Табель первокурсницы
Шрифт:
— На противоядие, — ответила вместо барона я.
Крис посмотрел так, словно у меня выросла вторая голова. И видеть это удивление было приятно, если бы только не железная рука у бока, если бы не страх.
Ведь на самом деле выбора не было. Все что я могла это просить и молиться девам, чтобы уйти с Круглой площади без железа в боку. Ну, не убьет же он меня в такой толпе? Или убьет? Невозможно. Наверное, любой на пороге смерти думает так же, нельзя убить главного героя в пьесе под названием жизнь.
Я невольно задрожала, рассматривая
Железнорукий отступал, таща меня за собой. Кто-то рассмеялся.
— Стой! — зарычал Оуэн.
— Отзови этих тварей! — выкрикнул мне прямо в ухо мужчина, продолжая судорожно оглядываться, — Отзови!
— Хорошо-хорошо, — Крис поднял руки, в правой все еще был инструментариум. — Отзову, как только совершим обмен.
Белобрысый уперся спиной в каменную стену купальни.
— Не говори со мной, как с идиотом!
Еще несколько человек присоединились к собирающемуся хороводу, музыка заиграла громче, нас окружали смеющиеся лица.
— Тогда не веди себя так, будто решил снять комнату в Целительском доме Ионской Девы Скорби9. Ты сам позвал нас сюда, не забыл для чего? — Крис показал инструментариум.
Белобрысый выпрямился, отстраняясь и становясь чуть сбоку, теперь я могла видеть его страх. В мужских пальцах снова заплясал блестящий цилиндрик.
— Я передумал, — отрывисто бросил железнорукий, — Никакого обмена, ты просто отдашь мне иньектор, — Оуэн удивленно поднял брови, — Иначе, — цилиндрик замер, — Умрут все. Это не та пугалка, что вы видели раньше, это, — он говорил почти с любовью, а пальцы поглаживали гладкие бока странного заряда, — смерть. И многие отправятся к Девам. Например, она, — меня снова пихнули в бок, — И некоторые из этих улыбающихся идиотов тоже. И ты.
— И ты, — добавил барон.
— Нас похоронят в одной помойной яме. Ну, разве не замечательно? — оскалился железнорукий.
Он все еще продолжал оглядываться, но его страх стал отдавать решимостью. И отчаянием. Именно с таким чувством загнанная в угол мышь бросается на кота.
— Прекрати! — резко сказал Крис, он специально не оглядывался, продолжая смотреть только перед собой, при этом оставаясь спокойным. Я могла только догадывалась, чего ему стоило это спокойствие.
— Прекратил, — белобрысый снова притянул меня к себе, — Твое решение? Отдашь инструментариум и выиграешь еще несколько часов, а может и дней жизни для себя? Либо мы умираем все вместе здесь и сейчас, прихватив с собой тварей и часть Круглой площади?
Мальчишка лет пяти нырнул под сцепленные руки танцующих и оказался внутри хоровода.
— Это неправильно, — прошептала я, ни к кому конкретно не обращаясь, но Крис меня услышал.
— Забирай свою игрушку, — барон протянул коробочку.
Цилиндрик замер, но мужчина не торопился убирать его, чтобы взять инструментариум.
— Вытяни руку, — на этот раз он ткнул меня железной рукой в спину.
Я посмотрела на Криса, рыцарь едва заметно качнул головой.
— Ну, — поторопил железнорукий и я подняла ладонь.
На краткий миг наши пальцы соприкоснулись, металлическая коробочка упала на руку. Железо все еще хранило чужое тепло.
— И что дальше? — поинтересовался Крис, — Все козыри у тебя…
Он не договорил. Тощий парнишка с красноватым лицом, которого, наверное, в первый раз коснулась бритва, куда-то очень торопился. Может к лотку с сырными косичками, а может, к зазывно смотрящей на Криса румяной пышнотелой девушке, желая увлечь в хоровод. Может… но сегодня ему была не судьба потанцевать.
Выстрела мы не услышали и даже не сразу поняли, что произошло, продолжая сверлить друг друга взглядами. Пробегавший мимо парень нелепо взмахнул руками и упал, будто поскользнулся. А через секунду раздался всхлип и по ногам упавшего стала расползаться зеленоватая жижа.
«Живой кокон», так, кажется, называется это заклинание. Я вспомнила, подвижную каплю внутри сферы, что убирал в карман травник, тогда я не опознала его, наверное, и к лучшему. Его решались использовать бы немногие, в основном потому, что маги и жрицы до сих пор спорят, богопротивно оно или нет.
Подвижная масса укутала ноги парня по колени…
Заклинание выглядело слишком живым, слишком близким к запрещенной магии. Если бы жрицы могли назвать животное, похожее на комок выловленных из озера водорослей, они бы его запретили. Но они не могли. Это и были всего лишь водоросли, причем сушеные, магия заставляла их разбухать, липнуть, покрывать предметы целиком.
Парень закричал. Скорее от страха, так как кокон не приносит боли. Жижа дошла до талии. За считаные мгновения она покроет все тело с головы до ног, оставляя лишь щелку для дыхания. Сложный заряд, мне не по силам воссоздать его.
Парень дернул ногами, желая стряхнуть с себя зеленую грязь. Кокон в отличие от Сети не лишает подвижности, человек может даже встать, если справиться с темнотой и паникой. Но кокон делает кое-что похуже, чтобы поддерживать эту иллюзию жизни, водорослям нужна энергия, как и всему остальному. Ничего не получается из ничего. Кокон пьет силу из всего, с чем соприкасается. Из человека. И кокон не может остановиться. Он не живет, не знает жалости и меры. Он не имеет разума.
Парень уже визжал, торговка сыром, глядя на него, зажала рот рукой, какой-то дедок с корявой палкой вместо трости пытался оттащить любопытного внука подальше от купальни. Оркестр продолжал играть.