Таинственная история Билли Миллигана (др. перевод)

Киз Дэниел

Билли рассказал писателю о том, что стал замечать в себе пугающие перемены. Не переключаясь на Томми, он открывал запертые двери без ключа. Ездил на новом мотоцикле, не становясь Рейдженом, но гонял именно как он, вверх по крутым склонам. И ощущал пульсацию адреналина, как Рейджен, хорошо чувствуя собственное тело, слаженную работу всех мышц в этом новом для него деле, ведь сам Билли раньше не ездил на мотоцикле.

Он также заметил, что ему стали неприятны люди, другие пациенты его раздражали, персонал клиники тоже нервировал. А еще Билли охватывало странное желание взять двухметровую металлическую палку

с крюком на конце и пойти к распределителю. Он знал, где находится трансформатор. Если опустить рычаг, наступит тьма.

Билли говорил себе, что это плохо. Если на улицах погаснут фонари, кто-нибудь может разбиться. Но откуда вообще такое желание? А потом он вспомнил одну ссору между матерью и Челмером, когда Томми стало совсем невыносимо и он уехал на велике вниз по Спринг-стриту. Добравшись до распределителя, он забрался туда и вырубил свет. Томми знал, что в темноте люди становятся спокойнее. И им придется прекратить ругань. Тогда без электричества остались три улицы – Хьюрберт-авеню, Метоф-драйв и Спринг-стрит. Когда он вернулся, было темно, ссора завершилась, и Дороти с Челмером в темноте пили кофе при свечах.

И поэтому Билли захотелось сделать это снова. Кэти рассказывала ему, что Дороти страшно ругается с Дэлом. Билли с улыбкой посмотрел на трансформатор. Это лишь приступ социопатического дежавю.

Он подозревал, что его проблемы не ограничиваются тем, что лежит на поверхности, поскольку у него практически не проявлялся интерес к сексу. Хотя возможности предоставлялись. Дважды, когда все думали, что он уехал к сестре, Билли снимал номер в афинском мотеле с какой-нибудь из женщин, проявлявших к нему интерес, но оба раза, заметив у дороги наблюдавшую за ним полицейскую машину, он отказывался от этого. Все равно Билли чувствовал себя виноватым ребенком.

Он умножил попытки познать себя, изучая стадии развития населявших его людей, и понял, что их влияние становится более умеренным. На выходных он купил ударную установку, предварительно опробовав ее в магазине и изумившись своему мастерству. Аллен раньше играл, но теперь это мог делать Учитель и даже разъединенный Билли. Еще он играл на тенор-саксофоне и на фортепиано, но для эмоциональной разрядки барабаны подходили лучше любого другого инструмента. Установка его трогала.

Когда в Коламбусе прослышали о том, что Миллиган снова выпускают без надзора, нападки на доктора Кола возобновились. Комитету по нравственности штата Огайо приказали начать расследование с перспективой выдвинуть против Кола обвинения за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей. Предполагалось, что Миллиган получает особые привилегии, потому что Кол втайне пишет о нем книгу. Поскольку по закону перед началом подобного расследования должна быть подана жалоба, это сделал один из юристов комитета.

Получив удар уже с другой стороны и осознав, что под угрозой находится не только план лечения пациента, но еще и его медицинская карьера и репутация, 17 июля 1979 года доктор Кол дал письменные показания под присягой:

«События последних месяцев, связанные с лечением Билли Миллигана, повлекли за собой события и проблемы, выходящие за границы разумного и, как я считаю, за пределы логики, здравого смысла и даже закона…

Большую часть возникших споров, если не все, вызвал избранный мной метод лечения данного пациента. Мое решение одобрили все профессионалы, имеющие познания в данной сфере…

Я считаю, что меня бранят и критикуют из совсем

уж низменных побуждений, самым незначительным из которых являются попытки прославить одного представителя законодательной власти, а также публикация сомнительных газетных статей…»

Впоследствии, после затянувшихся на несколько месяцев сложных и дорогостоящих юридических ходов, включавших вызовы в суд, письменные показания под присягой и встречные иски, доктора Кола единогласно признали невиновным в каких-либо правонарушениях. Но в течение этого периода он тратил все больше и больше времени и сил на то, чтобы защитить себя, свою репутацию и свою семью. Кол понимал, чего от него все хотят; он мог бы посадить Билли под замок, чтобы все это прекратилось, но отказался поддаваться эмоциональному шантажу законодателей и газетчиков, поскольку осознавал, что для лечения Билли важно, чтобы к нему относились точно так же, как и к любому другому пациенту.

5

В пятницу 3 июля Билли разрешили привезти часть картин в Национальный банк Афин, который дал согласие выставить их в течение августа у себя в фойе. Билли был счастлив, готовил новые работы, ставил холсты, рисовал, обрамлял. Он также уделял время и подготовке к свадьбе Кэти, назначенной на 28 сентября. Часть денег, полученных с картин, он потратил на аренду зала для празднования и заказал себе смокинг. Этого дня он ждал с нетерпением.

Прознав о выставке, из Коламбуса приехали газетчики и телерепортеры. Получив одобрение адвоката, Миллиган дал интервью для вечерних новостей Джен Райан с канала «Дабл-ю-ти-ви-эн-ти-ви» и Кевин Бургер с «Дабл-ю-би-эн-эс-ти-ви».

Джен Райан он рассказал о своих картинах и о том, что, по его мнению, лечение в Афинском центре психического здоровья идет ему на пользу. На вопрос, какую часть картин создают другие личности, Билли ответил: «Можно сказать, что мы работаем все вместе. Все они – часть меня, и мне надо научиться с этим жить. Их талант – это мой талант. Но я теперь взял на себя ответственность за свои поступки и хочу нести ее и далее».

Миллиган сообщил, что доходы с продажи картин пойдут на оплату лечения, услуг адвоката и на борьбу с детским насилием.

Билли также поделился ощущением, что его личности объединяются в единое целое и что теперь он уже может задумываться о намеченной работе – акциях, направленных на предотвращение насилия над детьми: «Я бы хотел, чтобы за приемными семьями вели надлежащий контроль для уверенности, что ребенку там хорошо и безопасно. Эмоциональные потребности детей тоже нужно учитывать, не только физические».

Джен Райан, которая уже беседовала с Миллиганом в декабре предыдущего года, когда снимала о нем получасовой документальный фильм, отметила, что больше всего он переменился в своем отношении к обществу. Несмотря на такое трудное детство, Билли начал смотреть в будущее с надеждой.

«Я начал чуть больше верить в нашу систему правосудия. Мне уже не кажется, что весь мир против меня».

Кевин Бургер в шестичасовых новостях отметила, что курс терапии, который Миллиган проходит в Центре психического здоровья Афин, вызывает оживленную полемику и резкую критику, но Билли при этом начал ощущать себя членом общества.

«Сейчас жители Афин вызывают у меня более приятные чувства, – сказал он. – Люди узнали меня получше и не так враждебно настроены. И уже не боятся меня как тогда, когда меня сюда только перевели. К тому же этот страх еще подстегивался… другими средствами…»