Т.1. Избранная лирика. Груди Тиресия. Гниющий чародей

Аполлинер Гийом

Хочу тебя взнуздать! И мне так часто снится, Что триумфальная грохочет колесница…

Первым, кто оседлал Пегаса, был Беллерофонт ^{35} , когда он отправился на бой с Химерой. И в наши дни их немало, этих химер, но прежде, чем сразиться с той из них, кто самая большая ненавистница поэзии, следует взнуздать и даже запрячь Пегаса. Весьма ясно, что я хочу сказать.

…Его бери С зайчихи — и твори, твори, твори!

Известно, что самки зайцев отличаются излишней плодовитостью.

Дон Педро, принц на четырех Верблюдах в дальний путь пустился, Мир осмотрел — и восхитился.

В знаменитом описании путешествия, озаглавленном «История принца дона Педро Португальского», в которой повествуется о том, что произошло во время путешествия, каковое он предпринял, обойдя семь частей света, изложенная Гомесом де Сантистеваном, одним из тех двенадцати, кто сопровождал принца [11] , говорится, что португальский принц дон Педро д’Альфарубейра посетил с двенадцатью спутниками семь частей мира. На четырех верблюдах путешественники проехали по Испании, добрались до Норвегии, а оттуда отправились в Вавилон и на Святую землю. Португальский принц посетил также родину первосвященника Иоанна и через три года и четыре месяца вернулся домой.

11

Перевод с испанского.

…Дворца Розамунды из песни.

Об этом дворце упоминается в грустной народной песенке, автора которой я, естественно, не знаю и которая рассказывает о несчастной любви английского короля. Вот ее куплет:

У королевы была не в чести Его Розамунда, и, чтобы спасти Ее от беды, построил король Дворец, не виданный в мире дотоль. На

севере есть мухи-божества…

Речь идет не о снежных хлопьях, но о тех мухах, многие из которых приручены финскими и лапландскими колдунами и повинуются им. Колдуны передают этих мух из поколения в поколение и держат запертыми в особом ящике, где они невидимы, но готовы целым роем вылететь на свет, чтобы изводить воров, напевая магические слова; к тому же эти мухи бессмертны.

Была акрида неспроста Едой святого Иоанна.

«Иоанн же носил одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих и ел акриды и дикий мед» (Мк. 1:6).

Зимородок, Купидон И Сирены — как споют нам, Отзовется сладкий звон Стоном смертным, страхом смутным.

Мореплаватели, услышав пение зимородка, готовились к смерти, за исключением разве что середины декабря, когда эти птицы вьют гнезда, и было принято считать, что в ту пору море спокойно. А Купидон и Сирены, волшебные крылатые существа, поют столь божественно, что те, кто их слушает, готовы даже ценою жизни заплатить за их песни.

Вот херувим, рожденный бездной…

В небесной иерархии существуют те, кто обречен служить божеству и восславлять его, а среди них встречаются создания невиданных форм и удивительной красоты. Херувимы — это крылатые быки, но вовсе не чудовища.

…Когда позволит нам Творец.

Те, кто занимается поэзией, не ищут и не любят ничего другого, кроме совершенства, — оно само по себе есть Бог. Неужели же эта божественная красота, это высшее совершенство могут покинуть тех, целью жизни которых именно было их открыть и прославить? Такое представляется мне невозможным, и, по-моему, поэты имеют право надеяться на то, что после смерти обретут счастье, высшую красоту, к чему ведет лишь познание Бога.

АЛКОГОЛИ (1913)

МОСТ МИРАБО

Под мостом Мирабо исчезает Сена А с нею любовь Что же грусть неизменна Уступавшая радостям так смиренно Тьма спускается полночь бьет Дни уходят а жизнь идет Словно мост мы сомкнули руки с тобою Покуда волна За волной чередою Взгляд за взглядом влечет под него с тоскою Тьма спускается полночь бьет Дни уходят а жизнь идет Вот и наша любовь подобна стремнине И медлят года Как река на равнине Но надежда неистова и поныне Тьма спускается полночь бьет Дни уходят а жизнь идет Дни уходят недели тают как пена И словно любовь И как жизнь постепенно Под мостом Мирабо исчезает Сена Тьма спускается полночь бьет Дни уходят а жизнь идет

АННИ ^{36}

На побережье Техаса По дороге из Мобила на Галвестон ^{37} В огромном саду где сплошные розы Дом укромный стоит за кустами он И сам наподобье огромной розы Одна недотрога уж я-то знаю Одиноко гуляет в этом саду И когда я дорогой под липами мимо иду Мы глазами встречаемся с нею Она меннонитка ^{38} и соблюдает запрет На пуговицы и я возражать не смею Я сам две своих с пиджака потерял и вернее Способа стать одноверцем с ней кажется нет

