Танцы на быках
Шрифт:
Развернувшись на пятках, она вышла из спальни и направилась по коридору в южное крыло, где располагались покои графини Роренброк и ее слуг. Дверь спальни немедленно скрипнула, и за спиной раздались шаги. Вернее, шлепанье босых ступней. Бранвен оглянулась: сид непонятно зачем потащился за ней, позевывая и не утруждая себя прикрывать рот.
Заметив ее взгляд, он вдруг заозирался по сторонам и сказал:
– Что за отвратительное место? Вот это кладка! Так две тысячи лет назад строили свинарники. А это разве окна? Узкие, без стекол. Ну и свищет тут зимой ветер, наверное! Ни ковров, ни разноцветных витражей... А это что? Вы пользуетесь факелами, а не лампами? Пещерные люди!
Бранвен призвала себя к спокойствию. Отвечать на хамство она опасалась - здесь всюду шныряли слуги, и гневные речи с пустым местом стали бы достоянием всего замка. И вправду, не оказаться бы в монастыре Сен-Вейр, куда отправляют душевнобольных.
Постучав в покои матери, Бранвен дождалась, когда появилась горничная и передала письмо:
– Алейна скажи матушке, что я хотела бы отправить письмо сегодня же. Дело не срочное, но для меня это очень важно.
– Почему бы тогда не отправить письмо самой?
– высунулся из-за ее плеча сид.
– К чему все эти передачи и просьбы? А, постой, постой... Я догадался. Любезная мамочка следит за вами почище любого шпиона? Вот так дела!
И всю дорогу обратно он на разные лады насмехался над тем, что взрослые девицы таскают любую записку родительнице:
– Это же надо, куда меня занесло! Маменькина дочка не смеет шагу ступить без разрешения, куда уж ей полюбить мужчину. Тут нужна смелость, а ты - трусливее таракана, удирающего в щель.
«Тут нужна распущенность, которой у тебя хоть отбавляй», - мысленно огрызнулась Бранвен, одновременно улыбаясь даме Клотильде, которая в сопровождении помощниц направлялась к леди Роренброк, чтобы помочь той одеться к завтраку.
Вернувшись в спальню, Бранвен захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной.
– Послушай ты, - начала она, буравя Эфриэла взглядом, - ты - самое противное и мерзкое существо, которое мне доводилось встречать. И я не потерплю, чтобы ты оскорблял моих родных, мой дом и...
– она осеклась, потому что сид тут же пристроился рядом, уперевшись локтем в косяк, и принялся заглядывать ей в глаза, зазывно улыбаясь.
– Твой дом и... Продолжай, продолжай, малышка, - участливо подсказал он.
– Что же ты замолчала? Я весь во внимании. Когда ты сердишься, то становишься соблазнительной и желанной, как горячая булочка. Знаешь, такая маленькая, румяная и весьма мягонькая в некоторых местах...
Тут он положил руку Бранвен на грудь и поцеловал в шею.
– Что творишь?!
– Бранвен оттолкнула его и убежала под сомнительную защиту спинки кресла, сердце бешено колотилось
– Тебе что-то не нравится?
– хитро спросил он.
– Мне все не нравится!
– Тогда надо побыстрее избавиться от меня. Как ты думаешь?
– он кивнул в сторону кровати.
– Зачем омрачать твою прекрасную предсвадебную жизнь?
– Ты опять за свое!
– Бранвен молитвенно подняла руки.
– Как ты не понимаешь. У меня есть жених и я не испытываю никакого желания отдавать тебе то, что уже пообещала ему.
– Неужели, он красивее меня?
– в голосе сида зазвучали опасные чарующие нотки.
Бранвен поспешила прикоснуться к мощам святой Голейдухи, чтобы избавиться от искушения.
– Нет, не красивее, - признала она.
– Но разве в красоте дело?
– А в чем же? Скажи еще, что тебя возбуждают тощие книжные черви, и я в лицо назову тебя лгуньей, - фыркнул Эфриэл.
– Не страстью жив человек, - покачала Бранвен головой.
В спальню протиснулась Ллинет, таща свежее полотенце, серебряный таз для умывания и кувшин горячей воды.
– Готово, миледи, - радостно оповестила она, - сейчас мы вас умоем и причешем. Я замешкалась, вы уж простите, но повариха готовит такой сырный пирог, что не смогла уйти, пока его не вытащили из печи!
– она засмеялась громко и заливисто.
– Чудесно-расчудесно, - проворчал Эфриэл, удаляясь в угол с таким кислым видом, словно выпил уксус.
На лице Бранвен тоже не было ни тени улыбки. Она умылась, надела при помощи служанки утреннее платье, уже не слишком заботясь прятаться от духа, и села на стульчик перед зеркалом, чтобы Ллинет могла расчесать и подобрать ей волосы.
– Говорят, ночью прилетел голубь из столицы, - сказала Ллинет, расчесывая пушистые русые пряди.
– Письмо от лорда Освальда!
– воскликнула Бранвен, хватаясь за сердце.
– Да, от вашего жениха, миледи!
– Ллинет так и сияла, довольная, что первой выложила госпоже такую потрясающую новость.
– Это значит... значит, что не сегодня-завтра он будет здесь, - Бранвен посмотрела в зеркало и встретилась взглядом с Эфриэлом. Нет, Айфа никак не успеет прибыть раньше орда Освальда. Она едва не застонала от отчаяния.
– Ты как будто не рада?
– сид сразу же заметил ее смятение.
– А вот я с удовольствием посмотрю на твоего жениха. Наверное, он старый, лысый и мучается подагрой. Пара как раз по тебе.
Бранвен поджала губы. Какой разительный контраст с тем, каким он был вчера. Скорее всего, притворялся, чтобы затуманить ей разум и вернуться в свой мир без промедления. А сегодня показал истинное лицо. И его настоящая физиономия была не из приятных.
– Если сказать нечего, значит, я угадал, - Эфриэл понял ее молчание по-своему.
– Когда там утренняя трапеза? Я голоден и мечтаю подкрепиться. Вчерашняя еда была для кроликов, а не для волков.
И он даже подмигнул ей. Бранвен зарделась и дала слово не разговаривать с ним ни при каких обстоятельствах.
К завтраку она явилась первая, чего раньше почти никогда не случалось. Она сидела, как на иголках, потому что Эфриэл без раздумий пристроился на подлокотнике ее кресла, и Бранвен пришлось нарушить обязательство молчания.
– Мне неприятно, что ты здесь сидишь, - сказала она, стараясь не коситься на мускулистое бедро, которое находилось на расстоянии двух пядей от ее лица.
– Не мог бы ты встать сзади?