Т. 11 Угроза с Земли
Шрифт:
— Уингейт!
— Это тебя. Проходи, не заставляй себя ждать!
Уингейта протолкнули в пролет двери, и он оказался в переполненном помещении. Более тридцати человек сидело у стен. У стола, рядом с дверью, расположился служащий, занятый своими бумагами. В центре, возле невысокой, ярко освещенной трибуны, стоял человек с чрезвычайно бойкими манерами. Служащий у двери поднял взгляд и бросил Уингейту:
— Поднимитесь туда, чтобы все могли вас видеть!
Он указал на трибуну. Уингейт,
— Контракт номер 482-23-06,— прочитал служащий, — завербованный Хамфри Уингейт, сроком на шесть лет, радиотехник, разряд заработной платы шесть-Д, контракт представляется для найма.
Три недели понадобилось им, чтобы сделать его пригодным к работе. Три недели — и ни слова от Джонса. Уингейт не подхватил никаких болезней при контакте с венерианским воздухом и теперь должен был вступить в активный период своего принудительного труда.
— Ну вот, патроны, прошу вас, — заговорил бойкий человек, — у нас есть работник, подающий исключительно большие надежды. Я едва решаюсь сказать вам, какие оценки он получил за свои способности, приспособляемость и общие знания. Скажу только, что администрация предлагает за него тысячу долларов. Но было бы неразумно использовать такого человека для обычной административной работы, когда мы так нуждаемся в хороших рабочих, чтобы вырвать богатства из дебрей и недр. Смею предсказать, что счастливый покупатель, который приобретет себе этого рабочего, уже через месяц поставит его руководителем работ. Но осмотрите его сами, поговорите с ним и решайте!
Служащий что-то шепнул ему. Он кивнул и продолжал:
— Меня просят уведомить вас, джентльмены и патроны, что работник сделал обычное законное предупреждение за две недели о своем увольнении, — разумеется, если он покроет все расходы!
Он весело засмеялся и многозначительно подмигнул, как будто за его замечанием крылась необыкновенно удачная шутка. Никто не обратил внимания на его сообщение, один лишь Уингейт с отвращением оценил характер остроты. Он предупредил о своем желании уволиться на другой же день после того, как узнал, что Джонс направлен в колонию Южного полюса. Но Уингейт тут же обнаружил, что хотя теоретически он имел право уйти с работы, но фактически это лишь давало ему право умереть с голода на Венере, если он не отработает свои подъемные и проезд в оба конца.
Несколько человек собрались вокруг трибуны, внимательно рассматривая и обсуждая его: «Не особенно мускулист…», «У меня нет особой охоты предлагать цену за этих шибко умных молодчиков, они смутьяны…», «Да, но тупой не оправдывает своих харчей…», «А что он умеет делать? Погляжу-ка его анкету…». Покупатели направились к столу служащего и стали рассматривать результаты многочисленных анализов и исследований, которым подвергался Уингейт во время своего карантина. Только один из них, с маленькими блестящими глазками, остался
— Меня не интересуют те дутые рекламные листы, парень. Расскажи мне о себе сам.
— Мне нечего добавить.
— Говори смелее. Тебе у меня понравится. Совсем как дома. Я бесплатно вожу своих парней в Венусбург. Есть у вас опыт в общении с неграми?
— Нет.
— Ну, здешние туземцы, собственно, не негры, это только так говорится. Похоже, ты смог бы стать бригадиром. Приходилось раньше?
— Немного.
— Ладно… может быть, ты слишком скромный. Я люблю, когда человек держит язык за зубами. Я никогда не позволяю моему надсмотрщику применять плетку.
— Еще бы, — перебил его другой патрон, подойдя к трибуне, — это вы оставляете для себя, Ригсби!
— А вы не лезьте не в свое дело, Ван Хайзен!
Ван Хайзен, пожилой коренастый человек, не обратил на его слова никакого внимания и заговорил с Уингейтом:
— Ты предупредил о своем увольнении. Почему?
— Все это было ошибкой. Я был пьян.
— А пока — будешь ты честно работать?
Уингейт задумался.
— Да, — сказал он наконец.
Ван Хайзен кивнул, тяжелой походкой отошел к своему стулу и осторожно опустил на него свое массивное тело, подтянув штаны, такие же как у рабочих.
Когда все расселись, агент весело объявил:
— Ну вот, джентльмены: если вы готовы, давайте послушаем первое предложение по этому контракту. Я был бы рад, если бы сам мог сделать на него заявку — на должность моего помощника, честное слово! Так вот… я не слышу предложений…
— Шестьсот!
— Прошу вас, патроны! Разве вы не слышали, что я упомянул о предложении в тысячу?
— Я не подумал, что вы сказали это серьезно. Он какой-то сонный.
Агент Компании поднял брови.
— Извините, мне придется попросить работника сойти с трибуны.
Но, прежде чем Уингейт успел сойти, другой голос произнес:
— Тысяча!
— Ну вот так-то лучше! — воскликнул агент. — Я должен был знать, что вы, джентльмены, не допустите, чтобы от вас ускользнула такая возможность. Но этого еще мало. Слышу ли я тысячу сто? Давайте, патроны, ведь не можете вы наживать свои богатства без рабочих! Слышу ли я…
— Тысяча сто!
— Тысяча сто от патрона Ригсби! Ну и дешевка это была бы — за такую цену! Сомневаюсь, однако, чтобы он вам достался. Слышу ли я тысячу двести?
Грузный коренастый человек поднял большой палец.
— Тысяча двести от патрона Ван Хайзена. Я вижу, что сделал ошибку и только отнимаю у вас время; интервалы должны быть не менее двухсот. Слышу ли я тысячу четыреста? Слышу ли я тысячу четыреста? Идет раз за тысячу двести… идет два…
— Тысяча четыреста! — бросил Ригсби мрачно.