Таганок
Шрифт:
Есть ли на свете большее удовольствие, чем угощать гостей?
Когда вся компания зашла за сарай, Вазир широким жестом вытряхнул на камень содержимое фуражки, а фуражку небрежно кинул Якупу. Но что это вдруг случилось с гостями? Губы, только что расплывавшиеся в улыбках, надулись, брови удивленно поднялись, глаза, блестевшие от приятного ожидания, потускнели... Что случилось с гостями? Да и хозяин словно окаменел на месте... В чем же дело?
А дело в том, что ни одного целого пряника не осталось. Все пряники были обгрызены мышами: одни - с краю, другие - со всех сторон, а два пряника продырявлены насквозь. Оказывается,
– Можешь слопать сам то, что не успели догрызть мыши!
– с горечью сказал вожак.
Вазира словно молния ударила. На голову человека могут свалиться всякие беды, по столько бед на одного человека - это уж слишком!
– Я их только вчера принес...
– растерянно пробормотал он.
– Если не верите...
Якуп попробовал исправить положение:
– Говорят, если съешь то, что останется от мышей, зубы становятся крепкими.
Но Айдар резко перебил его:
– Наши зубы и так крепкие. Мы росли не так, как ты, с сахаром в зубах!
Злость душила мальчиков. Еще бы! Это хоть кому будет досадно, ведь они тан надеялись, так настроились...
– Спасибо, получили удовольствия больше, чем от хорошего угощения!
– сказал Габдулла и тут же приказал "Таганку": - Пошли!
Обиженные гости медленно удалились. Вазир долго глядел на пряники, разложенные на камне. Затем один за другим он начал швырять их в огород, с остервенением повторяя при каждом взмахе руки:
– Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!
Кому были адресованы эти слова - мышам ли, товарищам ли или самому себе - неизвестно. Выбросив последний пряник, он громко всхлипнул и, упав на камень, начал плакать. Долго плакал Вазир. Давно-давно отучил он себя от слез и жалоб, но теперь он плакал до тех пор, пока не иссякли все слезы, и все думал, сколько пришлось стараться, и все напрасно.
ПОПАЛАСЬ, РЫБКА, НА УДОЧКУ!
Видели ли вы наше озеро Кылыс, когда рождается день? Нет, наверное. Но если бы хоть раз вам довелось увидеть это чудо, то вы не забыли бы его никогда! Я говорю об этом не ради пустого хвастовства. Это не мы сделали озеро и утренние зори - их создала природа, а я могу только восхищаться этой красотой и рассказать о ней, чтобы и вы могли увидеть моими глазами хоть частицу этой красоты и порадоваться.
Сначала первые лучи нового дня ударяются о крутую скалу за Кылысом, потом, сверкая, рассыпаются по сторонам. В эту пору озеро еще спит, покрывшись мягким покрывалом из молочно-белого тумана. Даже свету зари не под силу разбудить спящее озеро, наоборот, оно еще плотнее закутывается покрывалом. Озеро укрывается потому, что у нас в горах летнее утро обычно бывает прохладным. Только тогда, когда появляется солнце, наше озеро Меч начинает блестеть, как клинок, вынутый из ножен.
"Долго спишь, Кылыс!
– упрекает его солнце.
– Какие сны тебе снились?"
"Когда на земле мир, меч должен спать спокойно, - шутит озеро. Хорошие сны мне снились, солнышко, спасибо!"
И солнце уходит своей дорогой. Разве сможет оно обойти за день всю землю, если будет долго разговаривать с каждым встречным!
Все выше поднимается солнце, а вода в эту пору на озере становится ласковей и спокойней. Хочется босиком пробежать по этой глади. Когда рождается новый день, рождаются и новые радости, новые надежды. Грустные я беспросветные
На рассвете, когда в ауле началась разноголосая перекличка петухов, три мальчика сели в лодку. В эту ночь Габдулла и Айдар спали вместе на сеновале. Никто и не заметил, как они поднялись и ушли. Но Якуп не сумел выбраться из дому незаметно. Он проснулся, когда только-только забрезжила заря, и долго лежал без движения, прислушиваясь к дыханию матери. Потом начал потихоньку одеваться. Но едва он натянул одну шташшу, как проснулась мать.
– Почему рано проснулся, сынок? Или плохой сон приснился?
– Сна я не видел. Просто сегодня мы с ребятами идем на рыбалку.
– На рыбалку? На озеро?
– Гульемеш-апай даже подскочила па кровати.
– Рыба-то бывает в озере, мама, - спокойно заявил Якуп.
– И рта не раскрывай! Еще этого не хватало!
– Я товарищам дол обещание, мама. А обещание нельзя нарушать!
– Разные бывают обещапия: одни нельзя нарушать, а другие можно. А из дому ты и шагу не сделаешь! Вот так вот.
– А чем же я хуже других, мама? Почему-то другим можно, а мне нельзя?
– Мне нет дела до других. У меня сын один!
– возмущенно ответила Гульемеш-апай.
Якуп вспомнил свою прежнюю угрозу.
– Ну, знаешь, мама, если ты меня не отпустишь с товарищами, я сейчас же сяду в дедушкину лодку и один уплыву далеко-далеко в озеро! Так и знай! Ты все мне запрещаешь, а я уже большой!
У Гульемеш-апай даже в глазах потемнело. Что случилось с ребенком? Какая нечистая сила сглазила сына? Мальчик, который был смирным, как курица, за какие-нибудь два-три дня совсем отбился от рук. "Если его сейчас не отпустить, все равно сделает по-своему, еще и правда уплывет на лодке", - подумала мать и, помолчав, спросила:
– Кто же твои товарищи? Тот же Вазир, наверное...
– Габдулла и Айдар, - с гордостью ответил Якуп.
Поторговавшись довольно долго, мать с болью в сердце все-таки согласилась. Это была первая большая победа Якупа.
– Только гляди в оба там, не зевай на озере, - на-ставляла мать, провожая сына...
И вот теперь Якуп с веслом встал на корму лодки, Габдулла уселся посередине, а Айдар устроился па ногу. Гребец начал грести довольно бойко. Лодка спокойно пошла вдоль берега и скоро совсем исчезла в тумане. Добравшись до дальнего берега Кылыса, мальчики остановились в камышах, где был спрятан их садок, и закинули удочки. К этому времени уже взошло солнце и озеро очистилось от тумана.
Вначале рыба клевала хорошо. Айдар успел наловить восемь сорожек, пару довольно крупных окуней и одну красноперку. А Габдулла хоть и мелких, но все же наловил шесть-семь рыбок. Только у Якупа вся рыба срывалась, потому что он резко дергал удочку, как только она начинала трогать приманку.
Каждая вылепленная рыбка попадала в сетчатый мешок, опущенный с борта лодки в воду, и, думая, что она снова вернулась в озеро, начинала плавать там и плескаться.
Когда удишь рыбу, нельзя шуметь. В наших краях, когда забрасываешь удочку в воду, принято говорить волшебные заклинания. Но это шумом не считается.