Таганок
Шрифт:
Вазир подплыл к незадачливому гребцу и, схватив его за воротник, потащил к берегу. Когда они оба выбрались на твердую землю, лицо Якупа было белым-бело.
Вазпр крепко поставил его на ноги и, облизывая посиневшие от холода губы, пошутил:
– Вкусна ли вода в озере?
Но Якуп только покачал головой. Видно, вода была не так-то вкусна.
– Ну, иди!
– сказал Вазир.
– А я еще разок нырну и поищу твою кепку!
– Не надо, - с усилием сказал Якуп. Зубы его стучали от озноба, голос дрожал.
– Не надо.
Вазиру и самому не очень-то хотелось лезть опять в холодную воду.
– Кепка-то кепка, - задумчиво сказал он, но, огля-вувшись на озеро, вдруг всплеснул руками.
– Лодка уходит... Лодка и весло!..
– крикнул он уже на бегу и, бросившись в воду, крупными саженками поплыл к лодке. Выловив качающееся на волнах весло, он ухватился за лодку и одним рывком перекинулся через борт. Вскоре он уже уверенно греб к берегу.
Якуп, все еще дрожа от испуга и холода, с невольной завистью смотрел на Вазира.
"Эх, уметь бы так плавать, как Вазир!" - думал он.
А мокрый с головы до ног Вазир, вытащив на берег лодку, занялся своими сапогами. Найти их было нетрудно, так как в том месте, где их засосал ил, было довольно мелко и голенища еще торчали из воды. Вазир выплеснул из них воду и весело сказал:
– Как хорошо вышло, теперь и отцовские сапоги сами по себе помылись, только домой придется идти босиком, не пачкать же опять чистые сапоги!
Якуп все еще неподвижно стоял на прежнем месте.
Вазир подошел к товарищу и, похлопав его по плечу, одобряюще сказал:
– Из тебя выйдет толк. Только пока что хватка не та. А толк выйдет.
– Правда?
– обрадовался Якуп.
– "Правда, правда"!
– передразнил Вазир.
– А когда я говорю пустое?
– Конечно, не говоришь...
– Ну ладно. А теперь что будем делать?
– Не знаю... Надо бы отвести дедушкину лодку па место.
Мальчики снова столкнули лодку в воду.
– Бери весло и греби не спеша, - сказал наставник своему ученику.
Якуп повел лодку вдоль берега. Вазир продолжал давать указания, но и сам Якуп, прошедший боевое крещение, теперь уже уверенней вел лодку; он и не заметил, как проплыл довольно большое расстояние.
Когда они с Вазиром уже привязывали цепь лодки к столбу и вешали замок, откуда ни возьмись появилась мать Якупа. Она начала громко причитать и выкрикивать:
– Ох я несчастная! Этот ребенок бросает меня в огонь и в воду! Дитя мое, ведь ты же стал похож па водяную крысу! Конечно, все это дело рук Вазира! Если сегодня же я не пойду в правление и не пожалуюсь на этого Вазира, пусть имя мое не будет Гульемеш! Ты слышишь меня, Вазир? Зачем ты мучаешь ребенка? Куда ты дел его кепку?
Гульемеш-апай хотела взять сына за руку, но тот резко отстранился.
– Если ты, мама, скажешь еще хоть одно слово Вази-ру, я... я сейчас же сяду на эту лодку и уплыву далеко-далеко! А если я уплыву, то никогда уже не вернусь, так и знай!
Гульемеш-апай бросила уничтожающий взгляд на молчаливо стоящего в стороне Вазира, но повернула свой разговор в другую сторону:
– Ладно, ладно, я ничего не скажу, пусть будет по-твоему, только пойдем домой!
Она снова хотела взять сына за руку.
– Не надо вести меня за руку, - воспротивился мальчик.
– Я и сам пойду, только чтоб о Вазире ни одного слова!
– Ладно, ладно! Сказала же, что не буду...
Мать и сын отправились домой. Вазир, держа под мышкой сапоги, остался на берегу озера. Он никуда не спешил, так как давно позабыл о сковородке и о блинах, которые ждут его дома...
ПОСЛЕ ДОЖДЯ
Дождь лил и лил целый день, но к вечеру перестал. Тучи, которые, казалось, заволокли небо навсегда, за какой-то коротенький миг рассеялись, и ясным голубым небом, только что омытым дождем, снова завладело солнце. И только самые маленькие капельки дождя, словно заблудившиеся где-то наверху, изредка капали на землю. Может быть, эти капельки - дождяные дети, они заигрались на небе и не успели упасть вместе с крупными каплями, ведь, что ни говори, дети есть дети: коль увлекутся игрой, все на свете забывают.
Эти капельки такие теплые, такие ласковые. Если протянуть им руку, они доверчиво усеют твою ладонь мелкими блестками, а если сожмешь вдруг руку, то поспешно убегают между пальцами.
Вот какие шалуны!
– Ага, попалась на удочку - в мою ручку!
– кричит Гульнур, глядя на упавшую ей на ладонь капельку.
– А почему ты такая тепленькая! Наверное, там, поближе к солнцу, тебе было очень тепло!
Гульнур раскрывает ладонь и, поднимая вверх, зовет к себе в гости другие капельки.
– Падайте, падайте на ладошку!
– говорит девочка и смеется.
Она примостилась на бревне возле забора и не обращает никакого внимания на Габдуллу и Айдара, которые молча и сосредоточенно что-то обдумывают, сидя на дру-гом конце бревна. Вид у мальчиков понурый. Что им до того, что малыши со смехом и визгом шлепают по теплым дождевым лужам и ручейкам, что Гульнур без умолку щебечет, собирая в ладонь капельки! У них свои заботы.
– От этого Примерного никакого толку нет, - сказал Айдар, высказывая вслух свои мысли.
– Когда не надо, он всегда тут вертится, а когда надо, так и глаз не кажет. Мямля!
Габдулла только плюнул сквозь зубы. Это означало крайнюю степень раздражения.
Но Айдар, помолчав немного, начал снова:
– Наверное, он испугался. А лодка старика самая лучшая, она не пропускает ни капельки воды.
Вдруг Габдулла спросил:
– Ты считаешь меня вожаком?
– Конечно, считаю!
– подтвердил Айдар.
– Если считаешь, то сейчас же иди и вызови сюда Примерного!
– Я пойду, но если его мать увидит меня, сразу поднимет шум и ни за что не отпустит Якупа!