Там, где нас есть
Шрифт:
«А деньги?» — лепечет лох, не веря, что на сегодня отделался легким испугом и помня, как только что чуть не заплатил тыщу денег звонкой монетой в целях экономии. «Та ладна, там и делоу усео на минуту», — машет рукой Сема. Счастливый лох грузит приободренную тушку в авто и едет домой в исправленном автомобиле, радуясь солнышку, прохладному ветерку, своему везению.
И думая, что деньги — это всего лишь деньги, они не главное.
Черт с ними.
Олива и клен
— А ты знаешь, что Зэев и Малка развелись?
— Как развелись???
— Да, развелись. Малка забрала детей и вернулась в Канаду к родителям, а Зэев остался здесь, в Реховоте, у мамы.
— И как он?
— Да ему-то что? Малку жаль.
Ситуация настолько же элементарная, насколько идиотская. Вообще, когда старые знакомые разводятся, чувствуешь себя идиотом, хотя твое какое дело, если подумать. Ты ни в их браке, ни в их разводе не виноват, подледных течений, приведших к крушению, не знаешь, кивни с умным видом, передай жене, что слышал краем уха о разводе старых знакомых, и забудь. Помочь и помешать ты не можешь, да и все уже случилось, чему можно помочь или помешать. Теперь в твоей новой реальности нет Зэева и Малки Селзнер, а есть отдельно Зэев и отдельно Малка. Хорошие люди, которые разонравились друг другу настолько, что теперь даже в одной стране они не могут жить, а понадобилось им разбежаться максимально далеко, чтоб продолжать жить.
Особый идиотизм ситуации в том, что родители в Канаде вовсе не Малкины, а мама в Реховоте совсем даже не Зэева, а Малки и ее сестер, Леи и Эстер. Я ж говорю, ситуация идиотская.
А было так.
Зэева фамилия Селзнер. Собственно, Зальцнер, а не Селзнер, Селзнером стал его прадедушка, когда приехал из Галиции в 1911 году в Квебек, спасаясь от погромов. Чиновник-француз по буквам переписал прадедушкину фамилию из польского паспорта и прадедушка стал Селзнером, а заодно и его разветвленное потомство, среди них и Зэев. Зэев — это такое у него еврейское имя, второе, а в паспорте у него написано Джонатан. Имя тоже вполне еврейское, Зэев, представляясь, говорил: Зэев, но меня можно называть Йони.
Черт, вот еще ничего не рассказал, а уже путаница страшная. У евреев всегда так — напутано, что потом не разберешься, если не начать от Адама и Евы. Ну ладно, я потом еще по ходу дела растолкую, чего непонятно. Зэев, закончив колледж, приехал из Монреаля послужить в израильской армии, обычное дело, многие евреи из Канады приезжают пожить в Израиле, поучаствовать в обустраивании земли Израиля во исполнение заповеди и многие — послужить в армии. Взяли Зэева в авиацию, и он, закончив курс молодого бойца, начал учиться летать. Ну не совсем вот начал, он уже умел немножко, у родителей Зэева в Канаде есть небольшой самолетик, и на нем он уже умел летать, начал он учиться быть военным израильским летчиком.
А Малка Даири уже к тому времени служила второй год, уже научилась быть военным авиадиспетчером и с успехом свои служебные обязанности выполняла, на салаг смотрела свысока, чего ей там Зэев, который и полгода еще не прослужил. Да и был он не первый парень на той базе. Невысокий, черноволосый и черноглазый, не весельчак и не затейник, да и салага ж, я уже говорил.
Жизнь и служба у них шла у каждого своим чередом, Малка отслужила и начала готовиться к поступлению в университет, Зэев парил где-то под облаками, ходил в увольнения к родственникам, которых в Израиле живет уймища, не вся прадедова многочисленная родня поехала из Галиции в Канаду, некоторые в Америку, некоторые в Палестину, а некоторые — в Германию, благословенна будь их память. Ну неважно.
