слишком долго. Сильное волнение, похожее на ужас, охватило его.
«Только бы герцог не промахнулся, — думал он. — Надо, чтобы мошенник был убит сразу, не успев вскрикнуть».
Стук колес, раздавшийся вдали, прервал его размышления.
«Это он, — подумал Тефер, — он, вероятно, нашел фиакр. Роковая минута приближается!»
Тефер не ошибался. Действительно, через несколько мгновений Жан Жеди вышел из фиакра в нескольких шагах от своей двери.
— Который час? — спросил старый вор у кучера.
— Без четверти час.
— Хорошо. Я приехал за четверть часа до назначенного времени. Вот вам три франка, сдачи не надо.
Кучер поблагодарил и уехал.
Жан Жеди, слегка качаясь, направился к двери.
«Рене придет, постучится сюда, — думал он. — Я отлично услышу».
Он вошел во двор.
Тефер между тем всматривался в темноту.
Старый вор сильно качался, опьянение, вместо того чтобы выветриться, усилилось. Голова у него кружилась. Большие бабочки с огненными крыльями мелькали перед глазами. Он должен был опереться о забор.
— Черт возьми! — проговорил Жан. — Я совсем пьян. Но дело не в этом, вот моя дверь. Где ключ?
И он начал шарить по всем карманам.
Герцог де Латур-Водье, повинуясь приказаниям Тефера, не выходил из комнаты и в темноте ждал прихода вора.
Его занимала одна мысль: покончить во что бы то ни стало с постоянным беспокойством, которое он испытывал каждый день с той минуты, когда случайно на кладбище Монпарнас узнал план Рене Мулена.
Смерть Жана Жеди должна была успокоить его. И он дрожащей рукой сжимал рукоятку ножа. Тем не менее новое преступление, решенное бесповоротно, все-таки пугало его. Несколько мгновений он еще колебался, но размышления укрепили его волю.
Стук экипажа, остановившегося на улице Ребеваль, и затем шум отворяющейся двери еще больше усилили его решимость.
Он спрятался в шкаф и закрылся висевшими там костюмами.
На пороге появился Жан Жеди.
В комнате царствовала полнейшая темнота, и старый вор, заперев за собой дверь, двигался ощупью. Он шел очень тихо, протянув вперед руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь, и тем не менее толкнул стол.
— Я совсем сбился, — прошептал он, — надо зажечь спичку.
И, присоединяя к слову дело, он вынул из кармана спичку и зажег свечу, стоявшую на столе в медном подсвечнике.
В эту минуту Жан стоял спиной к тому месту, где спрятался герцог. Их разделяло не более трех шагов. Сенатору достаточно было наклониться и протянуть руку, чтобы ударить Жана в спину, но, помня совет Тефера, он не воспользовался представившимся случаем.
Чтобы сбить с толку правосудие, необходимо было сделать так, чтобы самоубийство казалось неоспоримым. Следовательно, надо ждать, пока Жан Жеди повернется лицом, и нанести смертельный удар в грудь.
Старый вор бросил сюртук на постель, но холод и сырость вызвали у него дрожь.
— Бррр… У меня будет насморк, здесь настоящий мороз. Не мешает надеть пальто.
И, повернувшись, он подошел к тому месту, где стоял герцог.
В это мгновение появилась вооруженная рука, и нож поразил Жана Жеди прямо в грудь. Старый вор слегка вскрикнул и зашатался, но не упал. Его руки, протянутые вперед, чтобы удержаться, опустились на плечи сенатора и вытащили его из шкафа.