Сыщик Вийт и дело о древнем Молоте богинь
Шрифт:
— Идите прочь, господа студенты! — сказал он сурово. — Занятий сегодня не будет. Возвращайтесь завтра в обычное время!
— Но помилуйте, господин городовой… — начал было Ронислав, но страж не хотел его слушать.
— С минуты на минуту сюда прибудет сам Вийт! — грозно вскричал он. — Не путайтесь под ногами!
Фирс наклонился к детективу:
— А я ведь говорил, что в цивильном ходить не стоит. Был бы ты в мундире…
— Лучше подай моё удостоверение! — зашипел находчивый детектив. — Быстрее!
— В мундире, — невозмутимо ответствовал тот. — Удостоверение — в мундире.
Сыщик неслышно чертыхнулся и вновь поворотился к городовому.
— Милейший, я и есть Ронислав Вийт!..
— Вон отсюда! — взревел полицейский.
Дедуктивист обречённо оглянулся на своего помощника. Тот стоял с каменным лицом, но к груди его теперь была прижата газета «Чутки». Дагеротипом на первой странице вперёд.
— Вот! — закричал, указывая на свой портрет, Вийт. — Глядите, господин постовой!
Полицейский раздражённо отмахнулся, но взгляд его всё же скользнул по снимку. Городовой замер, потом взял из рук Фирса газету.
— Так и есть, что ли? — недоверчиво спросил у истопника страж порядка. Он вертел дагеротип, постоянно переводя взгляд на сыщика.
— Так и есть, — кивнул слуга. — Это сыскной надзиратель барон Ронислав Вакулович фон Вийт, собственной персоной.
— Что-то вы больно молодые, — пробормотал охваченный сомнениями постовой, но всё же отдал честь и посторонился, открывая проход.
* * *
В вестибюле, погружённом в разноцветный из-за витражных окон сумрак, знаменитого детектива встретил пожилой господин в мундире.
— Пойдёмте, пойдёмте, — бормотал он, и глаза его беспрестанно плыли куда-то, будто высматривали в воздухе нечто невидимое. — Пойдёмте! А то воет и воет!
— Это ночной сторож Рымарь, — представил его городовой Кутюк и сразу же решительно устремился через мраморную колоннаду вглубь музея.
Вийт и Фирс бесстрашно зашагали следом. Рымарь семенил чуть позади.
В пустынных залах никого не было. Лишь бесчисленные экспонаты взирали на пришедших с равнодушием пережитых веков. В давящей тишине отдавались гулким эхом шаги, да из-за спины доносилось беспрестанное бормотание:
— Пойдёмте, пойдёмте!
Четвёрка смельчаков миновала зал средневековых пыток с самой большой в Европе коллекцией дыб; огромную, высотой с человека, стопу от несохранившейся древнеримской статуи; выставку окровавленных халатов Чингисхана и выстроившиеся вдоль стен египетские мумии. Пройдя через ворота из шумеро-аккадских чудовищ с телом быка, орлиными крыльями и человеческой головой, служители порядка оказались в неприметном коридорчике.
Тут уже и Вийт услышал леденящие кровь звуки. Будто струи времени вырывались из топок тысячелетий… Или стенал от зубной боли крепкий зрелый мужчина.
У двери, из-за которой доносился вой, переминалась с ноги на ногу барышня в казённого вида тёмно-коричневом платье в пол. Она была мертвенно-бледной. В посеревших глазах бурлил ужас.
— Франсуаза Понмаре, — кивнул на девушку Кутюк. — Она в музее секретарь — научные статьи да письма напечатать, чай подать, почту разнести…
— Воет, мычит и кричит, — пробормотала белыми от страха губами девица. Говорила она с милым французским акцентом.
Вийт с присущим ему человеколюбием мягко положил руку на плечо дрожавшей барышни, лишь случайно коснувшись пальцами её щеки у прикрытого длинными каштановыми локонами ушка.
— Не бойся, дитя, — проговорил он успокаивающе. Девушка, конечно, была не намного младше Ронислава, но он ведь как-никак представлял здесь доблестную полицию! — Помощь уже пришла!
— Чего это мне вдруг бояться! — проговорила Франсуаза дрожащими губами. Она отодвинулась, высвобождаясь из-под руки сыщика. — В наш век прогресса, пара и железа женщины вполне способы сами управлять собственной жизнью! Свободно и неограниченно!
Вийт оторопел и невольно отступил от барышни на шаг.
— Вы социалистка? — пробормотал он. — Или из луддитов?
— А вы ретроградист? — ответствовала барышня. Акцент её несколько усилился. — Или из партии бояр-традиционалистов? Нас, кстати, не представили.
— Это сыскной надзиратель Вийт, — тут же отозвался Кутюк. — Тот самый!
— Для вас просто Ронислав, — галантно поклонился сыщик.
— «Сыскной надзиратель»? — пробормотала барышня. — Что такое «сыскной надзиратель»?
— Inspecteur de police criminelle , — отозвался Фирс, выходя из-за спин. — А я Татион Ренеевич Фирс, истопник природных князей Ладимирских и их младшей ветви баронов фон Вийт. Je suis heureuse de vous rencontrer .
— Francais ? — удивилась Франсуаза.
— Non, je suis d'esol'e , — покачал головой Фирс. — Мой батюшка, уроженец здешних мест, был вольным слушателем в университете Сорбонны. Оттуда князь Ладимирский и нанял его на службу в качестве воспитателя и гувернёра для своего сына, ныне месье инспектора…
Под пристальными взглядами двух молодых мужчин Франсуаза зарделась.
— Вы позволите вернуться к расследованию, монсеньор Фирс? — ревниво воскликнул Вийт, оттирая слугу от барышни.
Девица смутилась ещё больше. Истопник отвернулся.
— Ну да, — вступил в разговор Кутюк, откашливаясь. — Ну да… Это кабинет профессора Гольшанского. За господином учёным, кстати, уже послали. Дверь заперта, изнутри торчит ключ. Я осмотрел окна с улицы — они закрыты на внутренние шпингалеты. Шторы плотно задёрнуты, ничего не разглядеть. Кабинет отапливается паром, который подается по особым трубам из подвала, ни дымохода, ни иных отверстий в комнате нет. Система отключена с зимы, это не она издаёт эти звуки.