Там, где плачет перелётная грусть
Шрифт:
– Ну а вот это как, обязательно? – она сделала строгий голос. – Завтра в дорогу, что, нельзя потерпеть? Саша, ты меня удивляешь!
– Дорогая, да я пару стопочек-то и хотел всего лишь. Исключительно для аппетита… – виновато оправдываясь, заискивающе улыбнулся он, однако взгляд жены оставался непроницаемым.
Саша недовольно распрямился, тоже посерьёзнел. Он нахмурил брови, сверкнул в её сторону глазами, а потом быстрым движением решительно оттолкнул от себя бутылку. Прозрачное содержимое в ней качнулось девятым валом.
– Действительно, зачем мне пить? – он подчёркнуто медленно повернулся к супруге. В голосе его между тем улавливалось клокочущее негодование,
Губы жены едва уловимо дрогнули, она попыталась сжать их плотнее, чтобы удержать лицо. Но вид философствующего супруга поставил точку в этом поединке.
Сияя белозубой улыбкой, Настя расхохоталась, немного запрокинув голову вверх. Ослепила влюблённым блеском глаз, потом неожиданно встала, шагнула к мужу и крепко поцеловала его. Саша задумчиво и нежно смотрел на неё… Настя была красавицей!
Проснулся он под утро от движения и какой-то толчеи возле ног. Это Пират запрыгнул на кровать. Пёс упёрся лапами в подоконник, заставленный цветочными горшками из керамики и, подавшись вперёд, внимательно следил за чем-то на улице. В комнате уже полумраком обозначилась предрассветная серость. Часы на полке показывали без четверти пять. Настя пока спала.
До подъёма можно было ещё полчасика вздремнуть. Саша бесшумно, чтобы ненароком не разбудить жену, согнал Пирата с кровати. Тот неохотно спрыгнул на пол и улёгся на своей подстилке, обиженно вздохнув.
Сон почему-то всё равно уже не шёл. Видимо, волнительные эмоции от предстоящей долгожданной поездки опережали события. Саша закрыл глаза и принялся обдумывать детали рыбалки. Вспоминал, куда загрузил разные вещи, и прокручивал в голове всякую прочую ерунду. И вот, когда мысли постепенно начали путаться, монотонным электронным писком заиграл будильник. Это означало, что путешественникам было пора в дорогу.
Умывшись и наскоро перекусив, навьюченные сумками, пакетами и прочей всячиной, вышли из подъезда. Впереди на поводке радостно тянул Пират. Склонность к приключениям и авантюрам, по всей видимости, была у него в крови. Настя, широко шагая и упираясь, едва поспевала за ним. Саша в камуфляжной футболке, бейсболке и таких же штанах волочил следом многочисленную поклажу.
Утро было чудесным и солнечным.
Собаку разместили на заднем сиденье, отдав в распоряжение целый диван. Пока Саша укладывал вещи, Настя достала из рюкзака кофту:
– Смотри-ка что, прохладно всё равно. Я сейчас за минуту в футболке замёрзла! А при этом какая жара днём стоит! – жена и правда отбивала зубами мелкую дрожь.
Саша захлопнул багажник, садясь за руль, улыбнулся:
– Ты у меня известная мерзлячка! Мне нормально, терпимо. Ну а как ты хотела? Двадцать третье августа сегодня, осень через неделю. Ничего, сейчас солнышко повыше взойдёт – спаришься!
Город уже просыпался, разрозненно гудел. Потягивался с хрустом под тяжестью первого трамвая, зевал широкими жерлами заводских труб. Как холёный щёголь сверкал намытыми руками дорог, подставляя дворникам шершавые пятки парковок, на прощание подмигивал зелёными глазами светофоров вслед.
Прошло совсем немного времени, и остался позади белый дорожный знак, на котором чёрная полоса наискось перечеркнула слово «Красноярск».
