Так убивать нечестно !
Шрифт:
Вошла Эрминтруда. Прежде чем кто-то успел раскрыть рот, Вики, заливаясь слезами, бросилась на материнскую грудь.
– О, мамочка!
– запричитала она.
– Мамуля моя родненькая! Не позволяй им! Я не хочу...
Инспектор раскрыл было рот, но, не найдясь, что сказать, промолчал. А вот Мэри не выдержала.
– Как тебе не стыдно, Вики?
– с чувством сказала она.
– Прекрати сейчас же!
Эрминтруда стиснула дочь в объятиях. Гладя одной рукой ее шелковистые волосы, она пригвоздила инспектора к месту убийственным взглядом.
– Что вы ей тут наплели?
–
– Он не виноват, - пролепетала Вики, захлебываясь от рыданий.
– Это Алексис ему наговорил! Про то, как я метко стреляю и как оказалась на месте убийства! Вот уж не ожидала, что он натравит на меня полицию!
– О Боже!
– охнула Мэри.
– Так это Алексис вам сказал?
– проревела Эрминтруда.
– Послушайте, мадам...
– Вы звали меня, крупиночка моя?
– осведомился невесть откуда взявшийся князь.
– О, в чем дело? Кто расстроил мою малышку Вики?
Взгляд, которым угостила его вдова, заставил князя попятиться.
– Что вы наболтали этому человеку про мою дочь?
– прогремела Эрминтруда.
– Отвечайте же!
– Но, крупиночка...
– И не смейте называть меня крупиночкой! Что вы ему наплели?
– Ничего!
– недоуменно развел руками князь, мигом перестав улыбаться.
– Ровным счетом ничего. Ни единого слова. Он нагло врет!
Инспектор Хемингуэй, подрастерявшийся было, пришел в себя, тут же продемонстрировав, что и сам не чужд эмоций.
– Это уже чересчур!
– взорвался он.
– Это вы-то ни слова не сказали! Ну и тип!
Жесту Эрминтруды, протянувшей руку в сторону князя, позавидовал бы сам Юлий Цезарь.
– Убирайтесь отсюда!
– громогласно провозгласила она.
– Мерзавец!
Глава 12
И тут началось такое, что Мэри, Хью, а с ними и нашему доблестному инспектору ничего не оставалось, как потихонечку отступить и раствориться на втором плане. Сцена осталась в полном распоряжении примадонны Эрминтруды, однако князь, опытный герой-любовник, оправившись от первоначального потрясения, принялся потихоньку отвоевывать утраченные позиции.
– В конце концов, я ведь мать!
– воскликнула Эрминтруда. Затем, обильно сдобрив свой прекрасно поставленный голос надрывными нотками, присовокупила, что только теперь Алексис открылся ей в истинном свете, а она - тут Эрминтруда мастерски всхлипнула - была просто слепой дурой.
Князь поспешил заверить, что дубина инспектор его неверно понял, но в ту самую минуту, когда несчастная Эрминтруда уже готова была поверить и растаять, все испортила Вики. Вредная девица истерично завопила, что князь пытался от нее избавиться. Тогда князь вышел из себя и уже с опозданием (трагичным) осознал, что призывать всех богов в свидетели, доказывая, что мерзкая тварь (Вики!) нагло врет, было не лучшим способом завоевания прощения ее матери.
Он поспешно хлопнул себя по лбу и выкрикнул:
– Господи, что я несу? Сам не пойму, что на меня вдруг нашло! Просто, поняв, что ты разлучаешь меня с Эрминтрудой, я совсем потерял голову. Я ведь люблю ее, понимаешь? Я люблю ее!
– И как славно вы это мне доказываете!
–
– Оскорбляете мою доченьку! Поносите ее на чем свет стоит! О, наконец у меня глаза открылись! Не трогайте меня!
– взвизгнула она.
– Душенька, успокойтесь!
– взмолился князь, чувствуя, как почва уходит из-под ног.
– Это ведь просто заговор, попытка меня устранить! Не слушайте эту глупышку Вики. Она просто ревнует - я ее вполне понимаю и прощаю. Не думаете же вы, любовь моя, что я способен обидеть дорогого вам человека?
– Не смейте даже разговарить со мной!
– капризным голосом воскликнула Эрминтруда.
– Вы, который хотел бросить мою Вики на растерзание полицеским собакам!
– Да, я и впрямь уже начал было ее подозревать, - сухо пробурчал себе под нос затаившийся в углу инспектор Хемингуэй.
– Но ведь я ничего подобного не сделал!
– обиженно возопил князь. Это подлое вранье! Меня оболгали! Просто, когда полиция приперла меня к стенке, я со смехом сказал, что с таким же успехом они могут предъявить обвинение мисс Фэншоу или мисс Клифф! Понимаешь? Просто для смеха, чтобы они сами поняли всю нелепость своих ослиных подозрений!
К величайшему сожалению для князя, Эрминтруда поняла лишь одну часть из всей пылкой речи. Она тут же негодующе воскликнула:
– Ах, так вы еще и Мэри заложили! Господи, вот уж не думала не гадала, что доживу до времен, когда князь поведет себя как последняя скотина! Свинохрящ негодный! Обвинить двух невинных девочек, двух беззащитных агнцев, когда мы все знаем, что это вы застрелили бедненького Уолли! Да-да, это вы подленько убили моего зайчика исподтишка после того, как я сказала вам, что никогда не пойду на развод! И после этого еще осмелились заявиться ко мне с руками, обагренными кровью моего мученика-мужа! Знайте, чудовище, я никогда не выйду за вас замуж, будь у вас хоть тысяча титулов! То, что вам сошло бы с рук в вашей дремучей России, здесь не выгорит! Зарубите это себе на своем орлином носу!
Князь оторопело посмотрел на нее. Выглядел он так, будто готов был вот-вот рвать на себе волосы и посыпать их пелом.
– Но я вовсе не убивал вашего мужа!
– взвыл он.
– Как вы могли такое подумать?
– Тогда не смейте обвинять мою доченьку! Да и Мэри, которая, если на то пошло, тоже мне как дочь! Чтоб я ни слова против не слышала!
– Тем не менее именно эта беззащитная и невинная Мэри выигрывает от смерти Картера, - прогнусавил князь, совершая еще одну трагическую ошибку.
– Неправда! Мэри не унаследует деньги Клары Картер!
– вскричала Вики.
– Хью нам все объяснил.
– Как не унаследует?
– изумилась Эрминтруда, на мгновение позабыв про своего обидчика.
– Ох, жалость-то какая! Правда, лично я никогда не верила сказкам про тетю Клару! Мне кажется, Уолли ее выдумал. Как бы то ни было, только закоренелый негодяй способен свалить вину на двух моих ангелочков!
Бедный князь, затравленно озиравшийся по сторонам, не нашел ничего лучшего, как спросить инспектора Хемингуэя, почему все семейство Эрминтруды так на него ополчилось.