Сыщик-убийца

де Монтепен Ксавье

Оркестр снова заиграл, и прерванная кадриль продолжалась

Убедившись в успехе своего вмешательства, Тефер оставил танцевальную залу и вышел из ресторана.

У подъезда, на тротуаре, стояли три или четыре уличных мальчишки. Полицейский ударил по плечу одного из них, который показался ему умнее.

— Что прикажете, буржуа? — спросил мальчишка.

— Хочешь заработать сто су?

— Не шутите?

— Нет.

— Конечно! Что же для этого надо сделать?

Тефер вынул из бумажника записку и подал ее мальчишке.

—

Отнеси вот это в «Черную бомбу». Ты знаешь хозяина?

— Конечно, знаю.

— Ты передашь эту записку и попросишь сейчас же отдать ее господину, который сегодня дает обед своим друзьям. Его имя написано на конверте.

— Хорошо. Дальше!

— Хозяин, может быть, спросит, кто дал тебе письмо.

— Что же ответить?

— Что оно прислано с Королевской площади от Рене Мулена.

— Королевская площадь, Рене Мулен, не забуду. Это все?

— Все.

— Давайте деньги, я иду.

Полицейский дал мальчишке пять франков, тот подпрыгнул от радости, сунул монету в карман и в одно мгновение исчез за дверью «Черной бомбы».

Тефер перешел через дорогу и ждал на другой стороне бульвара, не спуская глаз с дверей.

Мальчишка добросовестно исполнил поручение.

В это время кадриль закончилась, и Жан Жеди вернулся со своими гостями в свою залу, чтобы пить кофе.

Хозяин подошел к старому вору.

— Вот письмо, которое вам принесли, — сказал он.

— Письмо мне? Откуда?

— С Королевской площади.

— Держу пари, от Рене.

— Да, от Рене Мулена.

— А, он не мог прийти и теперь извиняется. Посмотрим, что такое.

Жан Жеди разорвал конверт и прочел:

« Дорогой товарищ! Я не могу прийти в «Черную бомбу» по причинам, которые скажу тебе потом. Но мне необходимо видеть тебя сегодня же ночью по известному тебе делу. Не теряй ни минуты, я буду у тебя в Бельвиле в час ночи. Я должен застать тебя или все пропало.

Рене Мулен».

«Все пропало, — прошептал про себя Жан Жеди. — Рене будет меня ждать, надо идти».

— Который час? — прибавил он вслух.

— Десять минут первого, — ответил хозяин.

— Пошлите за фиакром. Где мой сюртук?

Миньоле бросился в угол, где висел сюртук.

— Дети мои, — продолжал Жан Жеди, — мне надо уйти по делу. Одна дама назначает мне свидание. Я ухожу, но скоро вернусь. Танцуйте, пейте, веселитесь: за все заплачено. Через два часа я вернусь. Где же мой сюртук?

— Вот он, — ответил Миньоле, подавая ему сюртук.

— Будьте терпеливы! — сказав это, старый вор бросился из залы. Его походка была нетверда: он чуть не упал на лестнице.

Миньоле, на которого никто не обращал внимания, исчез вслед за ним.

— А, — сказал один из гостей по прозвищу Альбинос, потому что у него были красные глаза и белые

ресницы, — он забыл письмо, я верну ему, когда он придет. — И положил письмо в карман.

Оргия возобновилась.

Подавая Жану Жеди его сюртук, Миньоле украл бумажник и ушел из залы для того, чтобы поместить в безопасное место свое богатство.

Выйдя из ресторана, он нанял фиакр и, усевшись в него, с волнением вынул бумажник и раскрыл его. Радость была отравлена сильным разочарованием: бумажник был почти пуст.

— Черт возьми! Куда этот негодяй истратил свои деньги? Мне кажется, что у него всего три билета. Посмотрим.

Он зажег спичку и убедился, что там всего две тысячи пятьсот франков.

— Черт возьми! — прошептал Миньоле. — В Гавре, я убежден, у него было более пятнадцати тысяч. Что он мог сделать со своими деньгами? У него, должно быть, были расходы, о которых я не знал. Вот и полагайся после этого на друзей! А я рассчитывал приобрести сокровище. Но все-таки это лучше, чем ничего, и я постараюсь поместить их в безопасное место. Что же касается бумажника, то он пуст и только может выдать меня. К черту его!

Миньоле опустил стекло и бросил бумажник. Фиакр ехал в это время по Амстердамской улице. Бумажник описал дугу и упал под ворота дома на углу улиц Амстердам и Берлин.

Миньоле, выйдя из фиакра, вошел в одну из узких улиц, окружавших в то время площадь Лаборд и исчезнувших в наше время.

Подойдя к дому печальной наружности, он вынул из кармана ключ, открыл калитку и исчез в воротах. Через пять минут он снова вышел и приказал ехать обратно на бульвар Рошшуар.

«Денежки в верном месте, — думал он, — и хитер будет тот, кто их найдет. Что же касается бумажника, то старый дурак подумает, что потерял его по дороге».

Между тем на балу в «Черной бомбе» оркестр играл последнюю кадриль. Гости Жана Жеди, выпив кофе, снова принялись за шампанское и пели во все горло все вместе, но различные арии.

— Откуда ты пришел? — спросил кто-то, увидев Миньоле.

— Я танцевал на балу, мне понравилась одна хорошенькая блондинка. У нас назначено свидание на завтра. Мне везет!

ГЛАВА 16

Пробило десять часов вечера, Этьен Лорио и Рене сидели у изголовья Берты.

Ей было гораздо лучше. Она крепла с каждым днем, почти с каждым часом. Голос возвратился, легкий румянец покрывал щеки, глаза блестели.

— Как вы добры, друзья мои, — сказала Берта, протягивая руки доктору и Рене. — Дорогой доктор, не правда ли, мне теперь совсем хорошо?

— Да, совсем, и я не смел надеяться на такое скорое выздоровление.

— Я скоро поправлюсь?

— Да, еще несколько дней, и вы сможете вставать с постели.

— О, если бы вы знали, как я жду возможности встать и начать действовать!