Так бывает
Шрифт:
– И как с ними разобрались? Я ведь правильно понимаю, что покупатель кто-то другой? Третья сторона?
– Таня уехала на несколько часов, я уже говорил. А через два дня нашли тачку, в ней два трупа с пулями в башке. Вот так.
– Она знает?
– Догадывается.
– Ты эту бабу видел? Что к Санычу приходила?
– Видел и по базе ее прогнал, но ничего. Чисто. Даже штрафов за не правильную парковку нет. Ничего.
– Значит она специалист по решению проблем, - у него мороз по коже прошелся,
– Значит, специалист, - повторил Олег, - Потом вроде все тихо стало. И тут это предложение всплыло.
– Значит, страхуются, говоришь. Каким образом?
– Дима, эта баба им нужна целой и невредимой, и чтобы никто ее не знал и не искал. А Саныч знает, и молчать он не смог. Уж не знаю, кто и сколько, но ему заплатили. И я подозреваю, что те же люди, что сейчас нас купить хотят. Его проверяли, и он проверку не прошел.
– Тогда методы у них не те, Олег, не те. Будь он так опасен, его бы убрали, - это проще и в плане затрат, и в плане риска.
– Да, ты прав. Но, думаю, бабенка та, не простые условия выставила. И вот к чему все привело.
– А если вы отказываетесь от продажи?
– Нас потопят, всех.
– И Саныч, дай угадаю, отказался.
– Отказался, - Олег кивнул и снова затянулся, - Отказался и послал Таню, с ее предложением спокойно продать и уехать.
– Он так сказал?
– Кирилл не верил, не мог. И Диме самому не по себе стало, когда увидел, насколько мальчишку задели эти слова, - Но...мы же, он не мог. Мама, - он для нее как отец. Он не мог так с ней поступить.
– Это жизнь, парень, - жёстко сказал Олег, - И это его выбор. Он будет трепыхаться до последнего, пока в могилу себя не загонит, потому что это дело его жизни. Такой он человек. Не сдастся.
– Да, не сдастся. Лучше потеряет семью, но зато «дело всей его жизни» останется при нем. Прекрасно!
– Дима себя не сдерживал, выплюнув эти слова.
– Пусть. Только Таню и Кирилла я забираю.
– Так я разве, против? Увози их отсюда, увози.
– А ты?
– Думаешь, мне тоже сваливать пора?
– Олег, ты отличный специалист, я могу на тебя положиться и с работой помогу, если хочешь.
– С чего вдруг такая щедрость, мы с тобой друзьями никогда не были.
– Не были, но ты друг моей женщины, ты ей помогал и не раз. И сейчас тоже. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.
– Сделай ее счастливой,- мне большего не надо. А про остальное, я подумаю.
– Ты только недолго думай, дня через два мы уедем.
– А может, меня, для начала, спросишь, куда и с кем я хочу уехать?
Таня стояла в дверях кухни, крепко держалась за косяк двери, голос сипел. Бледная, испарина покрыла лоб. И видно же, что плохо ей, что сил нет. Но в глазах такая буря, такой гнев.
Он застыл на месте, словами своими подавился,
Кирилл не удержался и подошел к матери, заглянул в глаза, прислонился губами ко лбу.
– У тебя температура, - констатировал тихо.
– Я в курсе.
– На тумбочке у тебя таблетки лежат.
– Я видела.
Парень тяжело вздохнул, обернулся и глянул на Диму. Вышел из кухни и пошел за таблетками.
Олег спокойно докуривал, только смотрел изучающе, даже надменно немного. Докурил, затушил окурок в пепельнице и, не сдерживаясь, начал орать:
– Ты, твою мать, долбанная идиотка, понимаешь, что могло с тобой случиться в таком состоянии за рулем? Ты своими мозгами думаешь, хоть иногда, о себе? Или тебя заботят только все остальные? Так ты считаешь? Ты гребаная эгоистка! Ты хоть представить можешь, что было бы с Кириллом или со мной, попади ты в аварию? Я чуть не поседел, твою мать, пока до кладбища доехал!
– Не ори, у меня голова болит, - тихо просипела, и прошла вдоль стенки к стулу.
– И поседеть ты не можешь, ты лысый, Олежа.
Его, Диму, демонстративно не замечала. Отлично. Прекрасно просто.
– А там есть чему болеть? Мозгов то нет, что там у тебя болеть может?
– Что ты отчитываешь меня, как малолетку какую?
– А что, ты больно взрослая?
– надуманно удивился, - Умственное развитие, уж точно не тридцатилетней взрослой женщины.
– Ты уж определись: я или молодая и скудоумная, или старая и мудрая.
– Не скажешь, почему я тебя послать не могу, на все три стороны, и гуляй ты вальсом, красавица?!
– Наверное, потому, что я ничего плохого лично тебе не сделала. И за руль я села в нормальном состоянии, так что не надо мне на совесть давить, Олежа, не надо.
Дима наблюдал за ними, слушал, и внутри просыпалась ревность. То, как они говорили, как смотрели друг на друга. У него кулаки зачесались, по морде Олега пройтись. Чтобы не пялился так, на его Таню, и не говорил с ней так.
Бл*ть, если так дальше пойдет, он каждому встречному будет рожу бить.
– Ты испугался, я этого не хотела. И прошу за это прощения.
– Да пошла ты, знаешь куда, со своим прощением?
– Олег снова заорал, Таня поморщилась, схватившись за голову.
– Не ори, Олег, не надо.
– Дима попросил его тихо, но в помещении сразу наступила убийственная тишина.
Таня на него вообще смотреть отказывалась, будто его и нет здесь. Будто это не она полчаса назад на нем лежала, дышала его запахом, тянулась за его губами.