Так бывает

Мазуровская Никтория

– Если, чтобы ты понял, надо орать,-я буду орать!

– Это вся моя жизнь!

– И моя тоже!
– не сдержавшись, она швырнула в него бумаги, - Скольким еще ты готов пожертвовать, а? Скольким? Ответь!

– Ты все это ненавидишь, да? Как я раньше не замечал.

– Не говори чепухи, Саша, я тут ни при чем. Ты и отец, вы все положили, чтобы создать это,- я понимаю. Силы, время, деньги. Но мы и так решили уехать, и давай говорить честно: года два, и нам бы все равно пришлось ее продавать. Ты это знаешь, я это знаю, Олег это знает. Так в чем дело? Никогда не поверю, что ты думал иначе.

–

Таня...
– мужчина опустился в кресло и закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться, дышать ровно.

– Напомнить, почему нам сделали это предложение? И главное кто? Или может, ты сам мне скажешь, кто стоит за Климентьевым, а? Не скажешь, так я и сама могу. Ты заварил эту кашу, ты! Так прими решение, которое позволит всем выйти из этой ситуации с выгодой. Мы с тобой в накладе не останемся в любом случае, но наши люди не потеряют работу, время и деньги. Ты сам собирал каждого из них, ты знаешь их историю, знаком с семьями. Неужели этого недостаточно, чтобы ты смирил свою гордыню и согласился.

– Не надо меня упрекать. Ты не вкалывала тут ночами, сутками не спавши, не воевала за эту компанию. Это делал я! Я и твой отец! Хотя бы ради него, встань на мою сторону.

Он знал, по какой болевой точке бить, куда нажать, чтобы добиться от Тани согласия,- она это понимала. Видела его отчаянье, но не имела никакого морального права сейчас идти в угоду его желаниям. Поэтому тоже решила бить в ответ.

– Эта компания сломала мне жизнь. Отец, памятью о котором ты сейчас бравируешь, вместо того чтобы разобраться с чокнутой женой, пропадал на работе и делал вид, что все нормально. Он не отправил ее в психушку после первого суицида потому, что это плохо бы сказалось на его репутации, и к чему это привело? Он умер на этой работе, умер. Ты лишился семьи. Всё у вас долг, честь, помощь друг другу и своим. Как у вас там в разведке? «Мы, своих, не бросаем»?

– Замолчи!

– Вы оба бросили меня на растерзание сумасшедшей суке, а ты теперь просишь встать на свою сторону? Я дала тебе шанс начать все с нуля, Марина тебе дает этот шанс. Но ты, конечно, все по*еришь потому, что останешься воевать за свой «Меридиан». Это ведь самое дорогое для тебя, так?

– Хватит!
– Саныч треснул кулаком по столу, - Хватит!

– Нет, не хватит.
– Таня уперлась кулаками о стол, нагнулась ближе к нему и, глядя в глаза чеканила каждое слово, била так сильно как могла, - Раньше нужно было думать. Ты дал слово, что завязал с прошлым. Но у тебя долг, честь, ты решил помочь. Помог. Теперь пришла расплата. Тебе дают шанс уйти с миром, и я советую соглашаться. Но решать тебе. Я уйду, и с кем ты останешься? Кто прикроет тебе спину? Никто. Олег в это не полезет. Марина, тем более. Завтра я позвоню и скажу, что продам свою долю, заберу деньги и уеду из этого города к чертовой матери, а ты оставайся. Гордость дороже свободы и твоего будущего с семьей, ведь так?

Спокойно развернулась и пошла к двери.

Он не сумел справиться с собой:

– Крысы первыми бегут с тонущего корабля, да, Таня?

– Лучше быть крысой, но живой, чем мертвым, но капитаном.

Ей больше нечего было ему сказать. Он уперся рогом, встал в стойку и все тут. Клин на этой компании сошелся.

Все было хорошо, до этого

дня, все.

Они с Кириллом приехали из Москвы и начали собирать вещи, планировали что-то, обсуждали ремонт, дизайн нового будущего жилья. Таня, после того памятного разговора, приняла решение, что они переедут в любом случае. Кириллу тяжело было находиться в одном городе с Лилей, она это видела. Чем ближе становился день родов Липовой, тем мрачнее становился он сам.

Сын бы никогда в этом не признался, но она не слепая. Конечно, Кирилл задавался вопросом, как и она сама: «Почему все так?». Что-то наверху перепуталось явно. Иначе как объяснить, что она своих детей не хочет, а вот Кирилл ей родной? Или почему Кирилл для Лили, родной матери на минуточку, ничего не значит, а вот второго ребенка та ждет с радостью? Почему отец Тани выбрал свою работу, а не ее, его дочь? Почему она сумела простить Димину измену, но этого мало, чтобы быть вместе с ним? Почему сейчас Саныч выбирает компанию, а не семью?

Она вышла из офиса в душный летний воздух, пытаясь сделать глубокий вдох, но не получалось. Таня на грани. Снова все идет через одно место. Только стало налаживаться, и вот опять.

Нельзя в таком состоянии ехать домой, там Кирилл, будет волноваться, выпытывать, что произошло. И она сама, еще не успокоившись, сорвется на нем, наорет ни про что, обидит. Так не должно быть.

Пока шагала к машине, боролась с желанием остановиться в толпе людей. Стать и заорать во всю глотку, чтобы выпустить свою обиду, боль, непонимание. Чтобы стало немного легче дышать. Чтобы камень на сердце стал весить на одну тонну меньше.

Снять бы сейчас туфли, стать на раскаленный, полуденным солнцем, асфальт и постоять так. Чтобы ноги начало жечь от раскаленного жара, до боли, до крови, до ее крика. Одну боль заменить другой. Чем не выход?

Ну, неужели он не понимает, что нужно соглашаться?!

Они, конечно, крутые спецы, - связи есть во всех сферах администрации, если надо можно и до президента дойти. Только нужно ли?

В машине оказалось настолько душно, что, не раздумывая, врубила кондей на полную мощность.

Мысли в голове метались одна хуже другой.

Накатывало безразличие ко всему, оно притупляло боль от разочарования.

Знала, что рано или поздно так все будет. Знала, но верила, что, хотя бы с ним все будет по-другому.

Психолог ей объясняла, и была права, конечно же.

Перенос.

Таня переносила свои детские обиды на отца, на другого взрослого мужчину, который был рядом с ней с самого детства. И, кажется, она начала справляться с этой проблемой. Потому что разобралась в себе, приняла правду о себе, о своей матери и отце. И начала жить по-новому.

Не считала Саныча виноватым в своем прошлом. Но сейчас душу разорвало на еще более мелкие части, опять все начало кровоточить. Только зажило. Только собрала себя, после Димы. Теперь придется собирать после Саныча.

В голове, в душе он всегда был для нее близким. Всегда был для нее отцом, который... Уже не важно. Он выбрал не ее. Он выбрал свою компанию, свое детище. Не её.

Она справится с этим, не впервой.

Ехала, а сама не видела куда. Просто ехала. Дорога. Машины. Другие люди. И она одна в своем одиночестве.