Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.
Шрифт:
Раны талибов постоянно напоминают о двадцати годах войны, стоивших стране полутора миллионов жизней и опустошивших ее. Советский Союз тратил по 5 миллиардов долларов в год, чтобы покорить моджахедов, или около 45 миллиардов за все годы, — и проиграл. США вложили 4–5 миллиардов долларов в помощь моджахедам в течение 1980–1992 годов. Столько же потратила Саудовская Аравия, а вместе с помощью других европейских и исламских стран моджахеды получили более 10 миллиардов долларов. [11] Большая часть этой помощи имела вид современного смертоносного оружия, переданного простым крестьянам, применявшим его весьма эффективно.
11
Американская
Боевые ранения лидеров Талибана также отражают жестокость боев в районе Кандагара в 1980-е годы. В отличие от гильзаев на востоке и вокруг Кабула, пуштуны-дуррани, населявшие юг и Кандагар, получали намного меньше помощи от ЦРУ и Запада, которые снабжали моджахедов оружием, боеприпасами, деньгами и организовывали тыловое и медицинское обеспечение. Распределением помощи ведала разведывательная служба Пакистана ISI [12] , считавшая Кандагар менее важным театром боевых действий и относившаяся к дуррани с подозрением. Вследствие этого ближайшим местом, где раненые кандагарские моджахеды могли получить медицинскую помощь, был пакистанский город Кветта, в двух дневных переходах на верблюде-костотрясе. Даже сейчас первая помощь среди талибов — редкость, докторов слишком мало, а полевая хирургия отсутствует. Единственные практикующие врачи в стране — в госпиталях Международного Комитета Красного Креста.
12
Interservices Intelligence, Межведомственная разведка. — Прим. пер.
Мне довелось быть в Кандагаре в декабре 1979 года и видеть, как в него вошли первые советские танки. Молодые советские солдаты в течение двух дней проехали из Советской Туркмении до Герата, а оттуда до Кандагара по мощенному металлом шоссе, построенному Советами в 1960-х годах. Многие солдаты были родом из Средней Азии. Они вылезли из своих танков, сняли комбинезоны и пошли в ближайшую лавку, чтобы выпить зеленого чая — основной напиток как в Афганистане, так и в Средней Азии. Афганцы на базаре стояли и смотрели, остолбенев. 27 декабря советский спецназ штурмовал дворец президента Хафизуллы Амина в Кабуле, убил его и поставил президентом Бабрака Кармаля.
Сопротивление, начавшееся под Кандагаром, опиралось на племенную структуру дуррани. В Кандагаре борьба против Советов была племенным джихадом под руководством вождей и улемов (высшего духовенства), а не идейным джихадом, ведомым исламистами. В Пешаваре было семь партий моджахедов, которые признавались Пакистаном и получали долю помощи, поступавшей от ЦРУ. Знаменательно, что ни одна из этих партий не возглавлялась пуштунами-дуррани. В Кандагаре были сторонники каждой из семи партий, но наибольшей популярностью пользовались те, кто основывался на племенных отношениях, а именно Харкат-и-Инкилаб Ислами (Движение исламской революции), во главе с маулави Мохаммадом Наби Мохаммад и, и другая, Хизб-и-Ислами (Партия ислама), во главе с маулави Юнусом Халесом. До войны оба лидера были хорошо известны в зоне племен и руководили своими медресе, или религиозными школами.
Для полевых командиров юга партийная принадлежность определялась тем, кто из пешаварских вождей давал деньги и оружие. Мулла Омар примкнул к Хизб-и-Ислами Халеса, а мулла Хасан вступил в Харакат. «Я знал Омара очень хорошо, но мы сражались в разных отрядах и на разных фронтах, хотя иногда мы сражались вместе», — говорил Хасаи. [13] Популярен был
13
Я взял несколько интервью у муллы Хасана в Кандагаре в 1995, 1996 и 1997 годах.
Противоречия между пуштунским руководством моджахедов привели к ослаблению позиции пуштунов в дальнейшем ходе войны. Улемы высоко оценивали раннеисламские идеалы и редко бросали вызов традиционным афганским институтам, таким, как Лойя Джирга. Они намного более дружелюбно относились к национальным меньшинствам. Исламисты осуждали племенное устройство и следовали радикальной политической доктрине, проповедовавшей исламскую революцию в Афганистане. Их политика, исключавшая всех несогласных, рождала подозрение у меньшинств.
Харакат не располагала устойчивой партийной структурой и являлась скорее непрочным союзом полевых командиров и вождей племен, многие из которых получили лишь начатки образования в медресе. Напротив, Гольбуддин Хекматьяр превратил Хизб-и-Ислами в тайную, строго централизованную политическую организацию, чьи кадры набирались среди образованных городских пуштунов. До воины исламисты почти не имели общественной поддержки в Афганистане, но, получая деньги и оружие от ЦРУ и Пакистана, они довольно быстро приобрели ее и пользовались огромным влиянием в стране. Традиционалисты и исламисты настолько беспощадно боролись друг с другом, что к 1994 году традиционная элита в Кандагаре была полностью уничтожена, освободив таким образом место для исламистов еще более радикального толка — талибов.
Битва за Кандагар определялась также и историей этого города. Кандагар — второй по величине город Афганистана, насчитывавший до войны примерно 250 000 человек населения, а сейчас — вдвое больше. Старый город существует с 500 года до н. э., но всего в 35 милях от него находится Мундигак, поселение бронзового века, датируемое 3000 годом до н. э. и принадлежавшее к древней цивилизации долины Инда. Кандагарцы всегда были выдающимися торговцами, так как их город лежит на пересечении древних торговых путей — на восток через Боланский проход в Синд, к Аравийскому морю и в Индию, и на запад, на Герат и в Иран. Город был традиционным местом встречи искусств и ремесел Индии и Ирана, а многочисленные городские базары славились на протяжении веков.
Новый город мало переменился с тех пор, как он был заложен — с большим размахом — в 1761 году Ахмад Шахом Дуррани, основателем династии Дуррани. То, что кандагарские Дуррани создали афганское государство и правили им в течение 300 лет, обеспечивало кандагарцам особое положение среди пуштунов. В знак уважения к своему родному городу кабульские короли освободили кандагарцев от обязательной военной службы. Мавзолей Ахмад Шаха возвышается над центральным базаром, и тысячи афганцев до сих пор приходят сюда, чтобы помолиться и отдать дань уважения отцу нации.
Рядом с его усыпальницей стоит святилище Плаща Пророка Мухаммада — одно из самых священных мест в Афганистане. Плащ выносят из храма в очень редких случаях, например, выносили в 1929 году, когда король Аманулла пытался объединить племена вокруг себя, или в 1935 году, в разгар эпидемии холеры. [14] Но в 1996 году, чтобы утвердить себя в качестве Богом данного вождя афганского народа, Мулла Омар извлек Плащ и показал его большой толпе талибов, которые присвоили ему титул Амир-уль-Муминиин, или Вождь правоверных.
14
Dupree, 1970а.