Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.

Рашид Ахмед

Несколько месяцев спустя два полевых командира вступили в бой на улицах Кандагара из-за мальчика, которого каждый из них хотел растлить. В бою погибло несколько мирных граждан. Группа Омара освободила мальчика, и люди стали звать Талибан на помощь в других подобных случаях. Омар стал героем наподобие Робин Гуда, защищающим бедных людей от насильников. Доверие к нему росло, поскольку он не требовал платы с тех, кому помогал, но просил их присоединяться к нему и строить справедливое исламское общество.

Одновременно посланцы Омара прощупывали настроение других полевых командиров. Его коллеги посетили Герат и встретились с Исмаил Ханом, а в сентябре Мохаммад Раббани, один из основателей движения, побывал в Кабуле и говорил с президентом Раббани. Находившееся в изоляции Кабульское правительство

было готово помочь любым пуштунам, которые могли бы выступить против Хекматьяра, продолжавшего обстреливать Кабул, и пообещало помочь талибам деньгами, если они обратят оружие на Хекматьяра.

Но в основном Талибан был связан с Пакистаном, в котором многие из его представителей выросли, учились в медресе, руководимых быстрым, как ртуть, мауланой Фазлур Рахманом и его фундаменталистской партией Джамиат-и-Улема Ислам (ДУИ), пользовавшейся большой поддержкой среди пуштунов Белуджистана и Северо-Западной Пограничной Провинции (СЗПП). К тому же маулана Рахман был политическим союзником премьер-министра Беназир Бхутто и имел доступ в правительство, в армию и разведку, которым он и расписывал появившуюся спасительную силу.

Афганская политика Пакистана находилась в затруднительном положении. После распада Советского Союза в 1991 году сменявшие друг друга пакистанские правительства пытались открыть сухопутный путь в республики Средней Азии. Основной помехой была продолжающаяся гражданская война в Афганистане, через который проходили все дороги. Пакистанские политики находились перед стратегическим выбором. Либо Пакистан продолжает поддерживать Хекматьяра, чтобы привести к власти в Кабуле дружественное ему пуштунское правительство, либо он меняет курс и требует компромисса между всеми афганскими партиями, какую бы цену ни пришлось заплатить за это пуштунам. Такое стабильное правительство откроет дороги в Среднюю Азию.

Пакистанские военные полагали, что другие народности не выполнят задачу, и продолжали поддерживать Хекматьяра. Около 20 процентов пакистанской армии состоит из пакистанских пуштунов, и пуштунское и исламское лобби в армии и в разведке было полно решимости обеспечить победу пуштунов в Афганистане. Однако к 1994 году стало понятно, что Хекматьяр провалился и потерпел поражение на поле боя, а большинство пуштунов, расколотых его экстремизмом, не одобряло его. Пакистан устал поддерживать неудачника и начал искать среди пуштунов силу, способную представлять пакистанские интересы.

Когда Беназир Бхутто в 1993 году была избрана премьер-министром, она всецело стояла за открытие пути в Среднюю Азию. Кратчайшая дорога вела из Пешавара в Кабул, через хребет Гиндукуш на Мазари-Шариф, затем на Термез и Ташкент, но эта дорога была закрыта из-за боев вокруг Кабула. И вот появилась новая альтернатива, которую поддержала отчаявшаяся мафия перевозчиков и контрабандистов, пакистанская разведка, ДУИ, пуштунские военные и политики. Вместо северного пути можно расчистить дорогу из Кветты на Кандагар, Герат и дальше на Ашхабад, столицу Туркмении. На юге нет боев, просто десятки мелких банд, которые можно подкупить, чтобы они убрали свои цепи.

