Так навсегда!
Шрифт:
— Ну так свернем.
— Далеко получится. Это ж не на велике.
— Дойдем. А нет, так завтра все равно туда ехать!
— Тоже верно! А ты сам-то — хочешь в новую школу переходить?
— Олеж, ну что значит «хочу»… Так-то не хочу, конечно… что переходить, если мы тут с первого класса… Надо.
— Ну да, тебе надо… не в путягу же с нами после восьмого идти!
— Ну а если я не хочу?! Я, может, всю жизнь мечтал, чтоб на ЗИЛе, и с фотографией Сталина, и на полной скорости?! Мы с отцом тогда летом видели — с разбитым ветровым ехал, на улице жара, а он в кепке, и весь закутанный, чуть ли не в шарфе, в руль вцепился!
— Ну, если очень хочется —
— Ладно, уговорил. Перехожу в новую. Если возьмут.
— Заметано!
До «Спортивной» мы так и не дошли, пешим порядком — это действительно не на велосипеде. Невесомые мартовские тени уже ложились на кое-где проступившую из-под намокшего и почерневшего снега землю, когда мы выбрались на Ленинские горы. Город, как и вся жизнь, призывно перемигивался огнями где-то впереди. Эх, еще бы и правда, если б завтра не на олимпиаду и в новую школу не переходить… но, как справедливо заметил древний мудрец, «в настоящем счастье несчастья столько же, сколько и счастья». Мы еще немного постояли, насквозь очарованные весной, — ну прямо Герцен с Огаревым, разве что без клятв в вечной борьбе против самодержавия и за разворачивающиеся перестройку и гласность. Вместо клятв мы немного полазили по закрытому и начинающему разрушаться входу в станцию метро — и поехали домой.
Вечером телевизор принес добрые вести: московский «Спартак» одержал выездную победу и во втором туре стартовавшего первенства. Я затрепетал в предвкушении, быстренько прикинул прочие результаты и с замиранием сердца констатировал… после первого-то тура места официально не определяются, и таблица не делается, а вот после второго уже все законно, и четыре набранных очка с отличной разницей забитых и пропущенных мячей — это первое место! Оно, конечно, всего два тура, два маленьких шажка по дистанции — но все-таки! Я раскрыл чистую школьную тетрадку, записал итоговые счета и карандашиком заполнил таблицу. Собственно, персональную таблицу я собирался вести всегда, да все лень-матушка, но в прошлом году все-таки начал, вот только выступления любимцев не способствовали кропотливой работе со статистикой… но теперь — совсем иное дело! Первое место! Первое!!!
Тот сезон выдался непростым — хотя какой из них был простой… Конечно, эффектных побед было больше, но случались и звонкие оплеухи вроде 2:5 от «Жальгириса», и лимит ничьих, как всегда, взял за горло в самый неподходящий для этого момент. И лишь одно оставалось неизменным: первое место, с самого старта и уже до самого финиша. Результат, который, как говорится, нельзя превзойти, а можно только повторить. Ну так это «Спартак»!!!
А когда ты, наконец, поверил в то, что самая сладкая, самая заветная мечта все-таки станет реальностью? Что нас никто не спихнет с вершины, не сдвинет, не догонит? Ну, я и сейчас-то в это не всегда верю! Когда Федор забил «Гурии», конечно, и шесть самых мучительных минут до финального свистка… Но вот почувствовал — все-таки чуть раньше.
Был самый конец сентября. Настроение мое было, откровенно сказать, неважным. Все-таки новая школа, почти что новая жизнь. Трояк вон получил на первой же контрольной по математике. Оно, конечно, контрольная была по методике моего самого первого тренера по плаванию, так что три очка на фоне пятнадцати двоек — это был еще приемлемый результат, четверок вон — вообще ни одной, только Федор пять получил, ну так Федор — гений, что тут равнять. Но все равно: в старой-то я троек никогда не получал! «Пары» случались, не буду скрывать,
Из состояния глубокого, вдумчивого самоанализа меня вывел звонок Олега Юрьевича:
— Собирайся. Поехали кататься!
— Олежек, — вздохнул я, — не могу.
— Чего ты не можешь? Суббота же, вон, посмотри, погода какая! Бабье лето! Такой погоды теперь, может, до весны уже не будет…
— Ну что, что суббота… Заниматься надо, в понедельник контрольную будем переписывать, не с трояком же мне сидеть. И в заочную школу надо задание сделать, скоро отправлять, а я даже не садился…
— Потом сядешь, подготовишься и сделаешь, — твердо сказал Олег Юрьевич. — Успеешь.
Должен признаться, что Олег Юрьевич — единственный из близких мне людей, кто никогда, ни одного единого разочка не усомнился в моих мыслительных способностях. Ну или во всяком случае — не высказал этих сомнений вслух.
— …Сядешь и решишь потом. Чего ты — тупой, что ли?
— Убедил, — сдался я.
Когда я спустился вниз, Олег Юрьевич уже стоял у подъезда и прикручивал к багажнику пластмассовую пятилитровую флягу.
— Вот, — сообщил он. — Мать разрешила на Водный съездить, велела на родник заехать, воды набрать. В кои-то веки… а я думал — так и буду вокруг дома кататься до самой путяги. Или — прям до армии! В школе-то в новой как дела?
— Да нормально, — подумав, сказал я. — Нормально. Жить можно.
— Ну а раз нормально — то и поехали! А то я чувствую — когда тебя еще вытащишь! Да и осень уже…
И они — в который уже раз! — поехали…
Добрались до родника, спустились вниз. Олег Юрьевич присел на корточки, долго, в стиле всех без исключения любителей экологически чистого питья, полоскал и без того чистую флягу, потом аккуратно наполнил ее до самых краев и приторочил на исходную позицию. Мы не спеша поднялись по скрипучей деревянной лестнице наверх, где повстречали группу дружелюбно настроенной и численно превосходящей молодежи:
— Пацаны, на великах дайте прокатиться! Или, хотите, махнемся: вы на наших, а мы на ваших!
— Во, нашли пацанов… — отреагировал я. Ну в самом деле: один так и вообще чуть ли не перед армией, а все вокруг дома катается.
— Ага, сейчас, — поддержал меня Олег Юрьевич. — Раз-два. Давай, вон — на выход подъезжай, там поменяемся! Погнали…
— Погнали!
…Вперед, вперед, еще, еще — полетели! Эх, и красота же — просто мчаться вперед, не разбирая дороги, и снова вместе, и опавшая листва шелестит под колесами и разлетается в разные стороны — вперед! Как булгаковская Маргарита, разве что по земле, а не по воздуху, но какая разница, не оглядываясь, прошлого нет, есть только настоящее и будущее — лететь!
— Куда несешься, они отстали давно! — я даже не вижу Олега Юрьевича, но чувствую, как он улыбается…
Остановились мы только в каком-то дворе у самого метро.
— Куда ты несся-то так?! — весело спросил Олег Юрьевич. — Эти-то отвалились почти сразу, а у меня чуть фляга не оторвалась, хорошо вон, привязал хоть нормально…
— А, не знаю! — честно ответил я. — Просто вот хотелось нестись вперед, и все. Прям не мог остановиться!
— Я на самом деле тоже… — серьезно сказал Олег Юрьевич. — Надо попить чего-то. А то я аж запыхался чутка.