Талая вода
Шрифт:
– Я смотрела, но с удовольствием посмотрю еще раз, – согласилась Юля. – Хотя вообще, я больше люблю немые черно-белые фильмы.
– Я, кстати, тоже, – заметил он.
Юля и не сомневалась в этом.
В темноте зала кинотеатра они смотрели на экран, где эпизоды комедии, некогда ставшие родоначальниками новых категорий смешного, теперь казались до боли знакомыми, а иногда даже устаревшими. Локтем Юля чувствовала его локоть, лежавший рядом на ручке кресла. Почему бы ему не попытаться обнять ее? У них же свидание, разве нет? Но он сидел рядом и смотрел на экран, да и тогда, на склоне, когда он помогал ей подняться, в его взгляде, в его прикосновениях, от которых сама она замирала и вздрагивала, Юля не заметила никаких признаков, позволяющих
Матвей засмеялся над чем-то происходящим на экране, взглянул на Юлю, словно ожидая разделить веселый момент, она улыбнулась, а потом вдруг подвинулась ближе и осторожно прижалась головой к его плечу. Обычно она не вела себя столь смело, но почему-то в этот момент не смогла совладать с порывом. Он не обнял ее в ответ, но и не отстранился, а продолжал сидеть и смотреть фильм, как если бы ничего не произошло.
Наверное, я все же не нравлюсь ему, подумала Юля и вдруг почувствовала такую глубокую грусть, как если бы рухнула ее вера во что-то незыблемое, непреложное, вечное. Так она и просидела до конца комедии, ни разу не улыбнувшись.
– Хорошее кино, – беспечно сказал Матвей, когда фильм закончился и люди начали выходить из полутемного зала, поднялся и вопросительно посмотрел на Юлю, – Что делаем дальше? Ты торопишься?
– Я не знаю, – Юля пожала плечами и подняла с пола сумку. – Уже поздно. А ты что собираешься делать?
– Друг прислал сообщение, предлагает встретиться в баре, можно перекусить и потанцевать. Поедешь? Если я не смогу отвезти тебя потом, то вызову такси, не переживай, домой сегодня ты попадешь!
– Хорошо, – Юля согласно кивнула.
Золушка, живущая в ней, как и в каждой женщине, говорила, что нужно ехать домой. Нельзя задерживаться надолго, особенно на первом свидании, лучше уходить до полуночи, чтобы не надоесть своему принцу. Оставить хрустальный башмачок и убежать. Золотое правило, которому обязаны следовать все девочки, мечтающие о долгой совместной жизни. И однако, сейчас она ехала с ним в машине, глядя на бегущие мимо огоньки Садового кольца.
– Я люблю Москву, – нарушил Матвей тишину. – Очень люблю. Но мне не нравится здесь жить. Слишком суетно, слишком как-то все плотно, как если бы весь город обрушивался на тебя, со своим бесконечным шумом, копотью, неиссякаемым людским потоком… Здесь совсем нельзя послушать тишину…
– А мне тут нравится, – тихо сказала Юля. – И здешний ритм, и здешний шум. Тут так красиво, как-то сказочно, особенно ночью!
– Так всегда бывает. Москва нравится приезжим. Те, кто родился здесь, мечтают поскорее уехать.
Юля растерянно замолчала. Приезжим? Он сказал это случайно, или это слово что-то значило? Не хочет ли он сказать, что она, девушка из деревни, не пара ему, коренному москвичу из хорошей семьи, даже если она стала успешным экспертом? Но он, казалось, не заметил своих слов, нет, скорее всего, он действительно ничего не имел в виду, просто сказал то, что думал, как часто делала и она сама.
Матвей остановил машину и долго искал место для парковки. Когда, наконец, оно нашлось, они чуть-чуть прошли вниз по улице, и он открыл перед ней тяжелую дверь с железным кольцом, ведущую в бар. Гардеробщик приветствовал Матвея по имени, и Юля поняла, что тот был частым гостем в этом заведении. Интересно, почему? Что его тут привлекает? В полутемном зале играла лиричная музыка, народу было немного, несколько пар сидели за украшенными горящими свечами столиками у окон, выходящих на набережную реки, в которой дробился свет фонарей. Это, без всякого сомнения, весьма дорогое заведение, Юля ходила в такие только с клиентами НАДа и с Борисом, сама бы она не могла позволить подобное. А Мила, к примеру, и вовсе никогда не была в столь изысканных местах!
