Так дорог моему сердцу
Шрифт:
Вирджиния почувствовала, что может убрать руку, и встала, неслышно подошла к широко раскрытому окну. Каким волшебным все выглядело снаружи! Озеро было как будто сделано из серебра, и темные очертания деревьев, нависающих над ним, слегка колыхались от ночного ветерка. Был тихий ветер, а наступившая ночь была почти угнетающе теплой. Даже звезды были не такими яркими, как обычно, из-за этого теплого и тихого воздуха.
Ночь как будто специально была создана для танцев, для того, чтобы гулять по благоухающим тропинкам сада тетушки Элоизы и прислушиваться к музыке оркестра, играющего за стеной из цветов. Несомненно, многие пары воспользуются преимуществом закрытых зеленых беседок и укромных уголков, где до них все еще могли доноситься звуки музыки, но никто больше не мог бы потревожить их, если только не натолкнется на них случайно. Клайв и Лиза, наверное, отыщут для себя одну из таких беседок. Или, может быть, в этот момент они стоят бок о бок, облокотившись на каменную балюстраду, точно так же, как и Вирджиния стояла рядом с Леоном Хансоном, когда жила у мадам д'Овернь...
Перед мысленным взором Вирджинии вдруг встали доктор Хансон и золотоволосая Карла, ускользающие из толпы, которая наполняла в этот вечер виллу мадам д'Овернь, и находящие тихое убежище, где бы они могли остаться наедине...
Вирджиния беспокойно зашевелилась. Питер теперь, казалось, спал самым здоровым сном. Она прошла в свою спальню, открыла дверцы гардероба и достала платье, которое собиралась надеть к этому случаю. Оно висело, словно черное облако, на розовой вешалке, а в самом низу стояли серебряные босоножки.
Ей пришло в голову, каким детским было желание произвести впечатление, когда она была не создана для этого. Во всяком случае, не для незабываемых впечатлений.
Может быть, если бы она послушалась Лизу и выбрала розовое платье...
Какие еще случаи будут в ее жизни, чтобы надевать это восхитительное черное чудо?...
Она подошла к зеркалу и приложила к себе платье.
Через несколько мгновений она уже стаскивала с себя домашнее платье и дрожащими пальцами натягивала на плечи черное чудо. Оно мягко легло на ее стройные бедра, и, приглядевшись к своему отражению в зеркале над туалетным столиком, она почти открыла рот от приятного удивления.
Оно шло ей!... Оно не просто шло ей, оно изменяло ее!... Правда, розоватый свет в спальне льстил ей, но даже отбросив освещения, она все же была достойна восхищения в этом платье. Она так нравилась сама себе. Хотя ее кожа выглядела пугающе белой. Правда это может быть происходило из-за резкого контраста с темными складками ткани.
Но ее губы, казалось, светились, а волосы были полны танцующих золотистых бликов...
Внезапный шум в соседней комнате заставил ее резко отвернуться от зеркала и быстро пойти в сторону двери.
Питер спал так мирно, но, возможно, он снова проснулся...
Она открыла дверь и будто приросла к полу в центре детской. Питер все еще спал, насколько она могла определить, мельком взглянув на него. Вид у него был почти здоровый,он все еще лежал на боку, подложив одну руку под щеку.
Но дверь комнаты была отворена и в дверном проеме стоял высокий. стройный мужчина, одетый в безупречный костюм.Вирджиния уставилась на него и увидела белый галстук и фрак... гладко причесанные темные волосы, притягивающее, надменное лицо с резким подбородком и темные глаза, в которых был вежливый вопрос.
— Что... что вы здесь делаете? — запинаясь, спросила Вирджиния.
— Что вы здесь делаете? — возразил доктор Хансон.
— И почему вы так одеты? Я думал, вы являете собой образец самопожертвования, но, по-видимому, у вас тут какой-то конкурс красоты!
Глава четырнадцатая
Его интонации оказалось достаточно, чтобы помешать Вирджинии поддаться изумлению, и чувство негодования заняло его место.
— Я... я примеряла платье, которое надела бы сегодня, если бы пошла на праздник. В этом нет ничего преступного, не правда ли?
— По-видимому, Питеру стало лучше? — Он бросил взгляд на кровать, а потом снова посмотрел на нее.
— Почему вы не убедили миссис Ван Лун попросить меня взглянуть на него вчерашним вечером?
— Потому что я не думала, что это серьезно. я до сих пор не думаю, что это очень серьезно, но это очень нервный и впечатлительный ребенок и он уже сильно от меня зависит. Мне не хотелось бы оставлять его.
Он кивнул, подошел к кровати и стоял там, глядя на спящего ребенка. Теперь вид у Питера был совершенно естественный, и он спокойно дышал.
— Я приехал, чтобы заменить вас, если вам захочется часок потанцевать? — изумил ее доктор Хансон. — Я не намереваюсь отнимать пациента у доктора Буланже, но в нашем профессиональном этикете нет правил, запрещающих мне ненадолго принять на себя роль сиделки. А если вы не сможете появиться на вечере, который дается специально для вас, это будет довольно-таки странно.
— О, но я надеюсь, что миссис Ван Лун объяснила мадам д'Овернь... — начала Вирджиния, но он оборвал ее.
— Конечно, объяснила.
Он повернулся и невозмутимо оглядел ее сверху донизу, замечая все детали, которые заметила она сама, и, можетбыть, еще несколько вещей, которые не заметила она, так как была недостаточно тщеславна, но которые заставили вдруг смягчиться его пронизывающие темные глаза.
— Ваша сестра, естественно, была огорчена тем, что вы не появились сегодня, и я пообещал моей тетке, что вы будете с ними через самый короткий промежуток времени.
Мой шофер ждет у дома и отвезет вас, так как вы, по-видимому, готовы...
— Я не готова, — поспешно ответила она. — Я просто примеряла это платье и, в любом случае, не могу воспользоваться вашим любезным предложением остаться здесь с Питером.
— Почему? — удивился он, приподняв одну бровь.
Она бросила взгляд на мальчика, который заворочался, и доктор Хансон вывел ее на балкон, где они могли разговаривать, не опасаясь побеспокоить ребенка.
— Почему? — повторил он.
Вирджиния посмотрела на него и сразу поняла, что ни за что на свете не оставит свой пост сегодня ночью и не позволит Леону Хансону дать ей возможность, наконец, потанцевать.