Танцовщица Гора
Шрифт:
— Чему Ты научилась на Горе? — поинтересовался мужчина.
— Я научилась тому, что к мужчине следует обращаться «Господин», — ответила я.
— Поясни, что Ты имела в виду, — потребовал он.
— Господин? — не поняла я.
— Почему Ты должна обращаться к мужчинам не иначе как «Господин», — пояснил Хендоу.
— Я поняла, Господин, — кивнула я. — Простите меня, Господин. Я сказала неточно. Я сразу должна была выразиться яснее. На Горе я узнала, что мужчины — мои владельцы.
— Именно
— Да, Господин.
— Я приказал проколоть твои уши, — заметил Хендоу.
— Так было угодно вам, Господин, — отозвалась я.
— Теперь Ты всего лишь девка с проколотыми ушами, — сказал он.
— Да, Господин, — озадаченно ответила я.
— Ты знаешь, что это означает? — осведомился мужчина.
— Я не уверена, — призналась я.
— Отныне, у тебя нет никакой надежды, оказаться вне ошейника, — пояснил он.
— Да, Господин, — кивнула я.
Я пришла к выводу, что он, по некой своей причине или причинам, решив сделать меня ещё более возбуждающей для своих клиентов и мужчин вообще, приказал проколоть мне уши. А возможно, подумала я, в некотором роде, он захотел, подтвердить на мне моё рабство, сделав его намного глубже. Впрочем, меня это совершенно не волновало. Я была рабыней!
— Ты знаешь, почему я решил проколоть твои уши? — спросил Хендоу.
— Нет, Господин.
— Существует множество причин, по которым с рабынями делают это, — сказал он, и на некоторое время задумался.
— Господин?
— Это улучшает её как рабыню, — продолжил он. — Это делает её более возбуждающей и более обольстительной для мужчин, и одновременно она сама становится более легковозбудимой.
— Да, Господин, — сказала я, краснея с головы до пят.
— Есть и просто экономические соображения. Это поднимает цену рабыни.
— Конечно, Господин, — понимающе кивнула я.
— В общем, причин множество, — пожал он плечами. — Те, что я назвал, только одни из них.
— Понимаю, Господин, — сказала я.
— Кроме того, — добавил Хендоу, — я решил, что в твоём случае, это особенно обосновано.
— Господин?
— Теперь Ты — девка с проколотыми ушами, — сказал мужчина, — но, более того, Ты была ей ещё до того, как твои уши прокололи.
— Да, Господин, — ответила я, несколько озадаченная его словами.
— Я презираю тебя, — вдруг выплюнул Хендоу.
Я опустила голову. Ничего удивительного с том, что он мог презирать меня, не было, да я в этом и не сомневалась. Но, почему-то я подозревала, что его чувства ко мне были куда более сложными. Во мне крепла уверенность, что они уже превысили простое презрение к распутной девке-невольнице.
— Итак, — проговорил он, — согласно моему решению твои уши
— Да, Господин.
— Вы принадлежишь ошейнику. И теперь, как уже было замечено, в нём Ты и останешься.
— Да, Господин.
— Неужели тебя это не беспокоит, не заставляет стыдиться?
— Нет, Господин, — призналась я.
— Какая Ты оказывается нахальная, бесстыдная рабыня, — презрительно бросил Хендоу.
— Да, Господин, — не стала отрицать я.
— Значит, Тебе нравится быть рабыней, — заключил он.
— Я — рабыня, — признала я. — Таким образом, я должна открыто признать то, что прежде от всех срывала, но что всегда скрывалось в моём сердце, и, признав это открыто, находить в этом счастье и удовольствие.
— Ты шлюха, которой нравится быть рабыней, — ухмыльнулся мужчина.
— Да, Господин, — кивнула я.
Я предположила, что не стоило сообщать ему, до какой степени мне это нравилось!
— Мы подумываем о назначении новой первой девки, — сказал Хендоу.
— До меня доходили слухи об этом, — признала я.
— И что Ты думаешь о Тупите? — полюбопытствовал мой хозяин.
— Я за неё, — ответила я.
Мужчина улыбнулся. Полагаю, что для него не было секретом, как жестока была Тупита ко мне в начале, и что теперь мы с ней фактически конкурировали, если не сказать враждовали. С другой стороны я пообещала Тупите, что не буду говорить о ней плохо. В конце концов, той ночью она не стала затягивать цепь на моём животе излишне туго, хотя вполне могла это сделать.
— Она предлагала тебе, за твою поддержку, положение второй девки? — предположил мужчина.
— Третьей, — поправила я.
— И кто бы в таком случае была вторая? — поинтересовался он.
— Сита, — ответила я.
— Похоже, Тупита считает, что Сита её союзница, — криво улыбнулся Хендоу.
— Да, Господин, — кивнула я.
— А что Ты думаешь о Сите, как о старшей рабыне? — спросил хозяин.
— Думаю, она была бы не хуже на этом посту, — осторожно заметила я.
— Ты готова поддержать её кандидатуру? — осведомился Хендоу.
— Да, — ответила я. — Я готова поддержать Ситу.
Я стояла перед ним, опустив голову и смотря в пол под ногами. В действительности, мне крайне не хотелось ввязываться в эти интриги.
— А она что тебе пообещала? — полюбопытствовал мой господин.
— Положение второй девушки, — сообщила я.
— Значит, я так понимаю, Ты предпочтёшь поддержать Ситу, а не Тупиту.
— Нет, Господин, — замотала я головой.
— То есть Ты предпочитаешь кандидатуру Тупиту, — решил он.
— Я поддерживаю обеих, — пробормотала я.
— Эй, — воскликнул Хендоу, — у меня в таверне, может быть только одна первая девка!