Матвей и Юля подошли к уединенному столику в уютном уголке и здесь она впервые увидела Германа Шульца.
Тот был высоким, темноволосым немцем, его можно было узнать издалека по атлетичной фигуре, уверенным движениям и улыбке. Юля никогда прежде не видела такой улыбки – белозубая, ровная, широкая, она словно озаряла его лицо и все вокруг, зажигая в зеленовато-карих глазах веселые огоньки. У него была короткая стрижка «ежиком», на нем была полосатая рубашка-поло, не скрывавшая рельефных мышц груди. Без сомнения, Герман Шульц был самым привлекательным мужчиной, которого ей доводилось встречать, кроме того от него словно бежали в пространство флюиды уверенности в себе и мужской силы, похожие на искры расплавленного железа, раскаляющие, прожигающие все вокруг, вероятно, он был необычной личностью, харизматичной уж точно.
– Знакомься, это Герман. Герман – один из совладельцев компании, на которую я работаю. Можно сказать, мой босс. Это – Юлия Туманова, эксперт Нового Аукционного дома. Помнишь, я рассказывал тебе, необыкновенная девушка, без ошибки угадывающая подделки и определяющая авторство картин руками. Я давно думал вас познакомить.
– Здравствуйте, – кивнула Юля, с каждой секундой она чувствовала себя все более неловко. Зачем он привел ее в бар? Она думала, у них свидание, но сейчас оно, кажется, плавно перетекает в деловую встречу! Чего он на самом деле хочет от нее?
– Рад знакомству, я много слышал о вас! – Герман говорил с легким приятным акцентом, но в целом превосходно знал русский язык, в чем Юля вскоре убедилась. – Прошу к столу. Вы, я смотрю, спортсменка?
– Совсем нет, – Юля засмеялась. – Матвей возил меня на горнолыжный курорт, где я потерпела полное фиаско!
– Понимаю, освоить горные лыжи непросто, не огорчайтесь, – кивнул Герман с улыбкой. – Я тоже испытывал определенные трудности.
– А вот у Матвея отлично получается!
– Матвей большой молодец, разделяю ваше мнение, – согласно кивнул Герман, и в его глазах снова вспыхнули насмешливые огоньки.
– Да будет тебе издеваться над девушкой, – перебил Матвей, – Юль, он катается несравненно лучше меня. И лучше всех известных мне лыжников. Просто валяет перед тобой дурака, а ты слушаешь! Когда мы ездили в Альпы, он спускался по таким трассам, к которым я бы и близко не подошел!
Герман пожал плечами, отодвинул Юле стул, обтянутый мягкой кожей, с изогнутыми, словно готовыми пуститься в пляс ножками, она села, Матвей заказал бутылку шампанского и принялся увлеченно рассказывать своему начальнику о поездке в «Волен», о качестве склонов, удовольствии от катания, казалось, мужчины вдруг совершенно забыли о присутствии Юли, которая молчала и терпеливо ждала, медленно глотая холодное шампанское. Она казалась совершенно спокойной, но сидела, испуганная и смущенная, будто на иголках, двусмысленность ситуации пугала ее, а внезапное равнодушие Матвея причиняло боль. Это все-таки свидание или деловая встреча? Может быть, они хотят переманить ценного сотрудника в свою компанию? Они будут говорить с ней или же нет? Неизвестно, сколько еще бы продолжалось это мучительное ожидание, если бы к их столику не подошла очень юная и сильно накрашенная блондинка: ее волосы были осветлены в, пожалуй, слишком яркий, неестественный цвет, на губах – красная помада, в ушах – крупные серьги, на ногах – высокие ботфорты и колготки в сетку. И однако, несмотря на свой более чем вызывающий вид, она умудрилась выглядеть изыскано, а не вульгарно, заставив Юлю внутренне замереть от восхищения. Когда человек умудряется пройти по грани и не оступиться – это и есть искусство. А Юля благоговела перед искусством, оно было ее жизнью.