Талая вода
Шрифт:
– Тормози! – дико закричал вдруг Матвей, вцепившийся в ручку двери, Герман нажал на тормоза, машина дернулась и остановилась, Матвей выскочил, как был без куртки, в легком тонком свитере и бросился к перилам. И тут Юля увидела Анну. Та стояла по другую сторону от ограждения, словно готовилась прыгнуть в реку. Юля прижала руку ко рту и замерла, в ужасе глядя на девушку.
– Не подходи! – взвизгнула Анна, с бессильной злобой, – Не подходи ко мне или я прыгну!
Юля посмотрела вниз – там, в самой середине реки все еще не образовался лед: Москву-реку не так-то просто сковать! Вода замерзает при нуле градусов, в этой же реке текло что угодно,
– Анечка, – ласково произнес Матвей, – Анечка, дорогая… послушай! Все хорошо! Ты же знаешь, все хорошо, нет у тебя никаких проблем! Мы здесь с тобой, я с тобой. И Герман тоже… Перелезай обратно, поедем домой! Там внизу холодно, лететь далеко и страшно… тебе этого совсем не хочется, правда?
Его голос был очень теплым, полным заботы и тоски, Юля подумала, что она была бы самой счастливой девушкой, если бы он говорил так с ней! Но Анна вдруг рассмеялась.
– Ты обманщик, ты понимаешь?! – крикнула она, – Ты всех обманул и думаешь, это хорошо? Давай, дорогой! Живите, как знаете! А мне не мешайте делать то, чего хочу я! А я хочу полететь, как птица! И забыть о проблемах, понимаешь?! У меня столько проблем!
– Анечка, – снова начал он, но она как заведенная кукла механически бормотала «у меня столько проблем, столько проблем…»
Он приблизился, он был уже совсем близко, только протянуть руки и обнять ее за плечи, но Анна вдруг решительно оттолкнулась от моста, взмахнула рукавами, словно царевна-лебедь из русских сказок и полетела вниз…
С ужасом они смотрели на этот завораживающий полет, пока громкий всплеск не вывел их из оцепенения.
– Скорее! Скорее! – крикнул Матвей, и Юля бросилась к нему, испугавшись, что он хочет нырять. Но нет, он побежал по мосту, она бросилась за ним, а Герман прыгнул на сиденье, догнал их, почти на ходу они заскочили в машину и рванули вниз, на набережную.
Аня ударилась о воду, на миг потеряла сознание, но не разбилась, и даже умудрилась выбраться на льдину. Через несколько минут Матвей уже нес ее на руках к машине.
– Поехали, нужно в больницу, – быстро сказал он Герману.
– Как она? – испуганно спросила Юля.
– Жить будет, – ответил Матвей, заворачивая дрожащую мокрую девушку в плед, который Герман всегда возил с собой. Как у истинного немца в его машине были вещи на все случаи жизни.
Уже позже, когда Аню осмотрели врачи, она сидела, постукивая зубами о край чашки с горячим чаем, которую зажала в ладонях, пытаясь согреться ее теплом. Юля и Матвей обосновались рядом на стульях, Герман прохаживался по больничному коридору.
– Спасибо, что спас меня, Матюша, – произнесла вдруг Аня, ласково накрыла его руку своей, и у нее на глазах выступили слезы. – Я когда там стояла, думала, что у меня столько проблем, столько проблем! Вы даже не представляете, сколько… и за десять жизней не решить… А потом я прыгнула… И полетела. И вдруг – все проблемы исчезли. Как по волшебству! И я поняла, что у меня вообще-то на самом деле нет проблем, кроме одной: я уже лечу … Это так страшно было… Почему бог дает шанс таким как я… может я зачем-то нужна… я ж не разбилась… Если б там лед был, я бы разбилась… Меня спасла талая вода. Надо же, как странно…
Она с тоской посмотрела на Германа, который опустился на свободный стул рядом и обнял ее за плечи.
– Все уже хорошо, – он чмокнул Аню в щеку. – Мы сейчас отвезем тебя домой.
Они принялись шептаться о чем-то, Аня всхлипывала, прижавшись лбом к его шее, и, воспользовавшись ситуацией, Юля, перекинув через руку куртку и сумку, отвела Матвея в сторону.
– Мне, наверное, надо ехать? – она вопросительно взглянула на него. Он взъерошил волосы, растеряно и задумчиво глядя на нее, как если бы снова только что вспомнил о ее существовании.
– Да, конечно! Мы сейчас отвезем Аню, потом тебя, хорошо? – спросил он, а затем вдруг положил руки Юле на плечи. – Прости, что втянул тебя в эту безумную историю. Прости, что испортил твой вечер и заставил пережить этот кошмар! Но я никак не ожидал такого исхода, честное слово!
Юля опустила голову, да уж, у нее до сих пор подкашивались ноги и колотилось сердце!
– Я так боялась, что она разобьется или утонет! – тихо сказала она, – Зачем она так? И зачем она тебе? Эта совершенно ненормальная, неуравновешенная девица, зачем? Я не понимаю, что ты в ней нашел… Конечно, это не мое дело, но у нее проблемы с психикой… И что ты ей сделал? Чем так сильно огорчил или разозлил?
– Я?! Да ничего я ей не делал! Она всегда такая. Все двадцать лет, что я ее знаю. Прости, Юля, милая, еще раз прости за этот жуткий вечер, не ожидал, что все так обернется, – он улыбнулся, словно извиняясь, и ласково по-дружески обнял ее. – В отличие от тебя, мне очень не повезло с сестрой. Только и всего.
– Что, прости?! – вне себя от изумления она отступила на шаг назад, – Она… Аня… она твоя сестра? Родная сестра?
Юля не знала, кто именно научил ее этому «что, прости?», но она говорила так с самого детства и эта фраза пользовалась неизменным успехом, став своеобразной визитной карточкой вежливой и интеллигентной девушки, потому что именно такой образ тут же бессознательно формировался в голове каждого, кто слышал это нехитрое словосочетание, вне зависимости от обстоятельств произнесенное с глубоким уважением к собеседнику.
Матвей развел руками.
– И поверь, это не первая ее попытка самоубийства. Боюсь, однажды она это все-таки сделает. А мама не переживет.
– Кажется, ей нравится Герман…
– Нравится? Нравится?! Да это слишком слабо сказано! Она влюблена в него как сумасшедшая. Потому что он не обращает на нее никакого внимания, а обратил бы – вмиг стал бы не нужен. Аня – избалованный ребенок. Сама не знает, чего хочет! Но поедем. Надо доставить ее домой, она никак не согреется. А потом я попрошу Германа отвезти и тебя.
Юля кивнула, сияя от счастья. Конечно, ее все еще сковывал ужас того, что она стала свидетельницей отчаянной попытки самоубийства, но зато снова появился шанс! Аня сестра Матвея! Кто бы мог подумать, они совершенно не похожи ни в чем, ни малейшего сходства!
Через час они подъехали к подъезду большого нового дома, где жила семья Вишняковых. Все еще дрожащую Аню завели в лифт, Юля пыталась было остаться, она совершенно не претендовала на знакомство с матерью Матвея, преждевременное, как ей казалось, но в тоже время безумно хотела увидеть его квартиру, узнать, чем он живет. Связанное с ним казалось ей особенным, и она входила в эту квартиру, как входили бы воины Шао-Линя в нефритовый дворец небесного императора: все вокруг было священным и полным значения.