Мало-помалу, закончилась и служба Зэева. Он подумал, что, пожалуй, поживет в Израиле еще немного, ему нравилось на Земле обетованной, но в армии остаться не захотел и подыскал себе работу. Иврит, изученный в воскресной еврейской школе, отшлифовался за годы армейской службы, диплом колледжа, английский и французский на уровне носителя, отличник боевой и политической, младший офицер, страна исхода — Канада. Ну какому работодателю не надо такого парня? Всякому надо, и работу он нашел быстро, сменным преподавателем на компьютерных курсах и преподавателем же на курсах английского.
Лицо белокурой красавицы в одной из групп английского языка показалось ему знакомым, он подошел к ней уточнить, где они могли встречаться, разговорились, и Малка увидела его другим. Зэев был тот же, но эти девушки, вы ж знаете, верней, вы ж не знаете, что у них на уме. Почувствовала она в Зэеве пружину, которой раньше не случилось ей заметить.
Начали они встречаться. Сначала довольно редко, Зэев так и не стал хватом, стеснялся за руку взять. Знал, что в Израиле нравы посвободней, чем в строгом Квебеке, но стеснялся — воспитанный мальчик, из хорошей семьи. Малка посмеивалась над ним и его старосветской (или новосветской?) учтивостью, но, кажется, она уже влюбилась.
Тут призвали его на сборы. Обычное дело, летчик же, переподготовка или операции какие-нибудь, в стране всегда не очень спокойно. Где евреи — всегда не очень спокойно, такая жизнь. Малка не расспрашивала особенно, все равно толком ничего не скажет. Ну и что, что у нас все обо всем от всех знают? Он серьезно относился к секретности.
Позвонил он из госпиталя и сказал, что немножко ранен, и не может ли она ему привезти книги и плеер, потому что тете тяжело и…
Малка примчалась к нему как ужаленная, по дороге плакала в автобусе, прижимая к себе сумку с книгами, плеером, фруктами, думала об ужасном. Примчалась и увидела, что он с ногой в гипсе сидит в коридоре, играет в шиш-беш и смеется, наверное, выигрывает.
— Ты что? — спросила она, поставив тяжеленную сумку на пол и подняв одну руку ладонью вверх ему навстречу. — Ты что, думаешь, будто я фраерша, несусь сюда как угорелая с этой сумкой, думаю, он умирает? Ты не ранен, сработал меня, сукин сын?
— Вообще-то, я не совсем ранен, — выговорил Зэев. — Я в автобусе поскользнулся, когда ехал с занятий вот…
Ну ладно. Помирились они, а через полгода поженились.
Малкиной маме он не очень нравился. Кто их там знает, в Канаде, он небось вообще из ашкеназов. Из ашкеназов? Я так и знала, у тебя, милая, совсем нет мозгов, и чего хорошего замуж за ашкеназа? Ты посмотри на него, разве он как Шмулик или как Эзра? Ну и что, что я с отцом познакомилась в армии? Это было совсем другое время, и семья твоего отца тоже из Марокко. Ну из Туниса, ой, какая разница, Тунис-Марокко… Не нравился он маме Малки, и все. Эти ашкеназим из Канады, знаете их.
Ну, нравился не нравился, а поженились они. Все как положено, хупа, кольца, раввин из Иерусалима, целая куча родственников. Из Канады, Америки, Аргентины, Марокко, Франции, из Германии только никого не было, не осталось там родственников. Постепенно Малкина мама, Ошрат, привыкла к Зэеву, привыкла, что он живет в их доме. А еще через год Малка родила Ицика, и уехали молодые Селзнеры с ним в Канаду. О переезде они не спорили. Как-то само собой вышло, что они будут теперь жить в Канаде. Университет Малка закончила, стала психологом, в Израиле не очень щедрое предложение по ее специальности, отец Зэева время от времени прибаливал, и надо было помочь бизнесу, ну они собрались и поехали.