Там, у края неба

Корнилова Веда

Кстати, ведунья сожгла письмо Патрика, а вот хрустальные пластины оставила себе — мол, от такой ценности грех отказываться, когда еще такое добро в руки попадет! Пластины-то эти не простые, а для чего они еще годятся — это вам знать не надо… Однако нас куда больше интересовало другое: если мы принесли письмо сюда, в эти лесные края, то наши преследователи в любом случае проследили наш путь, и потому должны знать, где мы сейчас находимся. В ответ на наши опасения ведунья только отмахнулась — они ж не дураки, должны были и раньше сообразить, куда вы направляетесь, тем более что обо мне знают многие — толковых мастеров в нашей стране немного. Во всяком случае, о том, где именно я живу, известно

не только простым людям, но и тем, кого гм… так не любят церковники. Услышав наши слова о том, что, дескать, сюда могут придти люди герцога, а это опасно для нее, ведьма едва не рассмеялась — мол, с чего вы взяли, что они доберутся до моего дома? Вряд ли кто из деревенских их сюда поведет по своей воле, а если даже приезжие заставят кого-то из местных жителей это сделать, то нет никакой уверенности в том, что эти люди сюда дойдут. В здешних лесах сгинуть легче легкого, опасных мест тут полно, небольших топей хватает, зверье опасное водится, да и нечисти лесной тут в избытке… Что же касается меня… Я всегда знаю, если ко мне кто-то пробирается, так что вывод делайте сами… Что ж, судя по словам старой колдуньи, ее, и верно, так просто не возьмешь.

— Ты чего вздыхаешь?.. — повернулась я к Вафану. — И зачем в темноте по лесу бегал?

— Просто на душе паршиво… — неохотно отозвался тот. — Видели, как со мной эта бабка обошлась? Я-то думал, она мне поможет, а вместо этого от нее палкой по спине получил… Вот и решил пробежаться, успокоиться. Заодно зайца поймал, сгрыз. Можно было бы еще одного поймать, да голода особого не чувствую. А еще мне завыть хотелось, да погромче — думал, хоть немного душу отвести, но не решился. Боялся, что ведьма еще больше разозлится, да в шею меня от себя прогонит, и куда ж мне тогда идти? Не домой же возвращаться, тем более что я там никому не нужен. Да и с вами мне не по пути — в большом городе мне делать нечего, не мое это, да и опасно там находиться таким, как я.

— Не расстраивайся раньше времени… — посоветовала я парню.

— Да я пытаюсь…

— А вот меня другое удивляет — как это инквизиция до этого места не добралась… — негромко сказал Патрик. — Они ж ведь у нас хм… блюстители веры, и, бывает, гоняют даже простых гадалок. Говоря откровенно, я очень боялся, как бы в мое отсутствие сюда инквизиторы не нагрянули — они же не могут не знать о том, кто здесь живет! Скорей всего, даже сильные мира сего кое на что закрывают глаза — мало ли кому могут понадобиться услуги сильной ведуньи! Потому ее и не трогают.

— И потом, до этого места еще добраться надо!.. — хмыкнул Вафан. — Да и вряд ли кто из местных по доброй воле поведет сюда тех же инквизиторов! Хотя заставить, конечно, могут… Большой отряд сюда не отправят, а десяток людей в глухом лесу завсегда может сгинуть без следа — в это можете мне поверить! Даже в моем поселке было немало случаев, когда…

В этот момент мы услышали, как открывается дверь в избушку ведуньи, а чуть позже раздался ее голос:

— Чего сидите в темноте, лясы точите? Чего вам не спится, а?

— Извините, мы не хотели вас потревожить… — голос Патрика был полон извинения.

— Не хотели они… Это вы, молодые, в любой миг уснуть можете, а в моем возрасте, случается, и захочешь, да не всегда уснешь, и к тому же от любого шума просыпаешься! Доживете до моих лет, поймете… Ладно, раз такое дело, то нечего вам комаров кормить, идите сюда. Только идите цепочкой, друг за другом, и ступайте осторожно — на моей поляне так просто топтаться нельзя…

Возражать мы не стали, и, спотыкаясь в почти полной темноте, направились в избушку лесной ведьмы, а потом едва ли не на ощупь поднялись по ступенькам. Внутри домика тускло светила лампа, стоящая на столе, и все так же пахло сушеными травами.

