Танцы на быках
Шрифт:
– Еще чего!
– воспользовавшись тем, что слуги вышли, Эфриэл мигом проверил содержимое всех мисок и тарелок на столе.
– Что тут у нас? Креветки... вареные яйца... груши в меду... Что за гадость, клянусь всем вороньем этой паршивой страны? А где мясо? Сочное, жареное мясо? Где лепешки? Разве можно наесться этими штучками?
– он подозрительно принюхался к гренкам, зарумяненным на огне до золотистой хрустящей корочки.
– Да через них читать можно!
И не успела Бранвен ахнуть, как он сжевал четыре гренки, заел их нежнейшими креветками в горчичном соусе и отхлебнул сладкого грушевого напитка прямо из общего кувшина.
– Еда - дрянь, и питье не очень, - заявил он, деловито работая челюстями.
– Триста лет назад с кормом у людей было гораздо лучше. Или вы благородные, но бедные?
– Немедленно прекрати!
– зашипела Бранвен, отирая салфеткой край кувшина и закрывая крышками блюда.
– Соблюдай хотя бы видимость приличия!
– Кажется, ты недовольна?
– осведомился сид, снова прикладываясь к кувшину.
Бранвен принялась отбирать у него кувшин, и именно за этим занятием ее застали близнецы.
– Ты что это делаешь, Бранвен?
– удивилась Тигриша, расправляя юбку и усаживаясь слева от сестры, на скромный деревянный стул без спинки.
– Вот увидит матушка, что кушаешь без разрешения...
– она коснулась колена Эфриэла и передернула плечами.
– Холод-то какой. Вот и осень близится.
Киарана посмотрела подозрительно, потому что в трапезном зале жарко пылал камин, и даже сквозняки от окон и дверей не долетали до стола. Но не в правилах Киараны было говорить без причины. Поэтому она промолчала и заняла место справа от Бранвен, придвинув такой же простой стул, что у Тигриши. За столом в креслах полагалось сидеть лишь самой леди Дерборгиль и почтенным леди и лордам из числа гостей, а с недавних пор кресло полагалось и Бранвен - как невесте. Все остальные не смели даже подложить на стул подушку.
Эфриэл внезапно отпустил кувшин, и Бранвен, не рассчитав силы, едва не выронила его, расплескав часть напитка на стол.
– Какая же я неловкая, - покаялась она перед сестрами, спеша уничтожить следы преступления.
– Ля-ля-ля!
– передразнил ее тонким голоском Эфриэл.
– Так мы и кушать боимся без строгой мамочки? Хорошо хоть до отхожего места ты ходишь без ее разрешения.
Бранвен смотрела в тарелку прямо перед собой, чувствуя, как предательская краска заливает не только щеки, но и уши.
– Ах да, как же я забыл... у миледи для этих целей есть фарфоровый горшочек с птичками.
Бранвен не выдержала и стукнула ладонью по столу. Тигриша и Киарана, разговаривавшие о предстоящем девичнике, немедленно замолчали.
– Ты тоже думаешь, что не надо звать Мод?
– спросила Тигриша.
– Я всякий раз, когда вижу ее, хохочу, как сумасшедшая. Пусть сидит дома, еще гостей испугает.
– Не говори так, - строго одернула ее Бранвен.
– Пусть Мод не очень хороша собой, но она добрая и веселая. Я обязательно позову ее. Без нее и праздник не будет праздником.
Тигриша закатила глаза, но спорить с сестрой не стала.
Прибежал Найси, а за ним спустилась и леди Дерборгиль, наряженная, словно к трапезе ожидали короля. Дети приветствовали мать поклонами и чинно уселись, сложив ладони и приготовившись к молитве.
– Киарана, сегодня твоя очередь читать, - изрекла леди Дерборгиль, передавая младшей дочери молитвослов.
Киарана открыла нужную страницу и начала благодарственную молитву. Голос у нее был звучный, сильный, и слова она произносила размеренно, нараспев, еще лучше, чем клирики в столичном соборе. Леди Дерборгиль кивала в такт стихам, но когда Киарана закончила, сделала замечание:
– Не прожевывай последнюю фразу. Неужели ты так голодна, что не можешь должным образом дочитать святые слова? Замечу, что в Эстландии сотни бедняков, которым в день достается всего по корке сухого хлеба, а иногда они не получают и этого, но их набожность вошла в поговорку. Ибо говорят, что только бедняк и верит. Запомни это и не позорь нашу фамилию недостойной поспешностью. Ибо где поспешность, там и жадность.
– Да, мама, - униженно склонила голову Киарана.
Бранвен под столом нашла ее руку и пожала, чтобы приободрить сестру. Пальцы Киараны были холодны, как снег, и на рукопожатие она ответила вяло.
Леди Дерборгиль тем временем взяла тончайшую гренку, намазала ее сладким коровьим маслом и положила сверху ложечку ежевичного джема. Когда он откусила и прожевала первый кусочек, дети тоже потянулись к еде. Найси требовал всего и помногу. Он баловался, но леди Дерборгиль смотрела на его шалости снисходительно. Впрочем, лорда Роренброка любили и баловали все в замке. Найси был наследником, последним из детей, долгожданным сыном, и почти совсем не помнил отца. Бранвен тоже жалела его и теперь, когда ей предстояло навсегда покинуть Роренброк, была с братом особенно предупредительна.
– Какой противный мальчишка, - заметил Эфриэл, когда Найси опрокинул молочник и швырнул хлебным катышком в служанку, поставившую на стол сырный пирог с яичными желтками.
Бранвен кашлянула, надеясь, что сид поймет неуместность своего замечания, но он не унимался:
– Хороший подзатыльник мигом улучшил бы его воспитание, а пинок сделал наполовину шелковым, наполовину золотым. Но чего ждать от курятника? Орлы среди куриц не вырастают.
Не сдержавшись, Бранвен ущипнула его, благо он продолжал сидеть на подлокотнике ее кресла. Сид засмеялся, потирая пострадавшее место.
– Могу я расценить этот жест, как заигрывание с вашей стороны, миледи?
– спросил он.
– Валяй, щиплись дальше. Это так мило, будто меня перышком щекочут.
В этот раз Бранвен не могла проглотить ни кусочка, и не потому, что несносный Эфриэл перепробовал ото всех блюд. Она все время ждала, что мать заговорит о письме от лорда Освольда, но леди Дерборгиль не сказал об этом ни полслова. Она справилась у дочерей, как те провели ночь, заметила, что Бранвен слишком бледна, Тигриша слишком неопрятна, а Киарана мрачная, как фамильное привидение.