Выехали на трассу. Здесь пока почти не было машин. Сухой асфальт загудел под колёсами, затеявшими резво мотать на себя километры. Белоснежный пунктир разметки полетел навстречу.
Неторопливо проплывали мимо небольшие рощицы и обосновавшиеся неподалёку деревеньки. Видно было, как в одной из них пастух на коне взмахами длинного бича собирает пёстрое непослушное стадо.
Берёзовые перелески по бокам дороги незаметно сменила тайга. Солнце ещё не поднялось полностью в этот ранний час. Там, на полянах, где набирающие власть лучи уже торжествовали над кромкой непролазных чащоб, пала роса. Желтовато-зелёные прогалины, утопающие в жухлых травах, будто забрызгало искристой бриллиантовой пылью. Воздух в таких местах был чистым и кристально прозрачным. В тенистых низинах немного парило. До горизонта, сколько хватало глаз, непроходимыми зарослями тянулись бескрайние густые леса.
Но стоило автостраде нырнуть в ложбину меж сопок, как солнце тут же терялось, будто навсегда. Машина растворялась в озёрах густого плотного тумана. Здесь словно было мрачное и тёмное царство злого колдуна. Навстречу бесформенными серыми пятнами двигались чудовища с белыми, жёлтыми, синими глазами. Деревья размазанными неподвижными силуэтами походили на молчаливых и грозных великанов, возникших из прошлого… Но вот, быстро промчавшись, мгновенно кончалась унылая сказка. Машина, вырвавшись из студёного и сырого сумрака, снова попадала в буйство ярких красок тёплого солнечного утра. День здесь кричал, что скоро будет сполна радовать всех! Солнце блистало каждым горячим лучиком, лаская землю всё нежнее и нежнее.
Коротали время за разговорами. Беспечно болтали о разном. Наслаждались уединением, скоростью и отличным настроением. Смеялись, поглядывая на заднее сиденье, где развалившись в немыслимой позе, безмятежно дремал Пират.
– Саша, посмотри какая красотища вокруг! – Настя, искренне восторгаясь всему, любовалась неспешной чередой пейзажей.
Непроходимую тайгу снова сменили кудрявые берёзовые перелески в бело-зелёных нарядах. Они смотрелись редкими островками среди расплескавшихся по лугам бесформенных, пламенеющих разливов сиренево-розового, отцветающего иван-чая. Насыщенный аромат позднего разнотравья врывался в приоткрытое окно шумным, прохладным потоком. Вдруг, словно невзначай, в отдалении появлялись правильно начерченные рукой человека наделы люцерны, подёрнутые сочной фиолетовой дымкой. Местами проплывали мимо причёсанные плугами чёрные пашни, раскинувшие по сторонам свои лоснящиеся волнистые пряди. Поля рапса поражали взор яркой, изумительно-насыщенной желтизной. Они высокомерно сияли и жадно тянули на себя золотую корону красоты, расталкивая острыми локтями разноцветных конкурентов.
Встретиться всей компанией договорились там, где нужно было сворачивать с федеральной трассы в сторону. Дальше дорога постепенно, десятками километров углублялась в тайгу, где ждала их река. Путь до конца знали только Саша с Борисом.
На условленное место Саша с Настей приехали первыми. Они остановились на широкой обочине. Вышли из машины в начинающийся зной. Тут, в стороне от магистрали, было почти тихо. Гул проносящихся машин остался вдалеке.
По бокам дороги расстелился широкий луг. Спокойствие и совсем другие звуки царили здесь. Гудели тяжёлые шмели, склоняли к земле последние усталые цветы. Крошечные юркие птички порхали то тут, то там среди высокой травы. Щебетали на все голоса о любви к лету, будто от жаркого солнца легкомысленно уверовали в его возвращение. Кузнечики вторили им и старались изо всех сил: то протяжный шелест, то настырное стрекотание, то грубый треск наполняли горячий воздух со всех сторон, сливаясь в непостижимый оркестр.