Такие сложные простые истины

Чутская Елена

Глава 4

– Дед, а я тебе гостью привела!

Возле эркерного, огромного во всю стену, черного окна под белым напольным торшером сидел старик. Его инвалидное кресло стояло рядом с круглым столом, заставленным стопками книг, среди которых был и пустой из-под чая стакан в серебряном подстаканнике. Дед, видимо, за чаем увлеченно с помощью приличной лупы читал книгу, разложенную на коленях. Его очки были задраны вверх и бесполезно покоились на высоком лбу.

– Гостью? – удивился дед. – И кто же она?

– Твоя новая сиделка!

– Та-ак, –

протянул старик, откладывая книгу в сторону, – тогда подай даме стул, Асенька, да поживее!

Он как-то по-молодецки, задорно прищелкнул пальцами и весь засуетился: поправил плед на ногах, клетчатую бабочку на шее, и очки сначала снял, затем надел, потом снова сдвинул на лоб, словом, не знал, куда их деть. Ася тем временем убрала со стола все книги, поставила поднос с чашками и бутербродами, пододвинула мне удобное кресло, себе поставила стул.

– Значит так, – подытожила она. – Это Елена Алексеевна, патронажная сестра.

Это Леонид Аристархович, мой дедушка. Вы пока знакомьтесь, а я на кухню за новым чайником. Хорошо?

– Еще про мои лекарства не забудь, – напомнил дед, но за Асей уже закрылась дверь.

Я села в предложенное кресло и быстро осмотрелась. Удивительного ничего не было. После модерновой обстановки той части дома, что я успела разглядеть, в этой комнате застыло время прошлого столетия. Старый человек жил среди таких же старых вещей. Что меня поразило больше всего, так это то, что в комнате было очень много книг. Они лежали на открытых полках этажерок времён начала прошлого века и в закрытых, со стеклянными дверями, низеньких шкафах, еще лежали просто на полу вдоль стены и на большом письменном столе, заставленном, чем попало – чернильницами, перьевыми ручками, толстыми папками, лоскутами материи. Над столом была установлена широкая полка. Я присмотрелась: кубки, почетные грамоты, какие-то медали – всё здесь стояло вперемешку, и было покрыто многонедельной пылью.

– Сегодня просто удивительный вечер, – тихий голос старика оторвал меня от осмотра пространства. – Я так и думал, что явится прекрасная незнакомка, ведь не зря выпала червовая дама.

Я внимательно посмотрела на Леонида Аристарховича. Если мне не сказали всей правды, то хоть какие-нибудь черты безумия должны присутствовать на его лице. Но нет, ничего подобного я не нашла. Я даже затруднялась определить его возраст. Лицо было гладким, свежим, без существенных морщин, особенно лоб. Нос с годами увеличился и клюнул вниз, а количество веснушек не уменьшилось. Брови и ресницы были бесцветного цвета, а волосы на удивление рыжие и без очевидной седины, ну разве что на аккуратно подстриженных висках белело несколько волосков. Он не улыбался, а как-то застенчиво хмурился, только в его глазах притаилось едва уловимое лукавство, так мне показалось с первого взгляда. Было заметно, что ему моё присутствие очень нравилось, он весь приободрился и повеселел.

– Спасибо вам за такой интересный комплемент, – отозвалась я и мило улыбнулась. – Я так никогда и не считала себя прекрасной.

– Слава бессмертной Афродите и Венере слава! – он театрально поднял руки вверх и потряс ими в воздухе, обращаясь к невидимым богам. – Есть справедливость на свете, сжалились вы над немощным стариком – послали не только красивую, но еще и умную женщину мне в собеседницы!

– Да, ладно, – махнула я рукой, – с чего вы решили, что я умная? Я ведь и слова не сказала.

– Только умная женщина никогда не будет считать себя красавицей, а будет

ею, – он поднял указательный палец кверху и как бы поставил точку в своём изречении. – Так говорили те, кто жили до нас.

– Дайте, я угадаю: вы историк и ваша научная работа называлась «Мифы и быль древней Греции»?

– Нет! – старик, как ребёнок, захлопал в ладоши. – Но ваша мысль мне приятна! Я костюмер, декоратор, портной, кутюрье – выбирайте, что вам по душе, но никогда не был историком, тем более специалистом по древней Греции.

– Но здесь столько книг… – я ещё раз обвила комнату взглядом.

– Конечно, каждый человек имеет свою страсть, – старик согласно закивал головой. – Моя – книги! Уже много лет я сижу в этом кресле, и читаю, читаю, читаю… Знаете, это отвлекает, а главное, никогда не может надоесть.

– Вы здесь так ограничены… – он не дал мне договорить.

– Я? Нет! У меня есть всё, что нужно, и в допустимом пределе вытянутой руки, а кресло еще и передвигается. У меня есть здесь спальня и огромная ванная комната, удобно, практично…

Дверь резко открылась, на пороге стояла Ася, держа в одной руке чайник, в другой глубокую тарелку. Она пыталась ногой и локтем закрыть за собой дверь. Я тут же подскочила с места.

– Я помогу, – взяла из её рук тарелку, в ней оказалась манная каша, и закрыла дверь.

Ася вся запыхалась, рассказывала последние новости на ходу.

– Все сотрудники уже разъехались, корпоратив закончился. Папа тоже уехал в аэропорт. Его Верочка тут же в машину и след простыл…

Дед её перебил.

– Иван что, уехал?

– Да, дедуль, извини, забыла тебе сразу сказать. Опять в Париж на три дня, какие-то проблемы на работе.

– В твой день рождения, – Леонид Аристархович помрачнел, сжал кулаки.

– Ты только не расстраивайся! – Ася подбежала к письменному столу, достала из ящика какую-то склянку и накапала несколько капель в изящную рюмочку.

– Не буду я это пить! Не приставай ко мне! И кашу эту есть не буду. Сегодня праздник!

– Дед!

– Достань нам лучше с Еленой Ляксевной, – выкрутил он моё отчество на старинный манер, – пять капель крепенького.

– Тебе же нельзя, – в голосе внучки слышался упрёк.

– Мне нельзя, а прекрасной даме можно, так ведь? – и пока Ася копалась в шкафу, переставляя на тайной полочке книги, дед продолжал. – Я сильно скучаю без общения, вот моё главное ограничение. Вся жизнь прошла в кутерьме, сотни людей, друзей, манекенщиц! А теперь пустота! И вокруг никого нет.

– Как нет? – отозвалась Ася. – А я?

– Да, только внучка меня и спасает, – он обратился к Асе. – Приставляешь, карты-то меня не подвели! Как легла утром червовая дама, так вот она – вечером передо мной!