В сентябре 1994 года пакистанские наблюдатели и офицеры разведки, не привлекая внимания, проехали по дороге от Чамана на границе с Пакистаном до Герата. Министр внутренних дел Назирулла Бабар, пуштун по рождению, тоже побывал в Чамане в том же месяце. Кандагарские полевые командиры восприняли план с недоверием. Они подозревали, что Пакистан готовит интервенцию, чтобы раздавить их. Один из них, Амир Лалай, недвусмысленно предостерег Бабара. «Пакистан предлагает починить нам дороги, но я не думаю, что после починки дорог немедленно наступит мир. До тех пор, пока соседние страны продолжают вмешиваться в наши внутренние дела, мира не будет», — сказал Лалай. [21]

21

Dawn, 4 November 1994.

Несмотря на это, Пакистан начал переговоры с кандагарскими

полевыми командирами и с Исмаил Ханом в Герате о том, чтобы открыть движение в Туркмению. 20 октября 1994 года Бабар повез группу из шести западных послов в Кандагар и Герат, даже не поставив в известность правительство в Кабуле. [22] Делегация включала высших чиновников из управления железных дорог, автомобильных дорог, почтовой, телеграфной и телефонной связи и энергетики. Бабар заявил, что он хочет получить 300 миллионов долларов международной помощи для того, чтобы восстановить дорогу из Кветты в Герат. 28 октября Бхутто встретилась с Исмаил Ханом и генералом Рашидом Дустомом в Ашхабаде и побуждала их согласиться открыть южную дорогу, где грузовики платили бы всего одну или две пошлины и безопасность была бы гарантирована.

22

Это были послы США, Великобритании, Испании, Италии, Китая и Южной Кореи. В делегацию вошли сотрудники ООН.

Но до этой встречи случилось событие, потрясшее кандагарских полевых командиров. 12 октября 1994 года 200 талибов из Кандагара и пакистанских медресе появились у афганского пограничного пункта Спинбулдак напротив Чамана. Эта грязная остановка в пустыне была стратегически важной перевалочной точкой для мафии перевозчиков, заправлявших и чинивших здесь свои грузовики. Здесь товары перегружались с пакистанских машин, которым не разрешалось въезжать дальше в Афганистан, на афганские грузовики. Тут хозяйничали люди Хекматьяра. Сюда привозилось топливо для снабжения армий полевых командиров. Контрабандисты уже заплатили несколько сот тысяч пакистанских рупий Мулле Омару и пообещали Талибану ежемесячную стипендию, если ему удастся освободить дорогу и обеспечить безопасное движение по ней. [23]

23

Интервью с пакистанскими высокопоставленными чиновниками и грузоперевозчиками, Кветта, март 1995 года.

Талибы разделились на три группы и атаковали гарнизон Хекматьяра. После короткого жестокого боя гарнизон бежал, оставив несколько убитых и раненых. Талибы потеряли только одного человека.

После этого Пакистан помог талибам, позволив им захватить большой склад оружия неподалеку от Спинбулдака, охранявшийся людьми Хекматьяра. Этот склад был перемещен через границу из Пакистана в 1990 году, когда Женевские соглашения запретили Пакистану держать на своей территории оружие для афганцев. На складе талибам досталось 18 000 автоматов Калашникова, десятки артиллерийских орудий, большое количество амуниции и много автомашин. [24]

24

Davis, Anthony. «How the Taliban became a military force», in Maley, 1998. Статья Дэвиса содержит наиболее подробный рассказ о военной стороне захвата Спинбулдака и Кандагара талибами.

Захват Спинбулдака встревожил кандагарских главарей, они осудили Пакистан за поддержку талибов, но продолжали ссориться между собой. К тому времени Бабар уже потерял терпение и приказал послать в Ашхабад пробный конвой из 30 грузовиков, груженных медикаментами. «Я сказал Бабару, что нужно подождать два месяца, потому что у нас не было договора с кандагарскими полевыми командирами, но Бабар настаивал на отправке конвоя. Кандагарцы подумали, что конвой везет оружие для пакистанских сил вторжения», — рассказывал мне потом один пакистанский чиновник, находившийся в Кандагаре. [25]

25

Интервью с офицерами пакистанской разведки, Кандагар, апрель 1995.