ДОМ МЕРТВЫХ ^{39}

Морису Рейналю ^{40}

Дом мертвых стоял у кладбища Примостившись к нему подобно монастырю За его большими стеклами Похожими на витрины модных лавок Манекены не стояли а лежали Со смертными гримасами вместо улыбок Я в Мюнхене был уже две-три недели Но случайно оказался впервые Здесь где не встретил никого живого И задрожал от страха Увидав эту местную публику Выставленную на обозрение И принаряженную к похоронам И вдруг Мгновенно как память моя В каждой из этих стеклянных клеток Зажглись глаза И Апокалипсис Небо наполнил ожившей толпой А земля Такая же плоская как в догалилеево время Покрылась тысячью мифов застывших Ангел алмазом провел по стеклам И мертвые с потусторонними взглядами Меня окружили со всех сторон Но вскоре их лица и позы Утратили эту мрачность И небо с землею стали Куда реальней Мертвые веселели Видя как снова тела их плотнели и света не пропускали Они улыбались тому что опять обретали тени И смотрели на них Словно это и вправду была их прошедшая жизнь И тогда я всех сосчитал Оказалось их сорок девять Женщин мужчин и детей К ним на глазах возвращался их прежний облик И теперь они на меня глядели со всей Сердечностью Нежностью даже И таким дружелюбием Что Я внезапно решился и словно хороших друзей Пригласил их скорей прогуляться поодаль От руки не отняв руки Напевая военные марши Да простятся ваши грехи Уходили мы дальше и дальше Мы город пересекали И то и дело встречали друзей и родных Кого-то из тех кто скончался совсем недавно И с собой уводили их И было так мило и славно Так весело среди них Что вряд ли бы вы отличили Покойников от живых Выйдя за город Все разделились Тут к нам присоединились Два всадника встреченных криком веселым Из бузины и калины Они Вытачивали свистульки И детям дарили их А потом мы попали на сельский праздник Партнеры держали друг друга за плечи И пары кружились под цвеньканье цитры Они не забыли все эти па Мертвые кавалеры и дамы Они пропускали стакан за стаканом И время от времени Колокол бил возвещая о том Что новая бочка с вином открыта Одна из покойниц сидела в саду На скамье под кустом барбариса А какой-то студент Перед ней на коленях В любви объяснялся Я буду ждать вас сколько хотите Десять лет или двадцать лет Как скажете так и будет Я буду ждать вас Всю вашу жизнь Мертвая отвечала Дети Того и этого света Встали в один хоровод и пели На языке своем птичьем Заумном и поэтичном На том что остался от древних времен Цивилизации А студент колечко Надел на палец мертвой невесты Это залог любви моей вечной Свидетельство нашей помолвки Ни разлука ни время Не разведут наши судьбы И в день нашей будущей свадьбы Миртовыми ветвями Украсим мы нашу одежду и вашу прическу Будет богатым венчание Долгим застолье И столько музыки Музыки столько А наши дети будут конечно Шепчет она Всех краше на свете Увы! рассыпалось в прах колечко Краше золота будут дети Крепче алмаза белее льна Всех светлей всех светлей на свете Краше чем звезды и чем луна Краше чем первый луч на рассвете Краше чем взгляд ваш такой сердечный Благоуханней всего на свете Увы! рассыпалось в прах колечко Благоуханней лилий в букете Благоуханней чем розы и тмин Чем лаванда и розмарин Музыканты исчезли Мы продолжили путь Камешки мы бросали С берега озера в воду И вместе с ними плясали Как камешки плоские волны Возле причала качались Привязанные лодки Мы их отвязали И всей толпою в них разместились И мертвые за весла схватились И стали грести подражая живым В лодке которой я управлял Мертвый сидел на носу и беседовал с юной особой Одетой в желтое платье С черным корсажем У нее были синие ленты и серая шляпка С единственным гладким пером Я люблю вас Он ей говорил Как голубь голубку Как ночная бабочка Любит свет Слишком поздно Ему отвечала живая Отступитесь от этой запретной любви Я замужем Видите вот и колечко Но руки дрожат И слезы текут я хочу умереть Лодки причалили Всадники выбрали место Где эхо реке отвечало И все закричали Стали вопросы забавные задавать ему наперебой И эхо в ответ отзывалось так кстати Что все хохотали А мертвый меж тем обращался к живой Мы вместе не будем бояться разлуки Над нами сомкнется вода Что же вы плачете что же дрожат ваши руки Нам сюда не вернуться уже никогда И вот мы ступили на землю пора и назад Влюбленные обнимались Парочки отставали И отстав целовались Мертвецы выбирали живых А живые Мертвых И порою кусты можжевельника Их пугали как привидения Впалые щеки надув Дети свистели в свистульки Из бузины И калины А в это время служивые Пели тирольские песни Перекликаясь как будто На горных склонах В городе Наша честная компания стала редеть Все говорили друг другу Пока До завтра До скорого Многие заходили в пивнушки А кто-то В мясную лавку Надеясь что-нибудь взять на ужин И вот я остался один с мертвецами Которые тут же отправились прямо На кладбище Где Под аркадами дома Я снова увидел их всех За большими стеклами Неподвижных Лежащих И принаряженных к похоронам Мертвые так и остались в неведении В чем же они принимали участие Но живые хранили воспоминание Об этом неожиданном счастье И достоверном настолько Что они не боялись его лишиться И стали жить они так благородно Что даже тот кто еще накануне На них поглядывал как на равных Или скорее высокомерно Теперь восхищался их богатством Их могуществом их интеллектом Поскольку ничто вас не возвышает так Как любовь к мертвецу или к мертвой От этой любви вмороженной в память И от прошлого не отторжимой Становятся столь чисты и сильны И от напастей защищены Что ни в ком не нуждаются больше

