Сыщик-убийца
Шрифт:
— Извините, господин адвокат, она необходима.
— Почему?
— Надо сказать вам, что я рецидивист. Если у меня не будет адвоката или будет адвокат, назначенный судом, тогда мне не избежать тюрьмы, будь я бел, как снег. Но вы сумеете доказать, что если кто раз и согрешил, то это еще не причина, чтобы он делал это бесконечно.
— У вас нет семьи?
— Никого, господин адвокат… Я — брошенный ребенок, рос на улице, а это плохая школа. Меня надо скорее жалеть, чем осуждать.
— Я вас и не думаю осуждать и постараюсь сделать для вас что могу. Скажите имена свидетелей, на которых вы рассчитываете.
— Я назвал уже их господину следователю.
— Хорошо, я потребую ваше дело.
— О! Господин адвокат, не оставляйте меня, прошу вас, умоляю!… Вы — моя единственная надежда!… Мне так нужно быть свободным!
Анри взглянул на Жана Жеди, удивленный тоном, которым были сказаны последние слова.
— Для чего же? Надеюсь, не для какого-нибудь дурного дела, например, мести тому, кто донес на вас?
— Нет, господин адвокат, наоборот, я хочу сделать хорошее дело.
— В самом деле?
— Да.
— Что же это за хорошее дело?
— Я охотно сказал бы вам, но прежде не позволите ли вы задать вам несколько вопросов?
Молодой человек утвердительно кивнул.
— Я не знаю хорошо законов, и мне хотелось бы знать, ошибаюсь я или нет. Наказывается ли человек за преступление, совершенное много лет назад?
— Сколько именно?
— Двадцать лет, и за это преступление полагается смертная казнь.
— Меня, право, удивляет ваше неведение. Неужели вы не знаете, что через десять лет на всякие уголовные преступления распространяется срок давности? Стало быть, теперь преступнику нечего бояться суда.
— Даже если бы донесли на него?
— Даже и тогда.
— Но если невиновный был осужден вместо виновного?
— Это ничего не меняет. Настоящему преступнику не грозит ничего, кроме страшного скандала. Его будет судить лишь общественное мнение, и единственным наказанием будет позор. Теперь скажите, зачем вы у меня об этом спрашивали?
— Господин адвокат, я знаю одну знатную особу, человека, занимающего высокий пост, который был сообщником убийцы и вместо которого был гильотинирован невиновный. Если я буду освобожден, я отомщу за жертву, опозорив настоящего преступника, и хочу просить у вас совета, как достичь этой цели.
— Скандал не воскресит мертвого, а за эти двадцать лет преступник, может быть, раскаялся. Впрочем, если вы придете советоваться со мной, я охотно приму вас и дам ответ по совести.
— Вас зовут ведь де Латур-Водье? Не правда ли?
— Да, почему вы спрашиваете?
— Боже мой! Надо же мне знать имя моего защитника! Кстати, это имя мне отчасти знакомо. Вы не родственник герцога Сигизмунда де Латур-Водье?
— Это мой дядя, он умер.
— Я знаю… Я видел, как он умирал.
— Вы видели, как умирал герцог Сигизмунд де Латур-Водье? — вскричал Анри, с глубочайшим изумлением глядя на своего собеседника.
— О! Это было совершенно случайно… Его убили на дуэли… Я проходил через Венсенский лес в то время, как он получил смертельный удар. Я подошел… Он уже хрипел… Вы знали вашего дядю, адвокат? — заключил Жан Жеди с притворным простодушием.
— Нет… — прошептал молодой человек.
— Сколько же вам лет, если это не нескромный вопрос?
Бесконечные вопросы начинали затруднять и утомлять Анри. Однако он ответил:
— Двадцать два года.
— А герцог Сигизмунд умер двадцать лет назад… Да, правда, вы были тогда слишком малы, чтобы помнить. Но ваш отец? Разве его не было тогда там?
— Мой отец жил в то время в Италии, он вернулся только через несколько месяцев после смерти дяди.
Анри скрывал истину, чтобы избежать объяснений относительно своего положения найденыша и приемного сына Жоржа де Латур-Водье.
Впрочем, он отвечал так всякий раз, когда его спрашивали о детстве.
Этот ответ чрезвычайно смутил Жана Жеди.
«Если его отец приехал из Италии только после смерти дяди, — думал он, — тогда, очевидно, он не мог быть участником в этом деле… Значит, Гусиное перо не знал, что молол, когда объяснял буквы, написанные под тем знаменитым письмом, которое он списал; значит, и я вбил себе в голову глупость»
Анри, видя задумчивость Жана Жеди, спросил:
— Зачем вы меня так расспрашивали? И что вам за дело до всего этого?
— Извините, господин адвокат, что я позволил себе вас расспрашивать. Видите ли, ваше имя напомнило мне кучу историй из прошлых времен.
В эту минуту бандит заметил черный креп на шляпе адвоката. Он вздрогнул.
— Разве господин герцог, ваш отец, умер? — спросил он с беспокойством.
— Нет… Я лишился матери, — ответил Анри.
— Извините за нескромный вопрос…
— Нескромный, может быть… но ведь у вас были, конечно, свои причины, и мне хотелось бы узнать их.
Жан Жеди принял огорченный вид.
— Никаких причин не было, господин адвокат, никаких. Воспоминания прошлого — и больше ничего.
— Это правда?
— О! Я дам…
Он хотел сказать «честное слово», но тотчас же вспомнил о своем положении и месте, в котором находился, и не решился закончить фразу.
Анри поднялся, собираясь уходить.
— Так вы просмотрите мое дело? — спросил Жан Жеди.
— Я же вам обещал…
— И скоро я вас увижу?