Там, где нас есть
Шрифт:
Ахмат помог ему погрузить в решетчатый багажник вездехода пластиковую канистру с айраном, такую же с каймаком, ящик с сыром и небольшую коробку с катыком, которую Юсуп дал в подарок за сделку. Славка вежливо, но твердо отклонил приглашение братьев отобедать, братья кивнули согласно, мол, дело военное, и, распевая песни, боец отправился обратно на заставу, внимательно поглядывая под колеса.
4
Обратная дорога прошла без приключений.
Славка сдал продукты на кухню, доложил сотнику о выполнении задания, разумно умолчав, каким образом свел знакомство с продавцом молочных деликатесов, получил устное одобрение и приказ быть свободным.
С утра надо было заступать на осмотр участка, вычистив оружие и осмотрев форму, получив на складе сухпай на сутки и потрепавшись о том о сем с бойцами свободной смены. Славка обнаружил себя в компьютерном классе.
Есть время до отбоя написать пару писем институтским приятелям и матери, Миросеть работала исправно, и электропочта давала полное ощущение близости от дома.
Написав и отправив письма, Славка вспомнил, что хотел поискать в сети, откуда к нему привязался неведомый царь Горох. Рассматривая то одни, то другие исторические материалы на разных страницах, разрешенных военной службой досмотра информации и корреспонденции, Славка добрался до краткого родословия российских государей и, глядя на ветвистое генеалогическое древо, испытал легкое головокружение. Да чего там головокружение, ужас испытал, вроде мгновенного ужаса отрыва от самолета на занятиях по прыжкам с парашютом. Царя Гороха он не находил.
Но зато и не находил в родословии никаких Романовых, которые там точно должны были быть. Никакого императора Петра Первого и никакой Екатерины Великой. Вообще ни одной царской династии с такой фамилией не имелось.
Хренасе. Вот это номер. Славка похолодел. В голове забегали дурные мысли о списании «по психической», испугался он посильней, чем когда кувырком летел с вездехода. Впрочем, что он летел кувырком, он знал со слов Ахмата, сам он ничего такого не помнил.
«Спокойствие, только спокойствие. Это пустяки, дело житейское», — подумал Славка с нервным внутренним смешком и даже не удивился, чего такого житейского он находит в досрочном увольнении из армии и лишении надежд на смену сословия.
«Вот тебе и царь Горох, на кой бы он мне сдался». И одновременно подумалось, что на кой-то да сдался. Не просто так он пришелся к слову. Армия армией, а надо разбираться, что такого с головой и куда делись русские императоры с обычной русской фамилией.
С кем-то надо поговорить, а с кем? Сотник образованный мужчина, но не пойдешь же и не спросишь, чего случилось с государевым родословием, сразу ж позвонит куда надо и направит на освидетельствование. А чтоб сотник не направил, что надо? Верно, надо самому пойти. А куда? А к армейскому психологу записаться на прием. Небось он и не такие истории от солдат слыхал.
Решив, что он будет делать, Славка повеселел, как всегда веселеет человек, принявший решение, и продолжил рассматривать на экране страницы Миросети со статьями по истории России.
…Федеративного государства в Европе (имеет заморские территории… в Америке… а также… колониям в Африке и Океании предоставлена независимость… нахождения в составе Российского содружества…).
Конституционной монархии с 1912 года (двухпалатный Парламент, избирается собранием народных представителей… выборы в «вече»…. …сословное деление сохраняется, но… Боярская Дума, выборы в которую…).
Государственный язык — русский (наравне с ним диалекты… народности… население ок. 100 млн чел.)…
Столица — Москва (3,567 млн чел.).
А до 1912 года — Новгород Великий (1,436 млн чел.), который и сейчас зовется Столицей Северной.
5
Отстояв положенный наряд по охране рубежей Отечества, Славка записался у усатого старшины в отпуск от службы на будущую неделю и попросил разрешения позвонить. Девушка в службе справок быстро нашла телефон психолога с допуском к консультациям военных, доктора Смирнова Анатолия Сергеича, и перевела звонок в приемную. Славка назвал секретарю свое место службы, звание, имя и фамилию, и секретарь предложил ему понедельник с 8.30. Славка покосился на старшину, тот кивнул, и Славка выразил телефону свое согласие на консультацию в понедельник поутру.
Дорогу в уездный центр десятник Самойлов продремал и очнулся уже посреди города.
Визит к психологу оказался вовсе не страшен. Психолог, молодой и цивильный, ненамного старше самого Славки, внимательно выслушал Славкин рассказ о происшествии на таежной дороге и последовавшие за ним странности в представлениях солдата об окружающей действительности, услал Славку прогуляться по уездному центру и предложил заглянуть поближе к вечеру.
— Ну-с, господин младший десятник, сейчас у меня прием, поговорим с вами после, сейчас лишь могу заверить, что ничего страшного вашей психике не угрожает, можете быть спокойны.
Ничего себе, можете быть спокойны, когда в голове такое смешение всего происходит. Впрочем, впереди было полно времени, и Славка решил развлекаться как следует, раз уж он в отпуске от службы до конца дня. Для начала он купил за полтинник здоровенный вафельный стакан смородинового мороженого и удобно расположился с ним на скамейке в скверике. Мимо проходили по своим делам разные люди, проносились стайками смешливые школьницы, молодые мамаши степенно катили мимо него коляски с орущими или спящими младенцами, и эти картины обычной и понятной жизни настроили его на благодушный и философский лад. Славка кусал ледяное мороженое, смотрел на бегущие в небесах облака и размышлял о разном.
Постепенно прибредя мыслями в родные Чуйки, Славка припоминал мать, сестер, бабку Серафиму, с которой имел массу разногласий во взглядах на государственное устройство. Славка усмехнулся при этой мысли. Какие там могли быть особенные взгляды у деревенского пацана шестнадцати лет, который азартно спорил о судьбе монархии и сословном укладе со всяко повидавшей женщиной. Бабка говорила что-то о царе Горохе, не вспомнить точно, что. Неважно.
Славка вспомнил деревенскую школу, учителя русского языка и отечественной истории Марка Захаровича, ведшего не менее жаркие споры о национальной и колониальной политике с преподавателем мировой истории и обществоведения отцом Дионисием. Марк Захарович, сухой и крючконосый, наскакивал на полного и благодушного батюшку, доказывая явную возможность экспансии на восток, за Урал, вместо совершившейся в свое время заморской, при наличии несколько иной, чем сложившаяся, точки зрения на развитие государства. Отец Дионисий полагал подобные построения ни на чем не основанными домыслами «некоторых некомпетентных мечтателей». Говорил:
— Помилуйте, столетиями сложившийся уклад должен был бы измениться в одночасье. С чего б такое могло произойти?
— Да всего лишь вместо государя под неизменным давлением бояр и дворянства, — не оставался в долгу словесник, — случился б самостоятельный правитель с мощной фантазией и неограниченной властью!
— И неограниченной властью? — хохотал батюшка. — Вы б еще рабство придумали, мало вам до сих пор существующей кастовой системы? Рабский труд пригодился б любому тирану в осуществлении его завиральных идей. Древний Рим на Ладоге! Да, к примеру, на Ладоге! — восклицал священник-реалист, а Марк Захарович только сильней кипятился: