Танцы на осколках
Шрифт:
Прежняя резко затормозила, от чего Брест снёс её, как бык калитку, припечатав к стене. Та, охнув, пластом отвалилась от наёмника и упала на колени.
— Ты чего так резко тормозишь? — огрызнулся он.
— Так склеп в другой стороне, — простонала девка.
Мужчина сжал челюсти, грозно раздувая ноздри, но все же протянул ей руку:
— Веди, — наёмник помог подняться.
Катерина благодарно ухватилась за протянутую ладонь и, кряхтя, поднялась. Она кивнула в сторону:
— Нам туда.
Девушка хотела ещё что-то сказать, но промолчала и прошла мимо. Наёмник, проводив мрачным взглядом, последовал за ней. Они торопливо сворачивали из одного коридора в другой, проходили мимо разных палат, ведомые памятью Прежней. Здесь было тихо. Эта часть замка примыкала к лесу, а битва велась на другой стороне. Навстречу иногда попадалась редкая челядь. Кто мог, бежал отсюда на помощь раненным, и только иная баба, не пожелавшая лезть в пекло, испуганно выглядывала на шум, но, заприметив две спешившие темные фигуры, тут же скрывалась за крепкими дверями. Брест на ходу сверлил Прежнюю взглядом, наконец, не выдержал:
— Ничего не хочешь мне поведать, голуба?
Катерина боялась этого вопроса: раз назвал её «голуба» — дело плохо.
— Сейчас не время, — отрезала она, завернув в галерею, ведущему к склепу барона.
— Добре, — процедил наёмник, — но заруби себе на носу, голуба… К этому разговору я ещё вернусь и вытрясу из тебя всё до последнего словца, усекла?
Девушка ничего не ответила, только отвела взгляд и свернула к последней двери, возле которой, негромко переговариваясь, скучали два стражника. Они заметили путников и, замолчав, поднялись, вытащив мечи.
— Кто таковы будете?
— Извиняйте, мужики, но время не терпит, — бросил на бегу наёмник, налетая на первого.
Второй стражник замахнулся тяжелым мечом, но, получив удар кулаком по незащищенному кадыку, выпучил глаза и беззвучно осел, хватая ртом воздух, другой мужик уже лежал без сознания. Брест кивнул Прежней, та легкой походкой перешагнула через два тела:
— Мастер переговоров, — восхитилась Катерина.
Она подхватила ключи у служивого и отворила дверь. В полумраке показалась лестница, уходящая вниз. Сбоку на стене приютился потухший факел. Прежняя выудила огниво и подожгла ткань.
— Милка, — Брест отодвинул воровку и, выхватив факел, пошел вниз. — Милка! — позвал он громче.
Серый каменный зал. В центре два массивных гроба из цельных плит, украшенных выгоревшими от времени лентами и цветами — барон баловал жену даже после смерти, не пожелав её захоронить, как принято у простых людей. Он соорудил склеп в стенах замка, куда снёс усопшую, а после подготовил и для дочери место: открытый саркофаг с выцветшей тканью, пустовавший в середине.
На Бреста из темного угла налетела растрепанная девица, обвившись вокруг него, как вьюн вокруг жерди, заверещала:
— Брестушка, милый, родной!
Милка то ли плакала, то ли смеялась, то ли всё вместе. Слезы текли по бледному испуганному лицу, оставляя мокрые дорожи. Она вцепилась в плотный доспех, обхватив мужчину руками и ногами. Наемник вынес её, как мартышку, не отдирая.
— Ох, и страху я натерпелась, — всхлипывала девушка, — Там ведь маменька лежит, а ещё гроб мо-ой…
Молодая баронесса окончательно разревелась, уткнувшись Бресту в шею. Катерина, наблюдавшая за картиной, громко закашлялась:
— Всё понимаю: чем дольше разлука, тем радостней встреча, но там война идёт, а баба Ежна с Герой на передовой.
Милка подняла недоумённый взгляд на Прежнюю:
— Ты?! — сквозь слёзы прошипела она, — Да как у тебя духу хватило заявиться сюда?!
Катерина тяжело вздохнула, но раскладывать всё по полочкам сейчас не собиралась: девицу просто невозможно было загнать в угол для объяснений. Она скривилась:
— А может потом лясы поточим, а? Епископ замок по камню разносит, но тебе, конечно, сопли вытереть важнее.
Воровка развернулась и устремилась вглубь коридора. Брест снял пыхтящую от возмущения Милку, кивнув в ответ на её недоуменный взгляд, последовал за Прежней. Баронесса набрала в легкие поболе воздуха, чтобы разразиться бурной тирадой, но оба слушателя уже скрылись за поворотом, и она шумно сдулась, торопясь догнать остальных.
Чем ближе троица подходила к главному залу, тем больше народу попадалось им навстречу. Взмыленные девицы сновали из угла в угол, от одного раненного к другому, пытаясь помочь каждому, но сил на всех не хватало: кое-где виднелись прикрытые полотнами тела. Милка ахнула, глядя на всё вокруг:
— Что же это деется?
— Епископ это «деется», — ответила Катерина и, обогнув хлопочущую служанку, выскочила в главные двери.
Во дворе полыхал пожар. Крепостная стена, окружавшая двор, зияла огромной дырой, а неподалёку от неё лежал огромный, сыпящий искрами огненный шар. Чуть поодаль ещё один. Стражники и челядь сновали от колодца с ведрами, пытаясь потушить горящее дерево. Некоторые дворовые постройки уже обрушились, и люди старались не дать огню перекинуться на конюшню, расположенную поблизости. Барона нигде не было видно, чуть в стороне сидела баба Ежна с прикрытыми глазами и что-то бормотала себе под нос. Рядом, как коршун, кружил Гера, отгоняя каждого, кто только подумывал посягнуть на сосредоточенность ворожеи. Парень увидел ошарашенную троицу и помахал им. Катерина устремилась к нему, но путь перегородил высокий латник с подпаленными волосами:
— Брест, барыня, вас уже выпустили?
— Стоян, где тятя? — обеспокоенно подскочила Милка.
— А пёс его знает! Они куда-то пропали вместе с Гостемилом, а тут полный бардак деется! Я кое-как мужиков наладил огонь тушить, да рук не хватает. Ящер бы побрал этих святош! Брест, давай на помощь, барыня, не до условностей сейчас, хватай ведро, вставай в ряд, твое ведь добро сгорит нахер!
Бывшая служанка и Катерина нетерпеливо топтались на месте, глядя на наёмника. Тот окинул взглядом бабулю в забытье и обеспокоенного Геру.