Немного

постояв у порога, мы уселись за стол, а хозяйка расположилась напротив нас. Мы все какое-то время молчали, ежась под взглядом ее темных глаз, а затем женщина заговорила, обращаясь к Патрику:

— Через полчаса светлеть начнет, и мы с тобой в лес пойдем.

— Зачем?.. — брякнул Патрик, не подумав, но колдунью его слова, кажется, насмешили.

— А сам-то как думаешь, зачем? Все за тем же, для чего ты сюда и заявился. Или ты имеешь в виду что-то иное? Вообще-то, мил человек, лет шестьдесят назад я бы с тобой за кое-чем другим охотно б в темный лесок отправилась — когда-то и я была молодой, да только сейчас у меня возраст для забав уже не тот, да и мысли давно другим заняты.

— Извините…

— Ничего, позабавил… А вот что касается тебя, олух… — женщина перевела взгляд на Вафана. — Тут будет отдельный разговор. Конечно, мне надо бы с тобой побеседовать с глазу на глаз, без твоих друзей-приятелей, только вот Хлапарь сегодня уж очень громко храпит, того и гляди от таких звуков избушка по бревнышку посыплется, так что посидите здесь. Уж раз вы меня разбудили, а сна нет… Давай-ка, бестолочь, поведай, что с тобой приключилось, и как дошел до такой жизни. Со всеми подробностями, ничего не упускай…

Вздохнув, Вафан вновь начал рассказывать, как по глупости и от обиды согласился на предложение местного колдуна стать волколаком, и вот теперь не знает, как снять с себя это колдовство, потому как хорошо понимает, что в его теле и душе звериная ипостась то и дело берет верх над человеческой сущностью…

— Что-то подобное я и предполагала… — произнесла колдунья после того, как Вафан замолк. — Как только ты тут объявился, мне враз стало понятно, с кем дело имею.

— Вы мне поможете?.. — оборотень с надеждой посмотрел на старую женщину.

— С тобой, мил человек, все не так просто… — продолжала ведунья. — Я вчера хорошенько посмотрела на тебя, да и ночью кое-что глянула, чтоб правду выяснить.

— Так я ж вам и так все рассказал!

— Мне надо было суть выяснить, все мелочи узнать.

— А я что, не по-сути говорил?.. — кажется, Вафан чуть обиделся.

— Придется мне тебе кое-что сказать, балда, вернее, растолковать, чтоб ты знал, во что вляпался… — женщина не обратила внимания на реплику оборотня. — Для начала вам всем стоит знать, что есть несколько способов оборотничества, превращения человека в волколака: тут и перепрыгивание, перекувыркивание через заговоренный предмет, накидывание заговоренной волчьей шкуры, зачаровывание двери, через которую проходит жертва, можно начитать на ремень или пояс человека особое заклинание, и многое другое. Есть еще прирожденные волколаки, которые превращаются в волков в определенный день и час… Но к тебе, гость дорогой, это не имеет никакого отношения.

— Да уж… — пробурчал парень.

— Для твоего успокоения надо сказать, что существует немало способов, при помощи которых можно вернуть заколдованным людям их первоначальный вид, и навсегда снять наведенное на них колдовство. Конечно, случается и такое, что людей превращают в волколака на какое-то время, и колдовство пропадает без следа, когда проходит установленный колдуном срок. Впрочем, тут тоже есть свои сложности… Какие? Например, когда колдовство снимается, и несчастный снова становится человеком, ему придется вновь привыкать к человеческому облику, да и душевно это непросто, то есть все это может занять немалое время. Все это очень и очень непросто, но сейчас речь о другом. У тебя, мил человек, самый плохой случай — тебя превратили в волколака при помощи особого зелья, читая при этом наговоры, а в таком случае вернуться назад очень сложно, почти невозможно.