Танцы на быках
Шрифт:
Но Бранвен облегченно вздохнула, услышав, что жениха задержали обстоятельства. Только бы Айфа успела приехать до его появления!
Портниха и ее помощницы суетились вокруг невесты, набрасывая ей на плечи ткани голубого цвета разных оттенков. Так повелось в Эстландии, что невеста должна предстать перед алтарем в голубом платье. Леди Дерборгиль велела распахнуть окна, чтобы было достаточно света, и придирчиво разглядывала каждый лоскут.
– Нет-нет, Сорша, этот слишком темный. А у того - зеленоватый оттенок, моя девочка сразу стала похожей на моль.
– Так ты отправишь меня обратно?
– спросил Эфриэл, становясь рядом с Бранвен.
– А вот этот оттенок подходит идеально, - сказала леди Дерборгиль, когда на Бранвен набросили отрез ткани цвета майского неба.
Лазурные волны скрыли девичью фигурку от плеч до пяток. Портниха носилась вокруг, делая защипы на ткани.
– А без него было бы лучше. Без платья, - мурлыкал на ухо девушке Эфриэл.
– Диадему украсим топазами, - продолжала графиня.
– Дитя мое, почему ты все время краснеешь? Ты нездорова? Тогда отложим примерку. Иначе я опасаюсь, что мы не подберем цвет верно.
– Нет-нет, матушка, - поспешно ответила Бранвен.
– Здесь просто очень душно.
– Душно?
– графиня окинула взглядом открытые окна и велела слугам: - Принесите родниковой воды и обрызгайте пол.
– Может, признаешься честно, что это я тебя так распаляю?
– продолжал нашептывать Эфриэл.
Не глядя на него, Бранвен еле заметно покачала головой.
– Лгунья!
Она улыбнулась.
– Посмотрим, как сейчас заговоришь...
– Эфриэл взял Бранвен за руку.
Девушка попыталась освободиться, но хватка у духа была железная. Бранвен пришлось сдаться, чтобы матушка не заметила, как она судорожно дергает рукой из стороны в сторону. Воспользовавшись этим, Эфриэл тут же положил ее руку на свой член и сжал пальцы поверх руки Бранвен, заставляя ее скользить по его мужскому орудию от навершия до основания и обратно. Плоть его тут же запульсировала, налилась кровью и отвердела.
Бранвен задышала коротко и часто, замерев, точно цыпленок перед коршуном. Продолжая эту сладостную пытку, Эфриэл не знал, кого он мучит больше - ее или себя. Он не сдержал стона, потому что нежная ручка могла довести до экстаза любого, даже Мак Ога, бога любви.
– О, прекрати! Сейчас я сойду с ума!
– вскричала Бранвен.
Графиня удивленно воззрилась на дочь.
– Нет, мама, это не тебе! Я... задумалась.
– По-моему, ты и вправду нездорова, - сказала графиня.
– Не будем тебя утомлять. Прекращаем примерку, благо, время терпит. Отправляйся к себе и отдохни.
– Я хорошо себя чувствую...
– Иди и отдохни, - повторила леди Дерборгиль ласково, потрепав Бранвен по щеке.
– Когда приедет лорд Освальд, ты должна сиять! Я прослежу, чтобы ты сегодня не вставала с постели.
– Не беспокойтесь, матушка, я за этим прослежу лучше вас, - пробормотал Эфриэл, наконец-то выпуская руку девушки.
– Этне, проводи миледи в ее комнату, - велела графиня и поцеловала дочь.
– Зайду вечером, проведаю тебя.
В сопровождении служанки, Бранвен покорно поднялась в спальню и долго мыла руки, раз за разом натирая их мыльным корнем и споласкивая ароматической водой. Служанка заплела ей косы, уложила в постель и оставила одну. Только тогда Бранвен дала волю гневу:
– Ты что себе позволяешь?! Как смеешь так обращаться со мной? Я из Роренброков и не потерплю...
– Давай избавимся от меня - и делу конец, - подсказал Эфриэл, располагаясь в кресле.
– Мы уже говорили об этом. Нет.
– Что ж, тогда не надо мешать мне развлекаться.
- Развлекаться?! По-твоему, это называется - развлекаться? Мне до сих пор кажется, что на ладонях грязь. Фу!
– она демонстративно вытерла руки об одеяло.
– Не такой брезгливой ты была там, внизу, - поддразнил Эфриэл. - Кстати, если я здесь надолго, то есть две проблемы.
– Только две?
– с иронией отозвалась Бранвен.
– Пока - да. Первая. Хоть я и дух в твоем понимании, но, как ты заметила, нуждаюсь в еде. А воровать с ваших столов - это не в моих правилах. Голодно и утомительно. Поэтому придется тебе заказывать трапезу сюда, в спальню. Имей в виду, я не ем все эти ваши дамские стряпушки с кремом. Мясо, хлеб, горячая похлебка и вино - вот что меня устроит.
Бранвен сложила руки на груди, пораженная подобной наглостью.
– Вторая проблема. Когда я в нужнике, мне вовсе не хочется, чтобы кто-то залез туда и сел мне на колени. Поэтому будешь стоять перед дверями и караулить.
– Ты предлагаешь мне стоять возле...
– Бранвен не верила ушам.
– Пока ты там... Да как ты смеешь!
– Значит, придется пойти на крайние меры. Очень жаль.
– Что ты намерен сделать?
– встревожилась Бранвен, глядя, как Эфриэл подходит к ее столу с письменными принадлежностями и выбирает перо.
Сид с преувеличенным старанием заточил перо и достал из ящика пергамент.
– Что я сделаю?
– он уселся за стол и разгладил пергамент ладонью.
– Я напишу письмо твоему жениху, что ты так скучала в его отсутствие, что вызвала духа для удовлетворения плотских желаний. Думаю, чтение его позабавит.
– С ума сошел!
– Бранвен подскочила и выхватила у Эфриэла перо.
– Конечно же, ты не сделаешь ничего подобного!
– Кто же мне запретит?
– спросил сид с опасным спокойствием.
– Я не позволю!
– Значит, можно рассчитывать на мясо за обедом и спокойствие во время нужды.
– Ты наглый, мерзкий...
– Ты же не хочешь, чтобы я написал письмо любезному лорду Освальду?
– небрежно спросил Эфриэл.
– Не хочу, - вынуждена была признать Бранвен.
– Но и караулить тебя не стану!
– Значит, я пишу письмо.
– Нет!..
После яростных споров было решено привязывать на ручку снаружи ленточку, о чем были оповещены все обитатели замка. Ленточка означала, что домик уединения (именно так деликатно в Роренброке называли отхожее место) занят леди Бранвен, и беспокоить ее никто не осмеливался.
Что же касается обильных завтраков, обедов и ужинов в спальне, Бранвен объяснила это страшным волнением перед свадьбой. Дескать, она так переживает, что постоянно голодна. Эту ложь она выдала, не моргнув глазом, но вечером долго каялась перед алтарем в фамильной церкви и сделала сто поклонов, чем вызвала приступ безудержного веселья у сида. Вот его-то никакие правила приличия не волновали. В ответ на просьбу Бранвен носить хотя бы набедренную повязку, хотя бы в спальне, когда они остаются наедине, он ответил грубостью и разразился потоком таких ругательств, что бедная девушка не помышляла и заикнуться об этом.