Тамбу-ламбу. Три звонка
Шрифт:
Как хорошо, что никого нет дома, и он покурит один! Если человек молчит, это не значит, что он не разговаривает. Капитан Проценко говорил сам с собой.
«Я должен ходить по суше, ходить, а не ползать! А поэтому…»
Трубка погасла. Капитан выколотил лёгкий пепел, ещё раз потянул через пустой чубук и положил трубку в мягкое золотистое ложе. Захлопнулись все три крышки, и капитан повернул в замке маленький ключ.
Подойдя к окну, он поднял руку. Ключ лежал на его ладони и поблёскивал:
— Нет, — сказал капитан и швырнул его вниз.
Он потеряется, такой маленький ключик, которым ничего не откроешь, кроме чудесной коробки…
На коробке по жаркой пустыне идёт караван. Плавно следуя друг за другом, верблюды несут тяжёлые тюки, а погонщики в тёплых разноцветных халатах поют нескончаемую песню: «А-а-а-а-а…» Это та самая коробка, о которой Шура подумала, что в ней лежат удивительные диковины. Теперь она заперта крепко-накрепко, и капитан не будет искать потерянный ключ.
«Ты что-то очень гневаешься, королева!»
— Я опоздала? — спросила Шура, на ходу снимая пальто. — Я задержалась в школе. У нас был сбор драмкружка. Мы будем ставить сказку «Двенадцать месяцев». Ты, наверно, её не знаешь.
— Почему же не знаю? — ответил Дим. — Сказка про смелую девочку, как она пошла в лес зимой за цветами.
— Ты знаешь эту сказку? — удивилась Шура.
Шура стряхнула мокрую от дождя шапочку и подошла к Диму.
— И даже знаю, что ты хочешь играть падчерицу, — сказал Дим.
— Ты ошибся, я совсем этого не хочу! Если бы мне дали роль королевы, я непременно играла бы только её. Падчерица! Ты только подумай, она всем подчиняется, а королева всё придумала так, что все всё узнали. И потом, она была неглупая. Помнишь, как она говорит своему профессору: «Если бы я слушалась вас, я бы только и делала, что думала, думала, думала и под конец, наверно, сошла с ума или придумала бог знает что. Но, к счастью, я вас не слушаюсь».
«Вот я и ошибся, — подумал Дим. — Не угадал, чего хочет маленькая Шура».
А Шура, присев перед ним в глубоком королевском реверансе, вдруг выпрямилась и, как настоящая королева, сказала:
— Если бы я смогла, я бы превратила Володьку Рогова в какого-нибудь жука. Вот такого! — И она показала на мизинце, в какого именно жука она хочет превратить своего соседа по парте.
— Бедный Володька! — усмехнулся Дим и протянул было руку за трубкой, которая обычно находилась рядом.
— «Бедный»! — продолжала негодовать Шура. — Нацепил нашивки и распоряжается!
— Как это — нацепил? Ты что-то очень гневаешься, королева!
— Его выбрали председателем отряда, вот и нацепил, — сказала Шура. — Вот такие, как у тебя на рукаве, только у тебя три,
Это был старый китель. Дядя Дим носил его теперь только дома. И нашивки на нём были старые, потускневшие.
— Нацепить нашивки нельзя! — строго сказал капитан. — Я это лично заслужил. Тебе ещё не понять, мала. А если вы Володьку выбрали и ему полагаются знаки отличия, то вы должны уважать своё доверие.
Дим сердился. Шура примолкла.
— Должны уважать, — продолжал Дим. — А он должен выполнять то, что ему поручено. Вот если он зазнается, будет лодырничать, тогда превращайте его в жука, не жалко. А то вчера выбрали, сегодня превращать, — что-то больно рано!
Шура молчала. Она вынимала из школьной сумки учебники, тетради.
— Сколько будет шестью восемь?! — спросил Дим.
— Сорок восемь, — послушно ответила Шура.
И они помирились.
— Мы с тобой не ссорились, — объяснял Дим. — Я тебе просто растолковал, что к чему.
— Да, просто! Совсем не просто! Ты сердился!
— Сердился, потому что ты неправа. Я не только с тобой, а и с тем, кто постарше, если человек неправ, согласиться не могу.
Дим вспомнил про трубку. Если бы ключ был на месте!
«Он всё ещё сердится», — думала Шура, поглядывая на Дима.
Глупый зверь
Моросил дождь. Во дворе было тихо и пусто. Кто захочет гулять в такую погоду! Присев на корточки, Миша Коршунов вглядывался в вентиляционную отдушину и звал:
— Киса! Киса!
В темноте сверкали два глаза и слышалось насторожённое фырканье.
— Ты не бойся! — убеждал Миша.
Но всё было напрасно. Зверь, который сидел в темноте, боялся.
— Вот я оставлю тебе колбасы, а придёт чья-нибудь собака и всё съест, и ты околеешь с голоду! — грозил Миша.
Он уже третий вечер выманивает кем-то брошенного после новоселья кота. Кот не вылезает. Иногда человек может так напугать зверя, что тот никак не опомнится. Миша ждал, потом поднялся и сказал уже решительно:
— Я ухожу.
Но он не ушёл, а нагнулся и позвал опять:
— Вылезай, кис!
И вдруг Миша увидел рядом с собою на земле маленький ключ. Совсем-совсем маленький.
— Интересно, что им можно отпереть?
Миша поднял ключ и положил его в карман.
— Ты чего тут делаешь? — спросила Шура Проценко у него за спиной.
Она выросла будто из-под земли.
— Так просто, — ответил Миша.
Он не стал ей рассказывать о том, что битый час сидит под дождём и напрасно вызывает бездомного кота.