ШЕСТВИЕ ^{41}

Леону Бельби ^{42}

Птица прядущая взад и вперед свой полет ^{43} Тихая птица с гнездом в облаках Там среди горних высот где земля серебрится звездой Веко второе прикрой ибо чуть встрепенешься как свет Может тебя ослепить Я твой близнец но бледней и темней Блеклый туман затемняющий свет фонарей Чья-то ладонь что внезапно ложится на веки Свод отделяющий свет от любого из вас Так вот и я улечу озаренный в пучину теней Путь вычисляя по взглядам возлюбленных звезд Птица прядущая взад и вперед свой полет Тихая птица с гнездом в облаках Там среди горних высот там где память моя серебрится звездой Веко второе прикрой Не потому что земля или солнце раскинут слепящие сети А потому что иной разгорается свет Так что однажды он станет единственным светом на свете Это однажды Однажды себя поджидая Говорил я себе ну давай же Гийом Приходи и поможешь узнать мне себя самого Мне познавшему прочих Для чего существуют все главные чувства и несколько прочих Мне достаточно просто увидеть стопу чтобы мог воссоздать я толпу Лишь движенье стопы да один волосок с головы Будь я врач я бы только взглянул на язык пациента Будь пророк мне хватило бы только взглянуть на дитя На суда корабельщиков на чернила собратьев моих На монетку слепого на пальцы немого На письмо человека которому минуло двадцать Ибо мне интересней словарь а не почерк Мне достаточно запаха воска в церквях Или ряски речной в городах И в садах аромата цветов О Корнелий Агриппа ^{44} довольно мне запаха псины на улицах Кельна Чтобы с точностью мог описать я сограждан твоих Их волхвов и стоических спутниц Урсулы ^{45} Побудивших тебя по ошибке всех женщин воспеть ^{46} Мне достаточно лавра отведать чтоб сразу понять что люблю и над чем насмехаюсь ^{47} Прикоснуться к одежде и сразу узнать Не мерзляк ли ее обладатель Да я знаю людей Мне достаточно шума шагов Чтобы я наперед указал их дорогу Всех ушедших хватило бы мне чтоб уверовать в право Всех других воскрешать Так однажды себя поджидая Говорил я себе ну давай же Гийом Приходи ибо шли все кого я люблю шли как стих за стихом Все помимо меня Шли покрытые тиной гиганты подводные шли по своим городам Чьи высокие башни подобны встающим из вод островам А прозрачность и ясность бездонных морей Бились в сердце моем были кровью моей Следом тысячи белых племен на земле объявились Шли мужчины у каждого роза в руке И с тех пор говорю я на их языке На котором они говорить сговорились в пути Шествие шло но себя я не мог в нем найти Все кто не были мной все помимо меня Приносили с собой по частице меня Шаг за шагом меня возводили как башню возносят А народ прибывал и являлся я день ото дня Сотворенный из тел претворенный из дел человечьих Прошли времена Ушли племена И меня создавшие боги Я тоже лишь миг только малый шаг по этой общей дороге И взгляд отводя от той пустоты что ждет в грядущей судьбе Все больше прошлого нахожу и больше всего в себе Ничто не мертво кроме того чего еще нет на свете Рядом с бесцветным будущим днем минувший в цвету и в цвете И не имеет формы все то чего еще нет в былом Когда совершенство было трудом и стало его плодом

БЕЛЫЙ СНЕГ

О сколько ангелов над головой Один одет как рядовой В халате повара другой И горний хор вокруг Один как небо голубой Весной ты будешь награжден с лихвой Медалью солнца золотой Медалью золотой Ощипывает повар кур Неодолимый Снег и любимой Нет меж моих простертых рук