Танец на осколках души
Шрифт:
— Бездна — это место, где спят древние боги, — ответил ангел смерти. — Те, кто правил этим миром до нас. Бездна — это их последнее пристанище. Как они там оказались и почему — неизвестно.
— Древние боги, значит… Но, я думала, что никому не известно, что случилось с древними богами. А, оказывается, это не так? Все знают об их сне?
— Не все. Лишь Верховным демонам известно о Бездне.
— Древние боги… Они все спят там, да?
— Да.
— Ты говорил, что мама — богиня. Древнее божество. Если это так, то почему она
— Нет, — отмёл мою мысль ангел смерти. — С того момента, как Бездна была создана, никто не может войти в это пространство и никто не может из него выйти. Древним богам не очнуться ото сна и с нашего пространства к ним не попасть.
— Что же, всё-таки, такое — Бездна? Что она из себя представляет?
— По сути, это отдельное пространство. Можешь даже считать, что это — отдельный мир. Мир, в котором ничего нет, кроме силы и энергии.
— Ясно. А Врата Бездны?
— Врата Бездны — это мифическое место. Говорят, что это врата, которые могут открывать путь в Бездну или же выпустить оттуда тех, кто спит там. Говорят даже, что если Врата Бездны, когда-нибудь, будут открыты — это приведёт к концу всему, что существует сейчас.
— Конец света?
— Образно говоря, да. Но, существование этих врат находится под большим сомнением. Сразу же возникает много вопросов: «Где эти врата?», «Кто их создал и зачем?», «Есть ли от них ключ и если — да, то, как он выглядит?».
— Значит, есть большая вероятность, что их и, вовсе, не существует? — я, на мгновение, задумалась. — Но, ведь, мама говорила, именно, о них… С чего она взяла, что тот катаклизм — это было открытие этих врат?
— Я не могу тебе ответить на этот вопрос, Милена. Ты всё спросила, что хотела?
— Последний вопрос. В день своей смерти, я слышала твой разговор с Астаротом. Он говорил, что открытие врат (если это, всё-таки, были они), возможно, произошло из-за моей близости с Аббадоном.
— Я отвечу тебе так же, как и ему. Нет никакого подтверждения этому.
— Но, если, всё же, предположить, что это было так… Чисто теоретически, как секс с Аббадоном мог вызвать такое?
— Никак, — отрезал Самаэль. — И хватит об этом.
— Почему, кстати, Аббадона, кроме как демоном разрушения, называют демоном бездны? Он как-то связан с этой Бездной, о которой мы говорили?
— Так его нарекла Адалисса. А почему — только ей и известно.
— А Астарот…
— Милена, — прервал меня мужчина. — Ты что-то говорила о последнем вопросе.
— Ладно, самый-самый последний. Обещаю. Что связывает тебя с Астаротом? Он был единственным демоном, которого я увидела тогда в твоём дворце. Думаю, он единственный и знал о моём нахождении у тебя. Значит, ты ему доверял? Да и в этой жизни… он тобой интересуется. Почему?
— Мы с Астаротом — братья.
— То есть?! — поражённо посмотрела я на него. — Вы же были ангелами! Вы тоже были, изначально, кем-то созданы. Какие ещё братья?!
— Не в том смысле, который ты вкладываешь в эти слова. Разумеется, мы не были рождены от одной женщины. Как ты и сказала, мы были созданы. Но, созданы мы были из одного сгустка силы.
— Не понимаю…
— Ну, как ты, вообще, представляешь себе создание кого-то или чего-то?
Я честно попыталась представить. На ум, почему-то, приходило только две сцены. Первая: девушка-волшебница творит что-то с искрами, фейерверками. И вторая, где какое-то огромное божество лепит человечков из глины, которые, впоследствии, оживают.
— Никак не представляю, — наконец, сказала я — говорить о моих глупых фантазиях не хотелось.
— В общем, если говорить об ангелах или демонах, то мы — существа чистой силы. Мы были созданы из неё. Мы состоим из неё. Каждый ангел, изначально, был создан из такого вот сгустка, — в руках Самаэля появился небольшой светящийся шар.
На вид, маленький и безобидный, он источал такую силу, что хотелось закрыть глаза, чтобы не смотреть на него. Он не светил ярко, но, казалось, ослеплял. Сила… Могущественнее и древнее ангелов и демонов… Субстанция, из которой они были созданы.
— Обычно, один сгусток — один ангел, — тем временем, говорил ангел смерти. — Но, один сгусток оказался слишком большим для одного. И тогда, наш создатель решил разделить этот сгусток на двоих. Так, мы с Астаротом и появились — изначально связанные друг с другом сильнее, чем кто бы то ни был. Эту связь не объяснить словами. Самое близкое, наверное, сравнение — это сиамские близнецы. Настолько близкие друг другу, что не могут разделиться. Даже когда мы стали демонами, эта связь не исчезла. Мы не можем солгать друг другу, предать, убить… Для нас это просто кажется противоестественным.
— Кажется, теперь я понимаю, почему Астарот так злился, когда узнал, что я сделала тебя своим эррильзаром, — тихо произнесла я. — Осознание того, что единственный, кого ты можешь назвать родным, попал под чью-то власть или зависимость, вывело его из себя. Что и не удивительно. А среди демонов или ангелов есть ещё такие, как вы?
— Нет. Мы были первым и последним экспериментом своего создателя. Даже не знаю — удавшимся или нет.
— Но, если ты не можешь ему солгать… Он уже знает о том, кто я?
— Да. Мы говорили об этом в нашу последнюю встречу. Но, можешь не беспокоиться об этом, Милена. От него никто ничего не узнает. Ни Аббадон, ни кто-либо ещё. И тебя он не тронет, чтобы ты не сделала.
— Последнее, конечно, внушает оптимизм, но… — я вздохнула. — Почему…
Я не успела даже моргнуть, как оказалась, буквально, прижата к стене телом Самаэля. Я, с некоторым страхом, посмотрела на него… Спокойствия в мужчине не было и в помине. Желание. Сильное… всепоглощающее… неудержимое… Я видела его в каждом движении и в каждом прикосновении ангела смерти.