Танцы на осколках
Шрифт:
Старый барон подошёл, нисколько не опасаясь молодого парня, и по-отечески похлопал Геру по плечу:
— А ты молодец! Видать, бабка научила тебя своим штукам, раз умеешь в голову пролазить…
Договорить ему не дали, на улице грохнул взрыв. По стенам замка прошлась дрожь, с потолка посыпалась крошка. Гера с Катериной пригнулась, а барон в ярости опрокинул стол:
— Порешу паскуду! — взревел старый солдат.
Он сорвался с места со скоростью бегущего тура, но его опередили, и дверь с грохотом распахнулась. В зал влетел белый, как покойник, стражник:
— Барин! Беда! Церковники напали. Там Епископ… Беда!
Ещё один взрыв заглушил лепет мужика. С улицы послышались стоны и крики. Началась осада замка.
Глава 28.
375 год от наступления Тьмы
месяц Хлеборост
26 день
— Мы ещё не закончили! — гаркнул на троицу Гжевик и выскочил в дверь. От очередного взрыва она распахнулась, обдав людей жаром: во дворе полыхал пожар.
Ведьма вскочила, опрокинув лавку:
— Гера, за мной, девка, спасай наёмника и Милку, а мы пока продержим замок, сколько сможем под защитой, чтобы нас заживо тут не спалили.
Она, взмахнув полами длинной юбки, понеслась, прихрамывая, во двор. Прежний кинул беспокойный взгляд на подругу и последовал за бабулей, Катерина, не теряя времени, рванула из зала в коридор. В замке творился хаос, местные не ожидали, что церковники приведут катапульты: откуда-бы им взяться? Челядь в панике бегала по коридорам, кто-то кричал. Внутрь стали заносить первых раненых. Пока было место, их укладывали на лавки в главном зале. Изувеченные, истекающие кровью стражники, еле сдерживаясь, стонали от боли. Вместо доспехов — покорёженный металл, что въелся в плоть. Среди прохладного камня крепости потёк железный запах крови. Катерина, стараясь не наскочить на раненых или носильщиков, лавировала между людьми, лавками и телами — кто-то, не вынеся агонии, отошёл в иной мир. Один раз её схватил за руку мужик с обгорелым лицом:
— Помоги… — прохрипел он, — Больно, мочи нет.
Воровка с усилием разжала его пальцы и остановила пробегающую мимо служанку с корзиной тряпья:
— Ему помощь нужна.
— Да ты оглядись вокруг: тут всем помощь треба! — огрызнулась девка, но всё же склонилась над стонущим мужиком.
Катерина скривилась от вида ожога, нахмурила брови: не надо быть ворожеей, чтобы понять, что бедолаге недолго осталось. Она отвернулась, стараясь выкинуть из головы страшную рану. Надо сосредоточиться: куда могли упрятать Бреста? Воровка сорвалась с места, по памяти сворачивая из одного коридора в другой, вихрем пробегая мимо знакомых палат. Сперва стоило проверить темницы. На неё никто не обращал внимания, разве что иногда просили помощи — общая паника и неразбериха послужили стоящим прикрытием.
Еще один поворот. За ним лестница вниз. Катерина выскочила в подземелье, где в редких держателях горели несколько факелов. Несмотря на войну снаружи здесь по-прежнему сидел стражник: приказов барона боялись ослушаться. Девушка, не успев спрятаться, по инерции пролетела прямо на свет. Мужик в латах, увидев незнакомую фигуру, поднялся, обнажив меч:
— Кто такая?
— У меня… Эта… — пыталась отдышаться Прежняя, — Приказ от барина. Всех наверх созывают, там битва идёт, каждый воин треба.
Стражник подозрительно сощурился:
— И они прислали пришлую девку? Я тебя тут раньше не видал.
— Кого поймали по дороге, того и послали, — огрызнулась воровка, — Велели всех собрать, кого найду. Ну? Чаво расселси-то? Давай уже наверх.
Катерина развернулась на лестнице, всем своим видом показывая, что спешит, а нерадивый стражник только тормозит её архиважную задачу. Мужик недоверчиво рассматривал девку, не трогаясь с места. Он бросил один короткий взгляд на крепкую деревянную дверь, ничем не отличающуюся от трёх других. В камере было тихо. Стражник вновь обратился к девушке:
— У меня приказ не покидать поста, и я никуда отседова не сдвинуся.
— Как знаешь, — пожала плечами девка, — Токмо имя мне своё скажи, чтобы барину доложить.
Мужик нахмурил лоб:
— Погоди ты с именем-то. Что и вправду там бои идут?
— Я что же тебе врать буду? Да с меня же потом башку сымут! Идёшь или нет? Коли нет, то и не тяни кота за яйца, говори, как тебя бают, да побегла я.
Катерина помялась немного для виду и скрылась за поворотом, только черный плащ мелькнул.
— А, пёс с тобой! — поднялся охранник, — Куды велели прибыть-то?
Из-за угла высунулась недовольная физиономия:
— В главный зал, там усех собирают.
Воровка быстро поднялась по лестнице, притаилась за поворотом. Рядом послышались тяжелые шаги и нервное бормотание:
— То сиди, то не сиди. А коли не пойдешь, барон потом к лошади привяжет, да по всей округе прокатит…
Мужик торопливо поднимался, продолжая бурчать себе под нос. Он не заметил в темном углу неподвижную фигуру и благополучно прошел дальше в коридор. Девушка подождала ещё немного, пока шаги стихнут, и побежала вниз. Оказавшись у нужной камеры, она негромко позвала:
— Брест.
В ответ донесся тихий шелест, и в зарешеченном окошке появилось знакомое, но уставшее лицо.
— Ты? — недоверчиво протянул наёмник.
— У нас мало времени, — торопилась воровка, вытащив отмычки из-за пазухи.
Катерина присмотрелась к замку и, облегченно выдохнув, открыла его в два счета. Брест вышел наружу, чуть сощурившись: даже неяркий свет факелов резал глаза после полной темноты камеры. Девушка суетилась, бегала по подвалу в поисках оружия для мужчины. Наёмник, привыкнув к свету, никуда не торопился. Он прислонился к косяку, сложив руки на груди, и не сводил глаз с воровки. Прищур превратился в злое, пристальное наблюдение. Прежняя суетливо сновала по темнице, избегая тяжелого взгляда. Брест молча рассматривал темную фигуру, облаченную в такой знакомый доспех. Ноздри мужчины раздувались от охватившей его ярости, а рот скривился в презрительной ядовитой усмешке. Катерина, наконец, отыскала отобранный стражниками меч и отнесла его наёмнику. Тот с красным лицом еле сдерживался, чтобы не открыть рот и не высказать, всё что думает, а то и сотворить чего похуже. Руки пришлось крепче сжать: в гневе и зашибить можно дуру.
— Меч, — Прежняя передала ему оружие и поспешила на выход.
Брест, словно со стороны, увидел, как его ладонь взяла клинок, а знакомая спина уже поднималась по лестнице. Он поспешил вслед за ней, подавив в себе темное желание всадить серую сталь промеж лопаток и медленно повернуть. Боль за боль. Прежняя, шестым чувством учуяв опасность, припустила так, что плащ трепался на лету, как бельё на веревке от ветра. Наёмник не отставал.
— Где Милка? — через плечо бросила воровка.
— В склепе ейном, — буркнул мужчина.