Танцы на осколках
Шрифт:
— Я пока пособлю мужикам, — бросил он Прежней, — Свистнете, если что.
Брест увел чумазую баронессу под локоть, вслед за широкой спиной Стояна, а воровка, развернувшись на каблуках, поспешила к другу и ведьме.
Гера нервно мерил землю шагами, когда Катерина, наконец, добралась до него.
— Что с нею? — удивленно пробормотала Прежняя, помахав перед крючковатым носом старухи.
— В трансе. Она весь замок под воздушный купол посадила, теперь удержать пытается. Думаешь, почему так тихо?
— Тихо?
— Как баба Ежна поставила щит, уже три таких шара разбились об него, — раздраженно пояснил Гера очевидные для себя вещи.
Около полуразрушенной стены не прекращали гореть огненные снаряды, освещая ночной двор. И из чего только сделаны-то?
— Кто-то не в духе? — Катерина перевела взгляд не парня.
Гера стушевался:
— Барона и его подручного не видать. Не нравится мне это. Если всё пойдет прахом, то хитрый мужик хотел слинять, бросив людей на смерть.
— А как же Милка?
— Гжевик умеет жертвовать ради цели даже тем, что любит.
Катерина задумчиво посмотрела на бормочущую бабку:
— Что же нам теперь делать?
Прежний не ответил, лишь нахмурился еще больше. Они простояли минуту, сохраняя покой ведьмы. Неподалеку Брест весь в поту и саже бегал вместе с другими мужиками, таская ведра. Милка стояла в веренице людей, передающих кадки с водой друг другу. Работа пошла быстрее, когда Стоян с наёмником, перекричав треск и панику, организовали челядь. Мужики поначалу огрызались на Бреста, но с ним выступил начальник городской стражи, а его люди знали и уважали, потому и послушались пришлого воина, ну, а когда дело начало спориться, уже сами спешили на помощь. Два огненных шара, исходя искрами, наконец, с треском раскололись надвое, обдав все поблизости жаром. Внутри них переливалось и мерцало красное пламя. Катерина задумчиво рассматривала странные снаряды.
— Послушай, а чего тринники притихли? Ни криков, ни брани.
Гера пристально вглядывался в ночное небо, откуда прилетала огненная смерть. Он попытался сосредоточиться и провернуть один трюк, которому его научила Ежна: заглянуть Зрением в стан врага, но постоянные вопли рядом и треск горящего дерева мешали. Ночное небо, подернутое еле заметной белесой пеленой от защитного купола, внезапно дрогнуло, а баба Ежна открыла глаза.
— Не удержала, кто-то волшбой у них владеет, — проскрипела она, схватив Прежнего за рукав, — Гера, предупреди людей, сейчас церковники хлынут.
— Брест! — гаркнула Катерина во всё горло, — Тринники сейчас нападут!
Гера поднял ослабевшую бабулю и повёл её в замок. Наёмник, мгновенно сообразив что к чему, свистнул Стояна, отбросив пустое ведро. Остальные мужики встрепенулись и потянулись за оружием. Вся упорядоченность мгновенно распалась: бабы, кто помогал тушить, бросились в замок под защиту каменных стен, мужики из челяди сурово хватались за оружие павших воинов — без доспехов, почти что с голыми задницами они крепко сжимали рукояти. Усталость и злость за убитых товарищей, вся ненависть, накопленная к местным церковникам за годы существования, наконец, нашла выход.
— Стоян, — к начальнику городской стражи подбежал старик, — Правда, святоши прорываются к нам?
Словно в ответ на его слова по ночному небу пронёсся клич:
— ЗА ТРЁХ! СМЕРТЬ ЕРЕТИКАМ!
Дед поднял глаза на всполохи пламени за крепостной стеной:
— Выходит, наши хлопцы на мосту пали… И Горян…
Он сжал сухие старческие кулаки, на сморщенном лице читалась уверенность, перетекающая в одержимость.
— Стоян, ребята ужо всё оружие разобрали, а барин незнамо где. Ты выдай мне хоть топорик!
Главный стражник отмахнулся, отдавая остальным приказы:
— Погоди, отец, не до тебя сейчас, да и куды тебе воевать-то…
Договорить он не успел, настырный дед схватил его за нагрудник:
— Оружие дай! Не то с голыми руками на паскуд пойду!
Брест подошёл ближе и хлопнул старика по плечу:
— Держи, отец. Немного тяжеловат для тебя, но…
Старик уверенно взял протянутый ему акинак и, не поблагодарив пошел к остальным в строй. Брест поглядел на его худую, чуть сгорбленную спину и пробормотал еле слышно:
— Буду рядом с ним держаться, глядишь, протянем чуток дольше.
Стоян отвлекся, не расслышав, убежал строить солдат. Наёмник огляделся кругом и, заприметив неподалеку Милку, указал ей на дверь в замок:
— Какого рожна ты ещё тут? Живо внутрь!
— Я никуда не пойду, — храбро выпятила грудь молодая баронесса.
— Там Ежна, ей помощь треба, да и остальных в замке надо спасать, покуда отец твой отсутствует. Ведаешь тайные ходы из крепости? Выводи людей! Иди, — скомандовал наёмник.
Милка немного потопталась на месте, но голос разума всё же взял верх — девица понуро зашагала к массивным дверям. Брест проводил её взглядом и облегченно вздохнул: одного «бравого вояку» он ещё сможет прикрыть в бою, но девку не сдюжит. Мысли прервали глухие удары в замковые ворота. Церковники таранили дубовые двери. Огненные шары, догорающие во дворе, пробили брешь в стене, но та оказалась достаточно далеко от моста, а глубокий ров хоть и не очень надежно, но сдерживал наступающую толпу. Наёмник с тоской посмотрел в освещаемое огнем ночное небо: даст ли Судьба рассвет встретить? Мужчина оглянулся последний раз на замковый двор: подпаленный, брошенный хозяином, но оскаленный и обозленный, как худой пёс, готовый биться до последнего. Чуть поодаль темная фигура стояла, прислонившись к стене, наблюдая за всем происходящим с непроницаемым лицом. Катерина, заметив взгляд наёмника, оторвалась от своей опоры и легким шагом направилась к нему. Брест хотел отвернуться, да не вышло. Не хватило воли.
— Отправил Милку в замок? — спокойно спросила она, пристально всматриваясь в измазанное сажей и пОтом бородатое лицо.
— Ну, — буркнул в ответ мужчина, отвернувшись к воротам, где прочное дерево пока держало удары.
— А чего же меня не отправляешь? — внезапно спросила девушка.
Наёмник горько хмыкнул:
— Да рази ж ты послушаешь кого?
— Ты прав, я всегда старалась жить собственными мозгами, — она замолчала на минуту, глядя на стражников, строящихся в шеренгу. — Слушай, я знаю, что сейчас совсем не время, но, возможно, его и не будет.